Разожми ладонь

Глава 11

Когда моя рука оказывается в его крепкой ладони, страх полностью исчезает, растворившись во влажной темноте холодного вечера.

Идем молча до самого шлагбаума, именно там начинается парковка и стоят первые машины такси. Я пытаюсь высвободить свою руку, но он не отпускает, только крепче сжимает пальцы, продолжая вести меня за собой.

Тогда я упираюсь ногами и заставляю его остановиться:

— Спасибо! Дальше я сама, — хочу произнести уверенно, но выходит глухо и тихо.

Лука поворачивается и внимательно скользит по мне взглядом. Останавливается на губах и, словно наткнувшись на что-то неприятное, уводит глаза в сторону, пряча накопившуюся в них злость.

— С чего ты взяла, что я так просто тебя отпущу? — произносит сухо, напрягая скулы. — Ты же сама видела, что я для тебя такой же опасный, как и они. Скажи, что мне может сейчас помешать сделать тебя своей?

— Но... Ты...— выдерживаю небольшую паузу, чтобы склеить мысли и, медленно выдохнув, отвечаю, — Нет! Ты этого не сделаешь! Ты не притронешься ко мне!

— Ты в этом уверена? — вновь поднимает на меня ледяной взгляд, в котором плещется ярость и говорит так холодно, словно это я поселила в его душу лёд. — Неужели ты не знаешь, как опасно гулять одной по ночной набережной, где полно стервятников?

— Я приехала туда с парнем!

— Это тот, который бросил тебя там одну? — спрашивает, недоверчиво усмехнувшись, и делает несколько шагов вперёд, сокращая между нами расстояние. — А я был уверен, что после такого страстного поцелуя последует продолжение.

— Не понимаю, зачем ты спрашиваешь, если сам видел, что я была не одна? — голос теряется и звучит сипло.

Опускаю голову, тяжело сглотнув неприятные ощущения в горле.

Вспоминаю требовательный рот Серова, жадно сминающий мои губы, и морщусь от осознания, что он тоже был свидетелем нашей ссоры. Сейчас мне ещё больше тот поцелуй кажется ошибкой. Его не должно было случится, а этот Зеленоглазый не должен был на это смотреть.

Все это неправильно! Это ненормально чувствовать стыд за то, что целовала своего парня.

— Почему ты не уехала с ним? — Его вопрос повисает в воздухе, и я не спешу на него отвечать.

Слежу, как парень медленно приближается ко мне, стягивая с себя толстовку, и вздрагиваю, когда он, вскинув руки, заносит ее ко мне за спину. Накидывает на плечи, задевая горячими пальцами шею. И даже сейчас, чувствуя его рваное дыхание у себя в волосах, я не ощущаю страха, но несмотря на это, меня начинает здорово потряхивать от легкого прикосновения к моей коже.

— Значит, не боишься меня?

Поднимаю голову, обнаружив прежний спокойный взгляд, и снова не могу выдавить из себя ни слова, только, как под гипнозом, отрицательно мотаю головой.

Уголки его губ дергаются, и он наклоняется ниже, оказавшись со мной на одном уровне.

— Тогда почему ты вся дрожишь, Цветочек? — мятное дыхание касается моих губ, и они тут же приоткрываются.

Его зелёные глаза сейчас недопустимо близко и смотрят на меня бесконечно долго. Он действует на меня, как магнит, и я бессознательно каждой клеточкой тянусь к нему ближе, но внезапное покалывание на губах быстро отрезвляет, и я останавливаюсь. Не позволяю нашим губам встретиться, оставив между ними ничтожное расстояние, которое в момент становится невыносимым.

Его лицо не двигается ко мне навстречу, и мне остаётся только надеяться на то, что он не заметил моего притяжения и готовность к поцелую.

Губы сушит так, словно из них ушла вся влага, и я быстро провожу по ним языком.

В этот момент его кадык дергается, а в глазах, как по щелчку, что-то меняется, напуская на лицо непроницаемую тень. Лука отстраняется, оставив на моих плечах часть своей одежды, которая продолжает отдавать мне мужское тепло.

— Это, чтобы ты не забрызгала грязью свои вещи, — произносит, вернув в голос прежнюю жесткость, и, не глядя, проходит мимо меня к черному спорт байку за моей спиной. — Трогать я тебя не буду, но тебе придётся меня обнять, чтобы не упасть.

Ничего не понимаю, кровь так громко шумит в висках, что до меня с трудом доходит смысл сказанных им слов. Он снимает мотоцикл с подножки и протягивает мне шлем.

— Поехали, я отвезу тебя домой.

— Не нужно. Здесь полно такси, — произношу подрагивающим голосом, окинув взглядом парковку.

— Не боишься остаться наедине с незнакомым мужчиной ночью в запертой машине?

Господи! Кажется, этот парень только что развил во мне новую фобию. Потому что раньше я об этом даже не думала, а сейчас с опаской поглядываю в ту сторону, где толпится небольшая кучка мужчин, говорящих с заметным акцентом.

Беру из его рук шлем и, заметив его довольную ухмылку, напоминаю ему немаловажную вещь:

— Тебя я тоже не знаю!

