Разожми ладонь

Глава 15.

Без лишних вопросов Ладка следом за мной выбегает на парковку, как по тревоге. Отыскав глазами Кешу ( именно так подруга называет свою машину марки Ниссан Кашкай), снимает его с сигнализации и пулей запрыгивает внутрь.

Молча срывает автомобиль с места. И только когда мы оказываемся на главной дороге, поворачивается ко мне и осторожно спрашивает:

— Что случилось, Колокольчик?

— Мишка с горки упал.

— Что с ним?

— Пока не знаю. Бабушка с Пашей понесли его домой, сейчас должны вызвать врача. — Судорожно стучу телефоном по ладошке, отмеряя секунды, пока Миронова уверенно жмёт на педаль газа, явно нарушая скоростной режим.

— Что за Паша? — с любопытством выгибает аккуратную бровь, не отрывая взгляд от дороги.

— Судя по всему, тот самый бабушкин любимчик, про которого она постоянно рассказывает.

— Ухажёр, что ли?

— Выпускник детского дома. — коротко обозначаю и вновь соскальзываю мыслями от разговора к брату.

Я не из тех людей, кто на ровном месте создаёт панику, но, вспомнив дрожащий голос бабушки и громкий плачь Мишки на фоне, волнение стягивает горло и вызывает легкую нервозность.

Пытаюсь прогнать от себя плохие мысли, рассуждая с медицинской точки зрения: если плачет, значит, не все так плохо. Было бы хуже, если бы я в трубке услышала тишину.

Вновь беру в руки телефон, нахожу в контактах номер мамы и, немного подумав, убираю его обратно в сумку, заблокировав экран.

Не стоит ее беспокоить раньше времени.

У папы завтра важная встреча в столице, на которой он должен быть вместе с супругой, поэтому они ещё вчера вечером покинули город, оставив на меня дом, собаку и младшего брата.

Но если дом и собака полностью остались на мне, то Мишку нам пришлось поделить с бабушкой, уверив маму, что все будет хорошо, и она может ехать со спокойной душой.

Родители уехали всего на три дня, не так уж много, учитывая, что два дня в неделю Мишка всегда гостит у бабушки, а я с самого рождения добросовестно исполняю свой сестринский долг и запросто могу уложить брата спать, накормить, искупать и поиграть.

Но сегодня что-то пошло не так, и мне стыдно звонить маме и признавать, что мы не справились.

Нет. Все-таки торопиться со звонком не стоит!

Сначала мне нужно самой его увидеть и оценить масштабы проблемы.

Лада не докучает вопросами, за что ей большое спасибо. Сосредоточившись на дороге, проносит нас быстро по улицам города, ловко мелькая между машинами, но так уж заведено, что именно в такие моменты всегда безошибочно срабатывает закон подлости.

Абсолютно каждый светофор на пути выбрасывает нам кукиши в виде красного цвета, а перед самым поворотом во двор мы попадаем в нехилый затор.

— Прости, Колокольчик. Торопилась, как могла, — извиняется подруга, виновато поджав губы, но я даже не думаю на неё обижаться.

Хватаю сумку с заднего сидения, целую подругу в щеку и, поблагодарив, выскакиваю на улицу. Быстро перемещаюсь между машинами в плотном заторе, не обращая внимание на клаксоны возмущённых водителей, и сломя голову бегу к бабушкиному дому.

И только свернув за угол сбиваюсь с шага, заметив, как из нужного подъезда выходит парень в темной бейсболке. Под тенью козырька узнаю знакомые черты, но не успеваю хорошо их разглядеть, потому что он разворачивается и идёт в противоположную сторону.

Наверное, показалось!

Не время сейчас об этом думать и, ускорившись, я в два счёта оказываюсь возле домофона, набрав две нужные цифры. Пока жду ответ, успеваю ещё раз взглянуть на широкую спину, обтянутую светлой футболкой, и мысленно даю себе отрезвляющую пощёчину.

Идиотка!

Гонимая новой волной беспокойства, я без промедления взлетаю не пятый этаж и в узком бабушкином коридоре, наконец, выдыхаю.

