Роковое наследство

Глава 5

Маркус вернулся домой пьяным и не смог даже дойти до своей спальни — рухнул на диване в гостиной.

— С чего это ты вдруг так надрался? — подошла к нему Лия.

И он, едва ворочая языком, пояснил:

— Я теперь — отец.

— Да? — изумилась Лия. — А кто же мать?

— Лилиана, — ответил Маркус, грязно выругавшись.

Последнюю часть фразу услышал Бруну, и чаша его отцовского терпения переполнилась. Он сказал, что лишает Маркуса банковского счета. А утром, когда сын протрезвел, велел ему искать работу.

— Хорошо, — не стал спорить Маркус. — Но пока я буду ее искать, не закрывай, пожалуйста, мой счет.

— Нет, — проявил твердость Бруну. — Так ты никогда не устроишься на работу.

Маркус обиделся и заявил, что уходит из дома.

Когда он, хлопнув дверью, вышел, Лейя вступилась за сына. Между супругами возникла перепалка, и тут в недобрый час позвонил Ралф. Бруну автоматически взял трубку и затем передал ее жене.

— Это мой адвокат, — поспешила оправдаться Лейя, но ее фальшивая интонация не смогла обмануть Бруну: он понял, что жена водит его за нос.

После этого звонка их ссора вспыхнула с новой силой. Бруну кричал, что не потерпит измены, а Лейя сказала, что не потерпит такого оскорбления и переедет жить в отель.

— А ты можешь оставаться со своими быками, но лишь до той поры, пока я не отсужу у тебя половину твоего драгоценного стада.

— Скажи, кто твой любовник, и получишь все, что захочешь, — пообещал Бруну. — Но если я узнаю это сам, то вышвырну тебя отсюда ни с чем!

Лейе такая перспектива не понравилась, и она предпочла покинуть дом с гордо поднятой головой.

Затем по дороге в Сан-Паулу, позвонила Ралфу.

— Придется мне до развода пожить в отеле. Так безопаснее. А то мой муж как с цепи сорвался после твоего звонка.

— Поступай, как тебе удобнее, — ответил Ралф. — Главное, чтоб это не отразилось на условиях развода.

— Нет, Бруну думает, что я ушла, не стерпев обиды, а вовсе не из-за тебя. Да и сегодняшний звонок не может быть доказательством моей супружеской измены, — уверенно заявила Лейя.

Она и представить не могла, что Бруну уже позвонил детективу Кловису и попросил его раздобыть все необходимые доказательства!

А затем улетел на фазенду в Арагвайю.

Демонстративно хлопнув дверью, Маркус очень скоро понял, что погорячился, так как денег у него не было, а без них — куда уедешь?

День он провел на пляже, но уже к вечеру вернулся домой, зайдя туда не с парадного входа, а со стороны подсобных помещений. Облюбовав для ночлега одну из кладовок, он попросил Жулию принести туда ужин.

— Думаю, вам нет нужды прятаться, — ответила она, рассказав, какая буря пронеслась здесь после его ухода.

Маркус был потрясен случившимся.

— И мама с тех пор не звонила? Не сообщила, где остановилась? — пытал он Жулию, но та лишь отрицательно мотала головой.

Лия тоже была обеспокоена этим не меньше Маркуса: ей все мерещилось, что мать попала в какую-нибудь аварию и только поэтому не дает о себе знать.

— Завтра поеду искать ее по всем отелям Сан-Паулу, — решила она. — А тебе, брат, надо бы попросить прощения у Лилианы. Я сегодня утром была у нее. Она действительно беременна и любит тебя!

— Но я не люблю ее и не собираюсь на ней жениться. Пусть делает аборт.

— Нет, она твердо решила рожать, — огорчила его Лия.

— Все словно с ума сошли! — в сердцах воскликнул Маркус. — Отец лютует, мать вообще ушла из дома. Может, у нее и в самом деле есть любовник? Если это так, я его убью!

— Ты лучше подумай о себе, — одернула его Лия. — Теперь тебе уж точно придется искать работу. И надо решить, что будешь делать и Лилианой.

