Жизнь и приключения Лонг Алека

1

После суда Бартон вернулся домой в отличном настроении. Как умно он ответил Лонгу, когда тот выложил свои главные козыри и принялся рассказывать о визите к судье. Ответил так, что у публики отнялись языки, а к аресту в Виктория-холл он на самом деле не имеет никакого отношения. И все же хорошо, что суд над Лонгом наконец закончился. Надо только скорее отправить его в Россию, чтобы не дать возможности социалистам заварить кашу, поднять общественное мнение. Конца не будет протестам, обращениям к народу, запросам в парламент. Ну, об этом он позаботится сам. Сейчас же позвонит в тюрьму и даст указания. Пусть подберут сопровождающего, оформят все нужные документы для Константинополя, откуда Лонга пересадят на русский пароход, и отправляют его с богом. Чем скорее, тем лучше.

На пороге дома судью встретила миссис Бартон. Она всегда интересовалась процессами, которые вел ее сын. Волновалась за него и очень хотела, чтобы о нем говорили и писали как о справедливом человеке.

— Ну, и чем же кончился суд, Эндрью? — спросила она, целуя сына в лоб.

— Лонгу дали десять лет каторжных работ, но заменили высылкой в Россию, — сказал Бартон, сбрасывая пиджак. В комнате было душно.

— Я всегда была уверена, что ты добрый и гуманный мальчик, — воскликнула миссис Бартон. — Ну, хватит о делах. Ты, вероятно, страшно голоден? Сейчас Кэт принесет тебе поесть. Кстати, сегодня твои любимые бараньи котлеты с косточкой.

— Ты просто ангел, мама, — сказал судья и поцеловал руку матери.

Как только миссис Бартон вышла из комнаты, судья схватился за телефонную трубку.

— Вы уже знакомы с приговором по делу Алека Лонга, Джордж? Очень хорошо, — сказал он начальнику тюрьмы. — Заготовьте все документы. Справьтесь об отходящих завтра судах в Европу. Если не будет прямого парохода в Турцию, где Лонга надо пересадить на идущий в Россию, то найдите место на том, который идет в порт, где можно сделать пересадку. Понятно? Необходимо все организовать срочно и совершенно секретно. Свидание? — Бартон с минуту подумал. — Мне кажется, что не стоит. Пообещайте дать в ближайшие дни, а потом сообщите жене, на каком пароходе его отправили. Почему? У него слишком энергичная жена, Джордж…

Ну, так. Сколько нервов надо иметь человеку, чтобы быть судьей! Какое сегодня число? Двадцать третье, пятница. Больше недели он не виделся с Лолой Брэдок…

При воспоминании о Лоле судья улыбнулся. Какая женщина! Создает же бог таких красавиц. Ноги, руки, глаза! Да что говорить, все — совершенство.

Только теперь судья понял, как он соскучился по Лоле. Всё проклятые дела! Но вечером он обязательно встретится с ней. Отдохнет и поедет в «Золотую подкову». Они поужинают вместе, а потом…

Ночное кабаре «Золотая подкова» помещалось на краю города, в живописном уголке на берегу океана. Дом стоял в густом саду, и с улицы была видна только аллейка, обсаженная ровно подстриженными кустами. У калитки висела большая деревянная подкова, выкрашенная золотой краской, а на самом доме, уже внутри сада, огромный красочный плакат, изображавший Лолу Брэдок в черных длинных чулках с розовыми подвязками. В этом году она была гвоздем сезона и пользовалась невиданным успехом у публики.

Бартон появился в «Золотой подкове» поздно, когда программа уже началась. Его встретил почтительно склонившийся метрдотель и доверительно сказал:

— Забыли вы нас, мистер Бартон, давно не были. Мисс Брэдок еще не выступала. Ваш стол, как всегда, свободен. Прошу.

Он откинул перед судьей тяжелую портьеру, и они очутились в небольшом зале, заставленном столиками. Все места были заняты. На маленькой эстраде молодой человек в цилиндре лихо выбивал чечетку. Громко играла музыка. Бартона заметили. Со всех концов неслись приветственные возгласы:

— Хэлло, Эндрью! Где вы пропадали?

— Здравствуйте, Бартон! Идите к нам.

Раскланиваясь, он следовал за метрдотелем в глубь зала, к свободному столику.

— Пригласить мисс Брэдок? — спросил метрдотель, когда судья уселся в кресло. — И подать ваше любимое «Редерер»?

— Скажите ей, что я в зале, Фердинанд, и жду ее. Пусть придет после своего номера. Шампанское подайте.

Метрдотель почему-то не уходил. Бартон удивленно взглянул на него:

— Вы хотите что-то сказать мне, Фердинанд?

— Да, сэр, — наклонился к уху судьи метрдотель. — Может быть, это не мое дело… Мисс Лола в очень плохом настроении. Я хотел сказать вам об этом, сэр… Извините.

— Спасибо, Фердинанд, — улыбнулся судья.

Бартон самодовольно подумал: «Простой человек Фердинанд, а все замечает и понимает».

Танцор кончил отбивать чечетку, раскланялся, скрылся за кулисами. Конферансье, улыбаясь, объявил:

— Мисс Лола Брэдок!

Он захлопал в ладоши. Зал громыхнул аплодисментами. На эстраду выбежали шесть девушек, одинаково одетых в бело-черные кружевные платья со множеством воланов. Под бравурный мотив, высоко закидывая ноги, они начали танцевать канкан. Когда они становились одна за другой, казалось, что на сцене извивается белочерная змея. Но вот раздалась дробь барабана, музыка смолкла, танцовщицы остановились. Появилась Лола Брэдок.

