Репутация плохой девочки

ГЛАВА 8

Эван

Купер и Мак уже сидят на кухне с дядей Леви, когда я вхожу в дверь в воскресенье вечером. Планы отеля Мак разложены на столе. Она открыла свой ноутбук, склонилась над клавиатурой и грызет ручку. Дейзи — единственная, кто замечает меня, подбегает, чтобы взобраться на мою ногу, когда я скидываю обувь.

— Привет, красотка, — воркую я взволнованному щенку.

— Ты опоздал, — сообщает мне Купер.

— Я задержался, чтобы купить ужин. — Я бросаю пакеты с китайской едой на стойку. Мой брат даже не поворачивает головы от чертежей. — Нет, не волнуйся об этом. Пожалуйста.

— Спасибо, — говорит Мак через плечо. — В рисе-фри ведь нет яиц, верно?

— Да, я помню это. — Ради всего святого, как будто я чертов помощник где-то здесь.

— Оставь это, — говорит Леви. — Иди сюда. Нам нужно поговорить о следующей неделе.

Леви — брат нашего отца. Он взял нас к себе после того, как папа погиб в ДТП, когда мы были маленькими, и растил нас, когда наша мама не беспокоилась о нас. Наш дядя — единственная настоящая семья, которая осталась у нас с Купером, и хотя в детстве было трудно сблизиться с ним — он грубоватый, тихий тип, чья идея проводить время вместе заключается в молчаливом сидении в одной комнате, в последнее время мы трое стали ближе.

Он уже много лет занимается собственным строительным бизнесом. И после недавних ураганов, опустошивших залив Авалон, он был на взводе из-за бóльшего количества ремонтных и демонтажных работ, чем он может справиться. С тех пор как Леви не так давно сделал нас с Купером партнерами в бизнесе, у нас тоже чертовски много забот.

Наш самый большой и важный проект — это Маяк, старый отель на набережной, который Мак купила несколько месяцев назад. Отель был разрушен штормом и пару лет простоял заброшенным, пока она импульсивно не решила его отремонтировать. Ее семья отвратительно богата, но она купила Маяк на свои собственные деньги — я только недавно узнал, что она зарабатывает миллионы, запустив собственные сайты, на которых публикуются пошлые материалы о взаимоотношениях.

— Получил звонок от Ронана Уэста, — говорит Леви. — Ему нужно немного отремонтировать свой дом, прежде чем он выставит его на продажу. Это значит, что нам нужно выбрать одного из вас, чтобы он руководил там командой.

— Пусть это сделает один из парней, — говорит Купер, сдерживая раздражение при упоминании отца Жен. Потому что Куп — гребанный ребенок. — Я не хочу, чтобы в отеле все пошло наперекосяк, потому что мы оставляем там кого-то другого ответственным.

Мы находимся на завершающей стадии реконструкции в отеле Мак, который должен открыться через несколько месяцев, в сентябре. Идея такова: она приведет список избранных гостей, чтобы прочувствовать это место и создать репутацию спа-центра в течение зимнего сезона, а затем проведет торжественное открытие весной.

— Ронан — мой друг, — возражает Леви. — Я не могу послать какого-то болвана для него. Я хочу знать, что о нем хорошо позаботились.

— Я сделаю это, — предлагаю я.

— Конечно. — Говорит Купер с раздраженным вздохом. — Я не думаю, что это хорошая идея.

— Тебя никто не спрашивал. — Голодный, я отодвигаюсь от стола, чтобы взять одну из коробок с ло-майном[3] и порыться в ней.

— Мы хорошо справились с отелем. — Мак смотрит на мой ло-мейн, затем берет свою коробку с жареным рисом и запрыгивает на стойку, чтобы поесть.

— Не должно быть проблем.

Купер бросает на нее взгляд за то, что она ему противоречит, но она только пожимает плечами. Может быть, лучшая часть того, что Мак рядом, это то, что она любит заводить моего брата. Что обычно означает принятие моей стороны в споре.

— Ты напрашиваешься. — Купер качает головой, глядя на меня.