— Сенатор уже знает, что она беременна? — спросил Маркус.

— Да. Но о тебе Лилиана пока не проговорилась.

У Маркуса несколько отлегло от сердца, он даже почувствовал нечто вроде жалости к Лилиане.

А на следующий день поехал к ней и предложил компромиссное решение:

— Ребенка я, конечно, признаю. И даже готов женится на тебе. Но при условии, что после его рождения мы с тобой разведемся.

Лилиану больно ранили его слова, но она обещала подумать над этим, в общем, унизительным для нее предложением. Слабая надежда на то, что Маркус со временем привяжется к ребенку, помогла Лилиане сдержаться. Пусть все идет своим чередом. А пока надо помочь Маркусу устроиться на работу.

И она, подавив в себе обиду, позвонила отцу:

— Сможешь ты помочь сыну своего друга? Маркусу Медзенге. Найди ему работу в столице. Он ушел из дома.

— А почему ты за него хлопочешь? — насторожился Кашиас. — У твоей просьбы есть какая-то особая подоплека?

Лилиана прекрасно поняла, на что он намекает, но твердо ответила:

— Нет. Маркус даже не знает, что я за него прошу.

— Ну ладно, я этим займусь и на днях тебе позвоню, — пообещал сенатор.

Вскоре он выполнил свое обещание, но когда Лилиана позвонила Маркусу, надеясь его порадовать, то услышала, что он уехал в Минас-Жерайс по каким-то важным делам.

Поездка эта была со стороны Маркуса чистейшей авантюрой. В одной из газет он случайно прочитал о некоем Жеремиасе Бердинацци, производителе высококачественных молочных продуктов, и подумал, что речь наверняка идет о его дяде, которого отец считал вором и законченным негодяем.

Когда Димас спросил, зачем Маркусу надо ехать в Манас-Жерайс, тот не смог ответить вразумительно, поскольку и сам еще толком не знал зачем. Поэтому произнес несколько загадочно и высокопарно:

— Искать то, что принадлежит мне!

Димас удивленно пожал плечами, но задавать дополнительные вопросы не осмелился.

Пока Маркус ехал в Минас-Жерайс, соображая как лучше предстать перед дядей, там в это время происходили очень важные события.

После увольнения Олегариу служащие стали более осторожно вести себя с племянницей Жеремиаса, и, при всем желании, она больше не могла ни на кого пожаловаться.

Жеремиаса это радовало. Он решил, что все наконец успокоились, признав в Мариете истинную наследницу. И не очень удивился, когда Фаусту однажды намекнул ему, что влюблен в Мариету. Жеремиас счел Фаусту вполне подходящей парой для племянницы, но вслух об этом говорить не стал, а ответил уклончиво:

— Да, Мариета — девушка красивая. Она способна свести с ума не одного мужчину!

— Но вы не будете возражать, если я попытаю счастья за ней поухаживать? — гнул свое Фаусту.

— Я-то возражать не буду, — вынужден был согласиться Жеремиас. — Но последнее слово остается за Мариетой.

Такой ответ отнюдь не порадовал Фаусту, поскольку в последнее время Рафаэла стала его избегать. Фаусту вынужден был напомнить ей, что они — сообщники и что он не потерпит предательства.

— Перестань меня дергать и тем более угрожать мне! — рассердилась Рафаэла. — Я еще ничего не унаследовала. Надо проявить осторожность и терпение.

— Все так, но сегодня ночью ты оставишь окно своей комнаты открытым! — потребовал Фаусту.

— Нет, я не стану рисковать, — твердо ответила она, и Фаусту понял, что эта девица вышла из повиновения и намерена вести самостоятельную игру. Поэтому он счел необходимым пригрозить:

— Учти, ты играешь с огнем! Я не допущу, чтоб меня водили за нос!

— У тебя болезненное воображение, — ответила Рафаэла, заметно присмирев.

