Репутация плохой девочки

ГЛАВА 29

Эван

В воздухе что-то витает. У меня есть команда в поврежденном штормом доме, который мы ремонтируем, и с обеда ребята ведут себя странно. Я продолжаю ловить украдкой взгляды и разговоры шепотом. Люди замолкают, когда я вхожу в комнату, но чувствую, что их взгляды повсюду наблюдают за мной. Это жутко, вот что это такое.

В главной ванной на втором этаже я застаю своего начальника смены, Алекса, склонившегося над телефоном с парнем, который должен устанавливать новую ванну.

— Грейди, я почти уверен, что ты выставил нам счет за что-то вроде тридцати часов сверхурочной работы на той работе в Поппи Хилл, — громко говорю я, и парень в ванной вздрагивает и роняет телефон в карман. — Как, по-твоему, отреагирует Леви, когда я скажу ему, что ты здесь, разговариваешь по телефону со своим членом в руке?

— Я держу тебя в курсе, босс. Никаких проблем. У меня будет все это … — Грейди указывает на ванну, раковину и унитаз, которые осталось установить. — Собираюсь закончить это к сегодняшнему дню. Не волнуйся.

Удивительно, какими приятными становятся люди, когда они получают зарплаты от твоего имени. Своему начальнику смены, молодому парню, за которого я поручился, я киваю, чтобы он следовал за мной по коридору. Мы с Алексом заходим в одну из пустых спален, где я прищуриваюсь.

— Что, черт возьми, со всеми сегодня происходит?

Он медлит с ответом, снимает бейсболку, чтобы почесать голову, а затем поправляет и поправляет ее, надеясь, что, возможно, за это время я забуду свой вопрос. Это сводит меня с ума.

— Что это, ради всего святого? — Я требую.

— Да, эм, так что… — О, ради всего Святого. — Ну, ходят слухи, что Женевьеву арестовали. Из-за кокаина или чего-то в этом роде.

— Что? — Холодная волна пробегает по моим конечностям. — Когда?

— Прошлой ночью. Я имею в виду, ходят слухи, что ее поймали, когда она перевозила килограмм кокаин агенту под прикрытием на набережной, но это просто разговоры. Как я слышал от своей двоюродной сестры, которая вчера вечером работала в баре, какой-то полицейский пришел и нашел наркотики в ее сумочке, только она сказала ему, что это не ее сумочка. В любом случае, эта девушка, Трина, искала ее некоторое время после этого.

Черт возьми.

— Мы не были уверены, что ты слышал, — продолжает Алекс. — Значит, ребята…

— Да, хорошо. — Я отмахиваюсь от него. — Просто возвращайся к работе. И скажи им чтобы убрать свои чертовы телефоны. Никто не получает сверхурочных за то, что валяет дурака.

Трина.

Конечно.

Я должен был предвидеть, что это произойдет. Я знаю это дерьмо так же хорошо, как и все остальные, эта девушка встает на ноги. Гнев обжигает мне горло, по большей части он направлен на себя.

Какая часть того, что я отправил Жен к ней, как я думал, закончится по-другому? Особенно с учетом того, что помощник шерифа Рэндалл шныряет вокруг, пытаясь что-то повесить на Жен. Если бы я хоть раз подумал о наилучших интересах Женевьевы, а не о своих собственных, я бы предвидел, к чему это приведет.

Черт.

Неудивительно, что она убежала от меня. Как и следовало ожидать, Жен перепробовала все, кроме как отбить меня бейсбольной битой, чтобы держать меня подальше от нее. И, как оказалось, несмотря на все мои попытки доказать, что она слишком остро реагировала и что ничего плохого из того, что мы будем вместе, я доказал ее правоту при первом же удобном случае. Я был так увлечен своим делом, пытаясь переубедить ее, что даже не подумал о последствиях, если все пойдет плохо.

Что за мудак такой чертовски эгоистичный?

Это тоже не второстепенное последствие. На Жен надели наручники. Вероятно, ее вывели из бара на глазах у половины города и сотни туристов. Ее провели через полицейский участок и унизили те же придурки, которые всю жизнь говорили ей, что она никуда не годится.