— Не знаешь или не помнишь? — врезается в меня взглядом, наблюдая за тем, как я надеваю шлем.

— Я помню только то, что ты отказался называть мне своё имя. И я понятия не имею, откуда ты знаешь мое!

Он смотрит на меня несколько мгновений, грудь вздымается от частого дыхания, и в этот момент мне кажется, что он хочет что-то ответить. Но он молчит. Отвернувшись, сухо бросает:

— Садись и держись крепче!

Звучит довольно ясно, но совсем непонятно, как это сделать. Я никогда не каталась на мотоциклах и не скрываю того, что мне страшно, но тело требует выбросить адреналин.

Зеленоглазый не торопит меня, заводит мотор и, глядя перед собой, удерживает мотоцикл ногами, но когда я подхожу, поднимает руку, чтобы я смогла на нее опереться.

Только сейчас я понимаю, на что согласилась, подвергнув себя риску от неизбежной близости, которая уже известно как на меня влияет. Сердце готово вот-вот выпрыгнуть из груди, когда я несмело обнимаю его сзади, прижимаясь к парню грудью.

На нем одна тонкая футболка, совсем не для этого холодного вечера, но мои пальцы на его животе даже сквозь ткань ощущают жар его кожи и твёрдые кубики пресса .

Дорога сырая и скользкая после дождя, но Лука ведёт свой байк вполне уверенно, не давит на газ и избегает опасных манёвров.

Я не задаю лишних вопросов, когда он выбирает не самый близкий путь к моему дому. Затаив дыхание, наблюдаю за ночной дорогой и расслабляюсь, глядя на проплывающие мимо городские огни и сияющие вывески. Мне безумно нравится эта картина и то окрыляющее чувство, в котором я себя сейчас ощущаю.

Которое я ожидала встретить еще тогда, когда первый раз оказалась в объятиях своего соседа. Но сейчас я убеждена, что гораздо уютней чувствую себя сейчас. С ним.

С парнем, о котором не знаю ничего. Даже имени. Но зато знаю, как остро отзывается мое тело на его прикосновения.

Щекой прижимаюсь к широкой спине и мышцы под тонкой футболкой мгновенно каменеют. Кожей впитываю его тепло и запах, которые наполняют тело и образуют сгусток незнакомых ощущений, вызывающий приятную тяжесть внизу живота.

Прошу его остановить мотоцикл возле высокого забора, где ещё недавно состоялась наша неожиданная встреча.

Не хочу, чтобы родители видели, кто подвёз меня домой. А ещё больше я не хочу, чтобы это видел Серов.

Он глушит мотор, но у меня не сразу получается разомкнуть пальцы и отодрать свое тело от его горячей спины.

Лука двигается вперёд, и я понимаю, что мои объятия ему неприятны. Спускаюсь на землю, снимаю шлем и протягиваю парню в руки.

Он словно не видит меня, ставит мотоцикл на подножку, и я не успеваю заметить, как оказываюсь в ловушке его рук, прижатая бёдрами к сидению мотоцикла.

Хорошо, что в моих руках по-прежнему находится шлем, который сейчас оказался единственной между нами преградой. Он поднимает мое лицо за подбородок, парализуя тяжелым взглядом. Касается пальцами моей щеки, отчего по коже тут же ползут мурашки, и задаёт неожиданный вопрос:

— Скажи, ты правда думаешь, что можешь быть счастлива рядом с ним?

Голова идёт кругом, язык не ворочается, и я понимаю, что сейчас пропаду, если не перестану блуждать в этом зелёном лесу. Опускаю голову, уткнувшись взглядом в жилистую шею, и не могу избавить себя от искушения дотронуться, прикоснуться и почувствовать его смуглую кожу на ощупь.

Это безумие. Ночной дурман. Что угодно, но я явно сошла сума, потому что осмеливаюсь протянуть руку и коснуться его плеча вместо ответа. Осторожно поднимаюсь к шее, обжигаясь об голую кожу, и останавливаюсь, слегка надавив мягкими подушечками пальцев на пульсирующую вену, которая бьется с той же частотой, как мое сердце. От переизбытка неясных эмоции оно сейчас стремительно бьет по рёбрам и отдается где-то в ушах.

Лука хрипло выдыхает и накрывает мою ладонь своей, слегка сжимает, а потом отводит ее в сторону и делает шаг назад.

— Тебе пора идти! — говорит так, словно борется сам с собой.

Чертыхаясь, отворачивается от меня, словно против своей воли. Потому что я замечаю, как сжимаются его кулаки и напрягаются мышцы на мощных руках. Он с трудом держит себя на расстоянии, и это видно.

— Но...

— Держись от меня подальше, Цветочек, — перебивает резким тоном, забирая у меня шлем. — Если не хочешь завянуть раньше времени и превратиться в труху.

В неверии потираю лоб, наблюдая, как невозмутимо Зеленоглазый взбирается на мотоцикл, и воздух тут же пронзает звук двигателя. Внезапно ощутив дикий холод, обнимаю себя за плечи и в два счета пересекаю знакомую улицу. Только когда оказываюсь у дверей дома, замечаю, что плечи по-прежнему греет чужая толстовка.