Роковое наследство

Глава 27

Маркус не сомневался, что стоит ему появиться — и Рафаэла отправится с ним хоть на край света. И если ошибся, то только чуть-чуть — Рафаэла захотела отправиться с ним на кофейную плантацию.

— Там все обсудим, — сказала она крепко обнявшему ее Маркусу, прижимаясь к нему так же крепко и обещая не одно только обсуждение.

— Окей! — одобрил Маркус, и, не теряя времени, они отправились на плантацию.

— Давай уедем отсюда, а? — тут же предложил Рафаэле Маркус, как только они оказались в машине.

— Нет, ни за что! Я вовсе не хочу, чтобы все они подумали, будто я удираю из-за этих дурацких отпечатков пальцев! — ответила Рафаэла и рассказала о последних событиях в имении Минас-Жерайс.

— Ну и дела! — вздохнул Маркус.

Они и нацеловаться не успели как следует, а уже надо было возвращаться.

В холле стоял Жеремиас, Отавинью и Валдир, обсуждая бегство парочки.

Жеремиас сыпал проклятиями. Увидев Маркуса, он остановился на секунду, но тут же вновь набрав в легкие воздуха и продолжал честить проклятых Медзенга.

— Я не потерплю в своем доме вора, который только и умеет, что лазить в окна! — кричал он.

— Если бы вы относились ко мне получше, я бы ходил через дверь, — совершенно спокойно ответил Маркус. — Ну что, Рафаэла, мы уезжаем? Скажи дядюшке «До свидания!».

Рафаэла стояла в нерешительности. А Жеремиас, брызгая слюной, кричал:

— Если ты только сделаешь хоть шаг к этому мерзавцу, ты не настоящая Бердинацци! Я все оставляю Отавинью, и дело с концом!

Рафаэла продолжала стоять молча, но тысячи мыслей теснились у нее в голове: «Лилиана ждет от Маркуса ребенка» — была одна из них, «Больше ни за что в жизни я не буду голодать!» — была другая.

Маркусу надоело ждать, нерешительность Рафаэлы показалась ему оскорбительной.

— Ну пока! — сказал он. — Я поехал! — Сел в машину и дал газ. Ему нужно было, чтобы решения Рафаэлы не зависели от этого сумасшедшего старика, а если она поставила себя от него в зависимость — что ж, ее дело!

Поглядев в след удаляющейся машине, а затем на невеселое лицо Рафаэлы, старый Жеремиас смягчившись, сказал, подозвав к себе Отавинью.

— Знаешь, племянница, если выйдешь замуж за этого парня, то я и в Италию не поеду выяснять, Бердинацци ты или не Бердинацци. Все на месте решу! Оставлю вам свое состояние и буду дожидаться внуков. А ты, парень, мою фамилию возьмешь, вот и выйдет все ладно.

И старик пошел к себе не спеша, чтобы молодые люди имели возможность хорошенько подумать над сказанным.

Маркус приехал домой не слишком-то веселый. Лия сообщила ему, что отец проявил благосклонность к ней и Апарасиу, разрешив им пожениться и подарив ферму. Без всяких дополнительных условий.

— И я не должен бросать гитару? — спросил Светлячок.

— У делового человека на все время найдется, — дипломатично ответил ему Бруну.

Было видно, что Бруну немало поработал над собой, прежде чем решился вновь поговорить с Апарасиу. Лия в полной мере оценила старания отца и была ему очень благодарна.

Обговорили они и предстоящую свадьбу. Лия заявила, что не хочет никаких празднеств.

— Да! Был у нас уже один праздник! — после колебаний согласился с молодежью Бруну. — Помню, помню, как я устраивал свадьбу Маркуса и он оставил свою невесту на пороге церкви.

— С нами такого не случится! — со смехом пообещал Светлячок.

— Так что скоро мы будем жить в имении, — закончила свой рассказ Лия.

И Бруну было отрадно слышать слова дочери. На зато сказанное сыном понравилось ему гораздо меньше.

— Похоже, и у меня дела неплохи, — заявил Маркус, — сегодня я понял, что единственный шанс получить наследство старого Жеремиаса — это женится на Рафаэле и дождаться наследника, потому что Луана в качестве наследницы старика теперь никак не устроит!

— Если ты так поступишь, я лишу тебя наследства, — с неожиданной резкостью заявил отец.

Ни Лия, ни Маркус не поняли этой его вспышки — с чем связан внезапный приступ родовой ненависти? Брат и сестра в недоумении переглянулись.

Единственным облачком, которое омрачало счастье Светлячка, была необходимость сообщить Кулику, что отныне их дуэт прекращает свое существование.

Но он не привык ходить вокруг да около и сказал своему другу все напрямик. Кулик, надо заметить, очень расстроился, но виду не подал. Да и какое он имел право расстраиваться? Друг нашел свое счастье, Зе Бенту тоже непременно найдет свое… Только пока он еще не знал, где оно, это счастье?..

Лурдинья, которая по-прежнему была влюблена в кулика, услышав о грядущих переменах, очень оживилась: а что, если, оставшись в одиночестве, Кулик наконец обратит на нее внимание и она утешит его?..

Вечером Лилиану попросил к телефону мужской голос. Она была страшно удивлена, услышав голос Отавинью. Но еще больше порадовало ее то, что он сообщил ей.

— Сегодня Маркус уехал из нашего имения один. Рафаэла не поехала с ним, так что перед тобой зеленая улица. Вперед!

