Разожми ладонь

Глава 24.

Лука.

Тело ломит так, словно по мне несколько раз проехались бульдозером. Перед глазами белый потолок больничной палаты, чувствую, как в гнетущей тишине пульсируют виски и нещадно трещит голова. Ощущение, что она вот-вот расколется на две половины. Во рту до горечи сухо и, кажется, что вместо языка наждачная бумага, которая царапает небо, а в горле колючим комом стоит противная тошнота.

Яркий свет заставляет крепко зажмуриться, и я вновь закрываю глаза.

Твою мать! Лучше бы я дальше спал. Не помню, что именно мне снилось, но точно помню перед собой бездонные голубые глаза, манящие своей необыкновенной чистотой. И яркие пухлые губы с едва заметными трещинками, которые я смог позволить себе жадно и долго целовать. А она отвечала с желанием и с чувством.

Слишком живо и явно перед глазами стоит эта картина, поэтому так неохота возвращаться в свою мутную реальность, которая прибила меня к больничной койке.

Помню, как меня привезли в лес, как пинали ногами, как откуда-то возник Жуля с тремя знакомыми ребятами. Помню, как поднялся на ноги и узнал от Илюхи новость про своего отца. А потом сел в машину и поплыл.

Перед глазами образовалась тьма, в голове пустота, а в ушах невыносимый звон, сквозь который пробивались угасающие голоса парней.

Дальше все обрывками и отдельными кадрами.

Смутный образ врача с непонятными манипуляциями. Медсестричка, вгоняющая в вену острую иглу. Палата и сон.

Снова открываю глаза и пытаюсь оторвать голову от подушки.

Слегка приподнимаюсь, и тут же весь правый бок простреливает адская боль, заставившая меня сквозь зубы зашипеть:

— Черт!

— Очнулся, наконец? — знакомый голос окончательно вырывает меня из полусонного состояния, и я медленно поворачиваюсь на звук.

Возле окна на небольшом кожаном диване в расслабленной позе, закинув ногу на ногу, сидит Козырь с планшетом в руках. Оторвав глаза от экрана, в ожидании, он смотрит на меня проницательным взглядом сквозь прозрачные стекла очков.

Все же несколько неожиданно видеть его здесь одного, но несмотря на его присутствие, я лучше предпочту и дальше пялиться в пустой белый потолок. Потому что теперь понятия не имею, как мне себя с ним вести.

— Как ты себя чувствуешь? — в ответ на мое молчание задаёт следом еще один вопрос.

И сейчас ничего не отвечаю, только слышу, как скрипит кожа дивна и отдаются в голове тяжелые шаги. Краем глаза замечаю, как он подходит к моей койке, берет с тумбочки бутылку с водой и, открутив крышку, протягивает мне.

— Выпей!

Не глядя, беру из его рук воду и опрокидываю в себя. Когда прохладная вода попадает в горло, становится куда легче, и я нахожу в себе силы говорить:

— Что со мной?

— Несколько трещин в рёбрах и сотрясение.

— Долго я был в отключке?

— Вчера тебе вкололи снотворное. Сейчас... — задрав рукав дорогого пиджака, он смотрит на часы и резким движением руки двигает под себя стул. Сев на него, спокойно продолжает, — всего шесть утра. Ты ничего не пропустил.

Это не может не радовать. Прикрыв глаза и вздохнув с облегчением, я вновь вспоминаю Дину. Возможно, и пропустил. Что, если она ответила на мои сообщения?

Козырь сидит на стуле рядом со мной и не спешит первым начинать разговор. Я тоже не хочу выяснять наши родственные связи. Не сейчас. Поэтому только сухо спрашиваю, прервав молчание:

— Где мой телефон?

— Судя по всему, разбили, чтобы никто не мог отследить твою геолокацию. При тебе его не было, в машине его тоже не нашли. Но я уже дал распоряжение, чтобы тебе восстановили сим-карту.

— Спасибо! — произношу тихо, слегка ломаным и сухим голосом.

— Держи, — он протягивает мне свой телефон, а я, подняв брови, смотрю на него с немым вопросом в глазах. — Если тебе нужно, можешь пока воспользоваться моим.

Я смотрю на не слишком крупного и не слишком старого человека, подарившего мне жизнь, и замечаю в его взгляде перемены. Он смотрит невозмутимо и в то же время с ожиданием. Вглядывается в мое лицо голубыми глазами, из которых неожиданно исчез прежний холод и мрак, но поселилось разгорающееся пламя надежды.

Не думая, беру из его рук телефон и набираю номер, который уже никогда не забуду. Мне достаточно было взглянуть на эти цифры несколько раз, чтобы они въелись в память, как таблица умножения. И теперь, наверное, даже после затяжной амнезии я именно их навсегда сохраню у себя в голове.

Нажимаю кнопку вызова и тут же задаюсь вполне логичным вопросом: «На хрена я это делаю?»