Но расслабиться до конца не получается.

Рядом с бабушкой стоит седовласый мужчина и, прочертив взглядом линию от него к бабушке, я, запыхавшись, спрашиваю:

— Где Мишка? Что с ним?

— С мальчиком все хорошо, — первым отзывается мужчина. — Слава Богу, сотрясения нет. Небольшие ссадины, незначительный ушиб мягких тканей головы и лёгкий испуг.

— Дина, это Василий Иванович, детский травматолог. Он живет этажом ниже, — поясняет бабушка, и на этот раз я позволяю себе глубоко вздохнуть, сбросив напряжение .

— Маргарита, вы все равно в течение дня понаблюдайте за внуком, — даёт наставления мужчина и толкает входную дверь, добавив перед выходом, — если вдруг появится тошнота, сразу спускайтесь ко мне. Будем решать.

— Большое спасибо, Василий Иванович. Обязательно.

Я прохожу в комнату, где, свернувшись калачиком, тихо сопит мой младший брат, и осторожно провожу рукой по его взмокшим от слез и пота волосам, стараясь не разбудить. Целую свежую царапинку над бровью и вздрагиваю от неожиданно раздавшегося звука смс.

Совсем рядом!

Я по мышечной памяти пытаюсь найти в своём пляжном сарафане карманы, которых нет. Убедившись, что телефон остался в сумке, оглядываюсь по сторонам.

Ещё одна смс помогает мне найти источник звука на полу рядом с кроватью и, тихо выругавшись, я поднимаю телефон и зажимаю его подушкой, заглушив оповещение.

Мишка только протяжно вздыхает, но не просыпается. Чтобы не разбудить брата, я тороплюсь покинуть комнату вместе с чужим смартфоном, который кто-то продолжает штурмовать новыми смс оповещениями.

Слышу, как в коридоре проворачивается дверной замок, открывается входная дверь и тут же впадаю в ступор, услышав мужской знакомый голос:

— Маргарита Егоровна, я, кажется, телефон у вас где-то выронил.

Этот голос тяжелой плитой падает на мою грудь и давит, давит... Не позволяя мне сделать вдох.

Я не могу ошибаться. Это он. Но никак не могу связать у себя в голове того опасного Луку, про которого мне так много гадостей поведал Серов, и образ бабушкиного любимчика Пашки.

Сделав ещё пару шагов, я убеждаюсь, что это абсолютно точно один и тот же человек.

Зеленоглазый парень! Тот, чей взгляд для меня оказался опасным. Он прямо сейчас стоит в бабушкином коридоре и тепло ей улыбается.

Лука это или Пашка, сейчас не имеет никакого значения. Больше всего меня беспокоит то, что я, как полная дура, стою посреди коридора и пялюсь на него во все глаза, даже не замечая бабушкиного вопроса.

— Дина, с тобой все в порядке? — бабушка касается моего плеча, возвращая меня в реальность, и я отмираю. — Это телефон Паши у тебя?

Я перевожу взгляд на предмет у себя в руках, который продолжают терроризировать чьи-то смс, и зачем-то читаю последние оповещения.

Злата: Я соскучилась, Паш!

Злата: Почему ты молчишь?

Все происходящее сейчас больше похоже на сон, но чужие сообщения с бешеной скоростью вонзаются в мое сознание острыми иглами, заставив меня прийти в себя.

Почему-то чувствую, как внутри шевелится раздражение. И прямо сейчас мне хочется метнуть этот телефон прямо ему в голову, чтобы стереть с лица эту наглую ехидную усмешку.

И откуда во мне столько злости?

Вот черт! Он специально так улыбается, зная, как его улыбка действует на меня.

Пытаюсь изобразить на лице полное безразличие к сложившейся ситуации и к появлению в этой квартире неожиданного гостя. Одним шагом пересекаю коридор и молча возвращаю телефон в руки парня. Выходит немного дерзко и непорядочно, но мне плевать, что он подумает.

Пусть знает, что его появление здесь меня совсем не радует.