Когда же Бердинацци сказал ей о признании Фаусту и о том, что был бы рад такому союзу, она изобразила смущение:

— Дядя, мне надо не о женихах думать, а о том, как заслужить ваше уважение. Я должна много работать, чтобы стать вашей надежной помощницей.

Жеремиас растрогался, но все же спросил, нравится ли ей хоть немного Фаусту.

— Я присмотрюсь к нему, — скромно поджав губы, промолвила Рафаэла.

За день до своего внезапного увольнения Олегариу просматривал поступившую корреспонденцию, и его внимание привлек отчет сыскного агентства. Это был ответ на давний запрос Жеремиаса, разыскивавшего свою племянницу Мариету.

В письме говорилось, что дочь Джакомо Бердинацци, спасшаяся во время автокатастрофы, в больнице получила другое имя — Луана и под этим именем, вероятно, проживает до сих пор.

Олегариу разволновался. Чутье подсказывало ему, что с помощью полученной информации можно будет уличить самозванку во лжи. Надо будет ее невзначай окликнуть ее Луаной и посмотреть, как она отреагирует. А уж потом показать письмо Жеремиасу.

Но осуществить свой план Олегариу не успел, так как сам оказался в опале и был изгнан Жеремиасом. Письмо же осталось при нем, и он навел дополнительные справки о той больнице, в которой лечилась дочка Джакомо.

Теперь надо было лишь поехать туда, отыскать врачей, которые могли бы сказать, как выглядела настоящая Мариета, и, возможно, почерпнуть какие-то другие сведения.

Олегариу уже купил билет до штата Парана, но тут бывшие коллеги донесли ему, что Фаусту, увивается за Мариетой, а Жеремиас этому явно способствует.

«Хорошо, что я не показал им то письмо! — подумал Олегариу. — Фаусту, похоже, все равно, фальшивая Мариета или подлинная. Возможно первый вариант для него даже предпочтительнее: в этом случае аферистку можно склонить к замужеству с помощью шантажа.»

Размышляя таким образом, Олегариу припомнил, что примерно за месяц до появление Мариеты Фаусту вдруг с поразительной настойчивостью стал убеждать хозяина прекратить поиски племянницы, считая их безнадежными. Действовал он конечно же из корыстных побуждений, но Олегариу полагал, что адвокат печется лишь о той доле наследства, которая перепала бы ему от Жеремиаса, так же как и прочим служащим.

Теперь же Олегариу пришло на ум, сто Фаусту уже тогда замахивался на все состояние патрона и попросту готовил почву для своей сообщницы, которая затем представилась Мариетой.

От этой мысли Олегариу бросило в жар. Подумать так дурно о человеке, не имея против него никаких улик?! Это похоже на плод больного воображения. Нет ничего зазорного в том, что Фаусту вознамерился женится на богатой наследнице, к тому же молодой и красивой. Она тоже вполне могла влюбится в Фаусту. И это отнюдь не значит, что они изначально были сообщниками. Странно только, почему Фаусту — опытный юрист — так рассердился, когда Олегариу сказал, что подлинную метрику эта девица могла украсть у подлинной же Мариеты. Почему не стал проверять ее дополнительно? Не поехал в тот город, где она жила в последнее время, не нашел свидетелей, которые подтвердили, что это особа действительно Мариета Бердинаци. Или, наоборот, опровергли…

Совсем запутавшись в своих сомнениях, Олегариу решил переговорить с Фаусту и посмотреть, какой будет его реакция.

Встретившись с адвокатом на кофейной плантации, Олегариу показал ему последний отчет сыскного агентства. Прочитав его, Фаусту переменился в лице. Олегариу, внимательно наблюдавший за адвокатом, увидел в его глазах гнев, смешанный со страхом.

— Почему ты не отдал мне это раньше? — переведя дух, спросил Фаусту.

— Потому что не успел: меня в тот момент выгнали. Зато я раздобыл еще кое-какие сведения и теперь поеду искать Луану, а не Мариету! — с вызовом ответил Олегариу, желая окончательно убедиться в том, что Фаусту сам организовал эти мистификацию.