Должно быть, она рвалась из кожи вон.

И я поместил ее туда.

Я потратил все это время, пытаясь убедить ее, что я был бы хорош для нее и сделал ее жизнь лучше. Что за чертова шутка.

Пройдет несколько часов, прежде чем я смогу покинуть стройплощадку, чтобы встретиться с Жен. В течение всего дня я мучительно раздумывал, звонить ли ей, но в конце концов решил, что вести этот разговор по телефону еще более оскорбительно, чем ждать, чтобы сделать это лично. Или, может быть, я трус, который надеялся, что задержка поможет мне придумать, что ей сказать.

Подъезжая к ее дому, я все еще в недоумении.

Дверь открывает младший брат Жен, Крейг. С понимающим взглядом это говорит о том, что удачи, он кивает наверх.

— Она в своей комнате.

Я стучу пару раз, затем открываю дверь, когда никто не отвечает. Жен спит на своей кровати в пижаме и халате, волосы все еще мокрые. Большая часть меня хочет уйти. Дай ей поспать. Чем дольше я могу откладывать это, тем больше у меня времени, чтобы придумать что-то достаточное, чтобы сказать. Но затем она открывает глаза и видит, что я стою в дверях.

— Извини, — сонно говорит она, собираясь с силами, чтобы сесть напротив изголовья кровати. — Я не выспалась.

— Я могу уйти. Приду позже.

— Нет. Останься. — Она подтягивает колени, чтобы освободить мне место. — Я так понимаю, об этом уже знает весь город?

Учитывая все обстоятельства, она выглядит не так уж плохо. Немного сонная и бледная от усталости, но в остальном невредима. Однако это не помогает избавиться от комка вины, застрявшего у меня в горле.

— Ты в порядке? Он пытался что-нибудь сделать с тобой? Потому что бросок коктейля Молотова в окно спальни Рэндалла может значительно улучшить мое настроение.

Она качает головой.

— Это было прекрасно. Не намного хуже, чем DMV, честно говоря.

— Это то, что у тебя есть? Ночь в тюрьме, а ты делаешь шутишь в стиле 90-х?

Слабая улыбка изгибает ее губы. Это разбивает мое гребаное сердце.

— Я подумываю о турне по тюремному кругу с каким-нибудь новым материалом.

— Ты что-нибудь слышала от Трины.

— Нет. — Жен пожимает плечами. — Я желаю ей всего наилучшего. Если она умна, она сейчас уже в Мексике.

Когда я открываю рот, чтобы снова заговорить, она перебивает меня.

— Мы можем не говорить об этом? Позже, хорошо. Прямо сейчас я не хочу думать об этом больше. Это был долгий день.

— Да, конечно.

Взяв меня за руку, она тянет меня сесть рядом с ней.

— Эй, я никогда этого не говорила, но дом выглядит великолепно. Вы, ребята, проделали отличную работу по ремонту. Мне почти грустно, что все закончилось.

— Я буду скучать по тебе, расхаживающей по дому в тонком шелке в ночных рубашках, наблюдая, как я работаю до седьмого пота.

Жен фыркает.

— У тебя активное воображение.

— О, разве ты не была там для этого? Должно быть, была какая-то другая длинноногая брюнетка с красивыми сиськами.

Ее локоть толкает меня в ребра.

— Я имела в виду, что теперь, когда все закончилось, папа собирается выставить дом на продажу. Это не будет моей комнатой еще долго. И место теперь такое милое, что жалко уезжать.

— Много хороших воспоминаний в этой комнате.

— Келлан и Шейн пытались курить какую-то старую травку, которую они нашли спрятанной под половицами в шкафу Шейна. — На этот раз, когда она смеется, смех достигает ее глаз. Звук одновременно успокаивающий и изнуряющий. — Их рвало в течение нескольких часов. Шейн поклялся, что он ослепнет.

Я хочу смеяться вместе с ней и вспоминать обо всем, что нам сходило с рук в этом доме. Каждый раз, когда мы, затаив дыхание, занимались сексом под одеялом, в то время как вся ее семья спала в нескольких футах от нас.