— Спасибо, — от души поблагодарила его Лилиана.

Все это время она страдала, плакала и тосковала. Казалось бы, она приняла решение, но все таки успокоится не могла. И хотя отец вновь поговорил с Бруну и тот обнадежил своего друга, что от внука никогда не откажется, Лилиане этого было мало. В конце концов, она заботилась не столько о будущности ребенка, хоть и говорила об этом, сколько во что бы то ни стало хотела, чтобы Маркус был с ней.

Лилиана много времени проводила в Бразилиа с отцом, и Шакита, глядя, как мается хорошенькая дочка сенатора, жалела ее и сердилась.

Вообще Шакита считала, что такому необыкновенно хорошему человеку, как сеньор Кашиас, очень не повезло с женщинами в его доме. Обе они, что жена, что дочь, не умели ценить человека, который жил рядом с ними, и отравляли ему жизнь своими капризами.

Что-то подобное она и высказала Лилиане под горячую руку.

— А ты что, ценишь его больше? — насмешливо спросила Лилиана. — И в каких же, интересно, отношениях вы находитесь? — полюбопытствовала она.

— Мы бы находились в самых близких, — спокойно ответила Шакита, — не будь ваш отец таким замечательным, таким кристально чистым человеком.

И, поглядев в правдивые и тоже необыкновенно чистые голубые глаза Шакиты, Лилиана почему-то расхотела иронизировать.

И вот теперь вместе со звонком Отавинью ожили все надежды Лилианы — жизнь вновь предоставляла ей шанс быть счастливой и добиться своего. И то, что следующим звонком был звонок Бруну, она восприняла его как добрый знак. Показалось, что судьба наконец готова улыбнуться ей.

Бруну разыскивал сенатора. Он знал, что сенатор поддерживает отношения с Режину, и хотел отыскать его с помощью Кашиаса.

— Неужели ты хочешь отдать часть своей земли государству? — удивился сенатор, услышав просьбу старого друга.

— Знаешь, у меня есть несколько вариантов, — ответил Бруну, — но мне нужно обсудить их с Режину. Я хочу знать, какой их больше устроит…

— Конечно, я сделаю все, что смогу, — пообещал сенатор. — Мы их отыщем.

Этому известию обрадовалась и Шакита, которая очень близко к сердцу принимала судьбу безземельных.

Бруну очень хотелось, чтобы его взрослые дети наконец устроили свою судьбу. Тогда сам он смог бы спокойно зажить в Арагвайе вместе с Луаной. Он не собирался вторгаться в налаженное хозяйство и что-то менять на уже существующих фермах, которые предназначались старшим детям. Но ему предстояло позаботится о Луане и их будущем ребенке, поэтому хозяйство нужно было расширять, а для этого нужны дополнительные рабочие руки. Сотрудничество на новых землях он и хотел предложить Режину и Жасире, которых знал как порядочных и добросовестных людей.

А вот уж кто не собирался заниматься хозяйством, так это Ралф. Но пока он не говорил об этом Лейе. Напротив, он убаюкивал ее радужными картинами их будущей счастливой жизни в имении. И Лейя, как всегда, позволяла ему убаюкивать себя.

Сузане же при очередном свидании Ралф заявил, что расстается с ней навсегда.

— Я мало тебе плачу? — с вызовом спросила Сузана. — Это что, очередной шантаж?

— Нет, я говорю совершенно серьезно, — отвечал Ралф. — Должен тебе сказать, мне совсем не понравилось, что твой муж подписал мне чек. Не такой я дурак, как ему кажется. Я не намерен рисковать из-за тебя своей шкурой. Так что изволь оставить мне ключи от моей квартиры!

— Нет, не может этого быть! Ты шутишь! — не поверила ему Сузана. Ралфу она платила, он был ее собственностью и не имел права голоса в их отношениях!

Но Ралф не шутил и еще раз потребовал вернуть ему ключи, повторив, что не намерен рисковать своей жизнью.

— Ах вот как?! — разъярилась Сузана. — Значит, я пешка в твоей игре? Ты можешь выкинуть меня в любую минуту? И вдобавок ты очень дорожишь своей шкурой? Ну так я сейчас посмотрю, насколько она тебе дорога!

И достав из сумочки небольшой дамский пистолет, она навела его на Ралфа.

Надо признать, что он оказался в затруднительном положении. К счастью, его выручил телефон — он зазвонил громко, требовательно, и Ралф тут же поднял трубку.

— Любовница стреляет в меня, — было первое, что он сказал в трубку, и Сузана тут же опустила пистолет.

— Не думай, что наши взаимоотношения на этом закончились, — заявила она Ралфу, уходя.

Ралф и не думал. И обещание Сузаны тем более его не порадовало. Чем дальше, тем больше ему хотелось избавится от этой пары сумасшедших — доктора Орестеса и его жены. Как бы не раздражала его порой Лейя, но она была целиком предсказуема и управлял ею он. Эти же двое вздумали распоряжаться им угрозами и принуждением. Может, Ралф и не слишком верил во все их угрозы, но с принуждением мириться не собирался.

Однако всю максимальную выгоду из создавшейся ситуации он извлек, рассказав Лейе, что рисковал жизнью только из любви к ней. Что Сузана готова была убить его, когда он прогнал ее. Что своим звонком Лейя спасла и его, и их любовь…

Лейя слушала его, полузакрыв глаза. Даже если это была сказка, она понравилась ей куда больше, чем все предыдущие…