Зал восторженно приветствовал артистку. Лола Брэдок! Королева «Золотой подковы»! Любимица публики!

Она действительно была хороша. Гибкая, как прутик вербы, стройная, с длинными ногами, маленькой красивой грудью, смуглокожая, с чуть раскосыми глазами, пунцовым чувственным ртом, Лола напоминала редкий экзотический цветок. Таких девушек Бартон встречал на острове Бали, когда ездил в увеселительное путешествие по островам Индийского океана.

Но почему она не подошла к его столику? Лола всегда подходила к нему. Она видела его, — он сидел на своем обычном месте. Видела — и не подошла. Даже не посмотрела в его сторону, не встретилась глазами. Почему? Сердится за что-нибудь? Плохое настроение? Он постарается развеселить ее. Порадует. Скажет, что она может купить браслетик в магазине Вигзеля. Он ей так понравился.

Тем временем Лола кончила петь и ушла с эстрады. Публика требовала повторения песенки, неистово хлопала, некоторые встали и что-то кричали. Артистка не появлялась. Свет на эстраде погас. Программа кабаре закончилась.

Через зал к столику Бартона шла Лола. Сейчас на ней было черное закрытое платье, на груди блестела маленькая скромная брошь.

— Здравствуй, Эндрью, — сказала девушка. — Ты давно не был. Вершил справедливый и скорый суд?

Бартон встал, подвинул ей кресло:

— Я рвался к тебе, дорогая. Ты не можешь себе представить, как я соскучился по тебе! Но дела, дела… Будешь что-нибудь есть?

— Нет. Налей мне шампанского.

Она залпом выпила бокал и попросила налить второй. Бартон удивился. Обычно Лола пила мало.

— Ну, расскажи мне, в чем все-таки дело. Может быть…

— Расскажу. Налей мне еще вина.

Бартон пожал плечами и наполнил бокал.

— Еще бутылку! — скомандовала Лола подошедшему к ним метрдотелю. — Бутылку моего любимого «Редерера». Отпразднуем твой успех, Эндрью.

Она быстро пьянела. Фердинанд заметил это и вопросительно взглянул на Бартона. Судья кивнул головой. Через минуту на столе появилась вторая бутылка.

— Ну, скажи же наконец, что тебя так волнует?

— Зачем ты упрятал моего брата в тюрьму на два года, Эндрью? — раздельно и громко спросила девушка. Сидящие рядом повернули головы в их сторону. — Ты же знал, что они требовали своего законно.

— Какого брата? Я ничего не понимаю.

— Родного брата. Джемса Брэдока. Рабочего с лесопильного завода. Не помнишь?

Бартон вспомнил. Действительно, три дня назад он судил трех молодых парней с лесопилки. Они взбунтовались из-за непомерных вычетов, сделанных из их жалованья хозяином, и в знак протеста поломали циркульные пилы. Все получили по два года. Джемс Брэдок! Да, кажется, там была такая фамилия. Но кто же знал, что он брат Лолы?

— Почему ты не сказала мне об этом раньше?

— Ничего бы ты не сделал. Ничего. Раньше я не могла тебе сказать, так как только сегодня узнала об аресте Джемса. Ты безжалостный, черствый подлец, Эндрью! Разве ты справедливый судья? — Лола дрожащими от волнения руками налила себе шампанского. Она была совсем пьяна.

— Говори, пожалуйста, тише. На нас обращают внимание, — прошептал судья, видя, что люди с интересом смотрят на их столик, ожидая скандала. — Лучше пойдем отсюда и поговорим где-нибудь в другом месте.

— Никуда я не пойду. Ты знал, ведь знал, что рабочих обидели, они правы, а полностью виноват их толстомордый хозяин Скинер. Знал и все-таки посадил их в тюрьму. А у Джемса жена и двое детей. Справедливый судья! И сегодня ты послал хорошего человека на виселицу. Кого? — Лонга. Я все знаю.

Она размахнулась и влепила оторопевшему судье звонкую пощечину.

— Это тебе за Джемса, за Лонга и аванс за будущих невинно осужденных. Подлец!

Лола упала в кресло и забилась в истерике. В зале хохотали:

— Вот это да! Смелая девчонка…

Судья бросил салфетку на стол и, ни на кого не глядя, пошел к выходу. За ним с извинениями и поклонами следовал вконец расстроенный Фердинанд. Такая история в «Золотой подкове»! Грандиозный скандал. Что это грандиозный скандал, понимал и Бартон. Королевский судья, первое лицо в городе, публично получил пощечину! От кого? От девки, танцовщицы сомнительного поведения! Позор, огласка, анекдоты…

На следующий день все брисбенские газеты в отделе хроники поместили пикантные описания происшествия в «Золотой подкове». Газета «Брисбен ньюс» дала завлекательный заголовок: «Любовь и политика». Бартон был вне себя. И хотя ни одна газета не посмела упомянуть его фамилии, все было «секретом полишинеля». Город смаковал скандал, и действующие лица были всем хорошо известны. Пощечину мисс Брэдок услышал весь штат Квинсленд.

А через два дня судью Бартона вызвал в Канберру губернатор. Сэр Эндрью сразу понял, что приглашение — следствие скандала в кабаре.