Постоянно в страхе за свою жизнь, что один из ее братьев ворвется и оторвет мне член, если найдет меня на ней. Но все, о чем я могу думать, это о том, что если бы обстоятельства были другими, из-за меня ей могло грозить серьезное тюремное заключение. Только сейчас мне приходит в голову, что некоторые из этих воспоминаний — бегство от копов или кого мы там разозлили той ночью, вваливание пьяным в пятнадцать, накуривание и прогул класса — не так милы, как казались в старших классах.

— Папа хочет, чтобы я посмотрела дома вместе с ним. С уходом мамы он чувствует себя немного перегруженным решениями.

Слова едва достигают моих ушей. Спираль мыслей падает на меня, как тяжелое одеяло, мой разум отягощен всеми способами, которые я еще не придумал, чтобы разрушить эту девушку. Она была счастлива, когда вернулась. Может быть, не сразу, из-за похорон и всего остального. Но когда я сравниваю человека, который появился у того первого костра, с человеком, сидящим рядом со мной сейчас? Она выглядит выжженной. Иссяк. Пара месяцев рядом со мной, и я уже высосал из нее всю жизнь.

И что бы я ни делал, чтобы найти выход из положения, я прихожу к одному неоспоримому выводу: я сделал это с ней. И если мне представится такая возможность, я сделаю это снова.

— На самом деле, пару дней назад я проезжала мимо дома на Маллард. Этот синий, с пальмами. Это новый дом. Я посмотрела это на…

— Жен. — Я вскакиваю на ноги. — Послушай, ты была права.

— А?

Теперь взволнованный, я расхаживаю по комнате. Как мне это сделать? Я не хочу веду себя как мудак, но, может быть, уже слишком поздно для этого.

— Эван? — Ее голос дрожит от беспокойства.

— Я должен был послушаться тебя.

Черт возьми, почему я не послушал? Она дала мне дюжину возможностей, чтобы уважаю ее желания и держу дистанцию. Я проигнорировал все ее предупреждения и полетел прямо со скалы. Я медленно поворачиваюсь к ней лицом, вся вина и сожаление бурлят и выплескиваются наружу. Что она сделала, чтобы заслужить меня?

— Мне жаль, Фред.

Тревога появляется на ее лице.

— О чем?

— Ты была права. Это не может сработать. Ты и я.

— Эван. — Настороженный взгляд недоверия высасывает румянец с ее лица. — Это из-за прошлой ночи? Ты не клал кокаин в сумочку Трины. Ты не натравливал на меня Рэндалла. Ни в чем из этого нет твоей вины.

— Но я уговорил тебя пойти. Это на моей совести. — Мой голос повышается сам по себе. Такое чувство, что я не контролирую свой собственный разум. Разочарование ускользает вместе со мной. Гнев на себя за то, что я позволил этому случиться. — Я не подхожу тебе. Мне жаль, что мне потребовалось так много времени, чтобы понять это. — Я сглатываю. Мне больно это делать. — Тебе нужно держаться от меня подальше, черт возьми.

— Ты не это имеешь в виду. — Жен спрыгивает с кровати. — Я понимаю, что ты чувствуешь ответственность, но это была не твоя вина.

— Не делай этого. — Я отстраняюсь, когда она тянется к моей руке. — Ты оправдываешь меня всю мою жизнь.

Она в отчаянии качает головой, тяжело дыша.

— Это не то, что я делаю. Я нервничала только из-за встречи с Триной, потому что не думала, что смогу устоять перед тем, чтобы она меня разозлила. У тебя было больше веры в меня, и ты был прав. Я совсем не пила прошлой ночью. Она предложила мне немного, но я не взяла. Остаток ночи был моим выбором. Я осталась здесь. Я позволила ей оставить свою сумочку у меня. В любой момент я могла бы сказать «нет» и пойти домой. — Борьба вспыхивает на ее лице. — Ты принимал на себя пули за меня всю мою жизнь. Но я уже совсем взрослая, Эван. Мне не нужен мученик.