Может, и так, но он не понимает Жен так, как я. Конечно, у нас были токсичные моменты, ссоры, безрассудные ночи. Но были и прекрасные времена. Вместе мы — слияние. Идеальная энергия. Прямо сейчас она думает, что есть какое-то праведное искупление в том, чтобы держать нас на расстоянии, но это только потому, что она позволила себе забыть, каково это, когда мы на высоте.

Я просто должен напомнить ей. Но для этого мне нужно приблизиться к ней.

— Эй. — Леви требует моего внимания. — Ты уверен, что сможешь сохранить профессионализм? Я не хочу, чтобы ты вел себя там как дурак, пока ты на работе. Может быть, сейчас мы все еще «Хартли и сыновья», но на визитке по-прежнему мое имя.

— Не волнуйся, — обещаю я с набитым лапшой ртом. — Я понял.

Купер вздыхает.

В понедельник днем мы с Леви подъезжаем к Вест-хаусу. Этим утром Ронан оставил ключ Леви, чтобы мы могли войти и осмотреться. Цель сегодняшнего визита — прогуляться по собственности и составить список задач, требующих замены, ремонта, покраски. Ронан предоставил Леви право высказать свое мнение и указать цену, которую, по его мнению, потребуется, чтобы получить лучшее предложение, когда оно поступит на рынок. После двадцати с лишним лет и шести детей беспорядочный двухэтажный дом определенно видел лучшие дни.

Немного странно возвращаться сюда при таких обстоятельствах. Еще более странно входить через парадную дверь после всех тех случаев, когда нас с Жен ловили, когда мы тайком входили или выходили через ее окно. И не говоря уже обо всех вечеринках у бассейна, которые мы устраивали, когда родители Жен были в отъезде.

Мы с дядей сначала осматриваем интерьер, делая пометки на наших планшетах, указывая на различные проблемы, которые бросаются в глаза. Затем мы оцениваем внешний вид, рассматриваем сайдинг, который нуждается в замене, и решаем, что шаткий деревянный забор вокруг заднего двора, вероятно, заслуживает обновления из ПВХ. Выглядит лучше и легче поддается поддерживать. Сделав еще несколько заметок в блокноте, мы входим в ворота, чтобы осмотреть бассейн и — Господи Иисусе.

Я резко замолкаю при виде Жен, загорающей на одном из шезлонгов.

Топлесс.

Убейте меня.

— Я думал, что они перестали снимать подобные порнофильмы в девяностых, — сказал я протяжно, получая раздраженное ворчание в ответ от Леви.

Совершенно не волнуясь, Жен переворачивается на бок, выглядя как модель со своими длинными ногами и намасленной кожей, сияющей под солнцем. Эти поразительные, упругие груди направлены прямо на меня. Не то чтобы я забыл, как они выглядят, но ее вид в крошечных плавках от бикини и солнцезащитных очках заставляет меня вспомнить старые времена.

— Ты больше не стучишь? — Говорит Жен, затем тянется за стаканом с водой.

— Разве я это делал когда-нибудь? — Мой взгляд продолжает возвращаться к ее идеальной груди. Это я напрягаю все свое остроумие, чтобы вспомнить, что мой дядя стоит рядом со мной.

— Твой, э-э, отец попросил нас дать ему совет по ремонту, — отвечает Леви, неловко уставившись в землю. — Он не сказал, что здесь кто-то будет.

Я сдерживаю смех.

— Давай, Жен, одень эту штуку. Ты собираюсь устроить бедняге инсульт.

— О, Леви все равно не интересует ничего из того, что у меня есть. — Она поднимается, нащупывая верх от своего бикини. — Как дела у Тима? — спрашивает она Леви.

Он бурчит:

— Да, хорошо, — все еще старательно отводя глаза. Мой дядя мало говорит о своем давнем партнере, который работает на дому редактором научных журналов. Леви предпочитает держать свою личную жизнь в секрете. Ему не всегда было легко быть геем в этом городе, и я думаю, ему проще позволить большинству людей верить в то, во что они хотят. Даже среди его друзей, которые знают, они не спрашивают об этом. Как пара, он и Тим, как правило, не часто выходят из дома из-за того, что последний является своего рода отшельником. Эти двое любят тишину. Полагаю, это их устраивает.