Внутренний голос твердит, чтобы я на него не смотрела. Чтобы даже не думала поднять свои ошалевшие глаза, но разве меня может остановить какой-то там «внутренний голос».

Конечно, я смотрю на него и сразу натыкаюсь на прямой зелёный взгляд. Дразнящий и наглый.

Все мысли в миг теряются, разлетевшись, как вороны от яркой вспышки.

Этот парень явно владеет какой-то техникой гипноза, иначе как объяснить то, что я, как заворожённая, всегда молчу и не моргаю, когда он так смотрит на меня.

Бабушка там что-то говорит, но все это где-то далеко и совсем неясно. Кажется, она приглашает его на чай.

Стоп! Что? Нет! Какой чай?

Я отступаю, скрестив предплечья и облокотившись на дверной проем. Перевожу взгляд на бабушку и говорю как-то грубо, не скрывая своего возмущения:

— Бабушка, мне кажется, твоему гостю сейчас не до чая. Судя по тому, как требовательно разрывается его телефон, его явно ждут! — последнее слово выделяю интонацией и возвращаю взгляд на парня, но уже демонстративно показываю ему весь свой гнев.

Да что со мной такое! Внутри меня прямо сейчас идёт какая-то война. Два противоположных чувства ведут равную борьбу и мешают мне оставаться собой.

На его лице скользит ехидная ухмылка. Закусив губу, он о чем-то раздумывает. И я почему-то уверена, что он сейчас развернётся и уйдет, но он принимает мой вызов.

Снимает с головы бейсболку, повесив ее на крючок, быстро стаскивает с себя кроссовки и, глядя на меня, решительно отвечает:

— Пожалуй, я не откажусь от чая, Маргарита Егоровна! Жуть как в горле от жары пересохло.

Что? Вот же наглый!

И ведь даже не смутило, что ему тут не рады. По крайней мере один человек в этой квартире точно не желает его тут лицезреть!

Бабушка в очередной раз благодарит Пашу за Мишку, задаёт обычные дежурные вопросы и вежливо приглашает гостя сесть за стол. Опередив Маргариту Егоровну, я ставлю на плиту кипятиться чайник и, чтобы хоть как-то отвлечься, сама достаю чашки из бабушкиного сервиза и выставляю их на стол. Тянусь к верхнему шкафчику, чтобы достать угощение и чай и, не опуская рук, поворачиваю голову, чтобы уточнить:

— Чай или кофе?

На секунду встретившись с диким зелёным взглядом, я замираю, не сразу сообразив в чем дело. Он наблюдает за мной с таким голодом, с каким смотрит хитрый лис на притаившегося в узкой норе зайца и ждёт, когда тот выйдет наружу. Только сейчас понимаю, как вместе с руками неприлично высоко поднялся мой пляжный сарафан и тут же, смутившись, одергиваю подол.

— Чай, — отвечает почти сразу, непривычно просевшим голосом.

Быстро достаю с полки нужную коробку и тут же опускаю руки, но даже не оглядываясь, знаю наверняка, что он продолжает на меня так же смотреть. Потому что между лопаток по-прежнему колет и всю спину сковывает напряжение.

Разливаю всем чай и выкладываю на стол бабушкино любимое сдобное печенье. Сажусь на самый край кухонного уголка и даже не рискую двигаться ближе к углу, где в кожаную обивку упирается крепкая ладонь, а под столом широко раскинуты мужские колени. Его присутствие в этом доме отнимает у меня все свободное пространство, но только из-за уважения к своей любимой бабушке мне приходится его здесь терпеть.

Когда его визит становится не таким шокирующим и неуместным, я потихоньку начинаю включаться в диалог, а точнее, внимательно его слушать. Потому что сама разговаривать пока не готова.

Сажусь в любимую позу, закинув ногу на ногу, и сама не замечаю, как нервно ей покачиваю, пиная кухонный уголок.

— Значит, говоришь, тренируешь теперь ребят?

— Да, буду стараться и дальше развиваться в этом направлении. — Лука на секунду отрывается от разговора с бабушкой и, глядя на меня с озадаченным видом, вопросительно выгибает темную бровь.