— Что ты делаешь дома? — Я спрашиваю Жен. Я слышал, что ее отец забрал ее работаю на каменном дворе.

— Мы открыты по воскресеньям, — говорит она, прикрывая грудь предплечьем и распутывая завязки топа. — Поэтому у нас выходной в понедельник. Вам, ребята, что-нибудь от меня нужно?

Леви обретает дар речи, покорно глядя в свой планшет.

— Ронан собирается вернуть сюда какой-нибудь ландшафт?

Жен пожимает плечами.

— Без понятия.

С облегчением он пользуется предлогом, чтобы зайти внутрь и позвонить Ронану, оставив меня наедине с Жен.

После мгновения заметной неохоты она ерзает на стуле.

— Завяжешь мне? — Прижимая топ к груди, она поворачивается ко мне спиной.

— Или… мы могли бы оставить это.

— Эван.

— С тобой не весело. — Я сажусь на край ее шезлонга и тянусь к завязкам ее бикини. У меня были работы похуже.

— Это часто с тобой случается? Ловить пум и богатых студенток в разной степени оголенности? — Ее тон сухой.

— Именно так начинается каждый из этих проектов, — торжественно говорю я, завязывая тонкие завязки на ее бикини. — В первый раз у меня был стояк перед моим дядей, так что это совершенно новый уровень семейной травмы.

— Ты мог бы предупредить меня, — обвиняет она, поворачиваясь ко мне лицом, как только она все поправила. — Ворваться без предупреждения было подло с твоей стороны.

— Я не знал, что ты будешь здесь, — напоминаю я ей. — Я планировал поправить свое нижнее белье и отправиться восвояси.

Жен только вздыхает.

— Ты знаешь, вся эта твоя схема топлесс…

— Схема? Я не знала, что ты придешь, — протестует она.

Я игнорирую это.

— Напоминает мне ту экскурсию в выпускном классе, — заканчиваю я, даже не притворяюсь, что не наблюдаю за маленькими капельками конденсата, которые падают с ее стакана с водой и стекают по ее груди, когда она делает глоток.

— Какая экскурсия?

— Не прикидывайся дурочкой. Ты точно знаешь, о чем я говорю. Это поездка была чертовски незабываемой.

Ее губы слегка изгибаются, прежде чем сжаться в тонкую линию.

— Как насчет того, чтобы мы не шли туда? — говорит она с очередным вздохом.

— Куда шли? — Я невинно моргаю. — В аквариум?

— Эван.

— В тот день шел дождь. Ты злилась на меня, потому что я сказал, что флиртовал с Джессикой на уроке математики, так что на следующий день ты пришла на экскурсию в белой майке без лифчика, чтобы броситься на Энди, как-его-там. Итак, мы выходим из автобуса под дождем, а потом все глазеют на твоих близняшек.

Наступает долгая пауза, во время которой я вижу, как ее решимость рушится.

— Ты украл для меня футболку из магазина подарков, — неохотно говорит она.

Я прячу улыбку удовлетворения. Так легко заставить ее присоединиться ко мне в этом путешествие по переулку памяти.

— Потому что мне пришлось бы сломать нос Энди Долбоебу за то, что он всю поездку пялился на твои сиськи.

Она снова делает паузу. Потом продолжает:

— Может быть, я подумала, что будет горячо, когда ты начнешь ревновать.

Моя улыбка вырывается на свободу.

— Говоря о ревности…

Выражение ее лица становится мрачным.

— Что?

— Я видел убийство в твоих глазах прошлой ночью у костра.

Когда она не клюет на наживку, я бросаю другую приманку.

— Ты знаешь, когда я разговаривал с той цыпочкой из колледжа.

— Разговаривал? — мрачно вторит она. Знакомый намек на убийство мелькает в ее глазах перед тем, как ее губы быстро скривились в раздражении — направленном на нее саму.