Что я ей скажу? То, что меня опять засосали неприятности, и, вступив вновь в это болото, я оказался на больничной койке.

Вот только на жалость давить я не собираюсь и точно не хочу, чтобы она меня видела в таком состоянии.

Черт!

Сбрасываю звонок, так и не дождавшись гудков, и возвращаю телефон Козырю.

— Передумал? — Спрашивает, надломив тонкие губы в еле заметной улыбке.

— Что ты здесь делаешь? — задаю резкий вопрос вместо ответа, взорвавшись от неожиданно накатившего раздражения, и метаю на мужчину прямой твердый взгляд.

Как бы я не хотел отложить этот разговор на потом, сдержать в себе реакцию на информацию не получается.

Он поднимает руку и хочет коснуться пальцами моего плеча, но в последний момент убирает руку, нерадостно ухмыляется и, отпустив плечи, отвечает:

— Насколько я знаю, тебе уже известно, что я твой биологический отец. Теперь мне далеко не безразлична твоя судьба, — его лицо омрачается и, спустя короткую паузу, он негромко добавляет, заставив меня посмотреть на опустившийся острый профиль. — Ты можешь не принимать меня всерьез, но это никак не отразится на моем отношении к тебе. У меня появился ещё один сын. Старший сын. И вы с Темой для меня одинаково дороги.

— Вы для меня чужой человек. Мне, правда, все равно чьи гены я унаследовал, — честно признаюсь. — Я не знал о твоём существовании двадцать лет и не уверен, что эта информация как-то повлияет на мое отношение. Если ты за это время ни разу не попытался сообщить мне об этом, даже тогда, когда мне так не хватало рядом близкого человека, то теперь мне абсолютно неважно, насколько схожи наши ДНК.

Он устало вздыхает и достает из внутреннего кармана конверт. Распечатав его, достаёт от туда лист А4 с какой-то информацией и бросает его мне на грудь .

— Можешь посмотреть. Там указана дата, — его лицо не меняется, только пытливо вглядывается в меня. — Ровно две недели назад я сделал его, чтобы отбросить все сомнения.

— Плевать я хотел на этот тест. Моя мать никогда мне про тебя ничего не говорила.

Я возвращаю это лист обратно ему, так и не взглянув на непонятные для меня цифры, и чувствую, как мои зубы скрипят, стирая эмаль друг об друга.

— Ты не поверишь, но твоя мать и мне про тебя ничего не говорила! Я случайно на ринге заметил у тебя родимое пятно под правой лопаткой. Тебе оно досталось от меня. А мне, от моего отца. А дальше, мне не составило труда нарыть немного информации и сопоставить факты, — хлопнув ладонями по коленям, он встает со стула и отходит к окну. — Как видишь, мои догадки подтвердились. Жаль, что я не узнал об этом раньше. Возможно, все бы могло быть иначе, и Вера сейчас была бы жива. Я любил твою мать. Но иногда нам приходится делать выбор, и увы, обстоятельства не всегда позволяют нам сделать так, как нам бы этого хотелось. Когда ты будешь готов, я обязательно поделюсь с тобой подробностями, а пока, я просто хочу, чтобы ты знал, что ты всегда можешь на меня рассчитывать.

Мне нужно время, чтобы принять эту информацию, поэтому я не нахожусь, что ему ответить. Глядя на него, я вижу перед собой чужого человека, чьё имя на слуху у каждого в этом городе. Мне сложно поверить в то, что это авторитетный человек, известный всем своей суровостью, решимостью и умением держать под контролем каждого, кто имеет возможность подобраться к нему ближе, чем остальные, действительно мой отец.

— Отдыхай, Паш, — произносит сиплым голосом и подходит к двери, но прежде, чем выйти, чинно добавляет, — новый телефон тебе привезут ближе к вечеру. Палату я оплатил, если будут вопросы, можешь обратиться к Жуле, он все решит.

Утром следующего дня я чувствую себя гораздо лучше. Организм молодой, и я уже привык к тому, что на мне заживает все, как на бродячей собаке. Честно говоря, хватило каких-то суток, чтобы мне успела надоесть излишняя забота медицинского персонала, который добросовестно отрабатывает деньги моего биологического отца.

К черту всю эту показуху, мне непривычно чувствовать себя беспомощным сопляком, которому готовы подтирать задницу, лишь бы получить щедрое вознаграждение. Я не собираюсь проживать здесь за чужой счёт и пользоваться такими услугами, которые всегда мне были не по карману.

Не обращая внимания на уговоры и озвученные риски глав врача, я настоятельно прошу дать мне выписку и закрыть контракт по всем оказанным услугам. Им это не выгодно, и они это понимают, как теперь и понимают то, что я настроен решительно.

Я вполне свободно могу перемещаться и делать основные базовые действия, хоть некоторые и даются мне через боль, но дома мне будет легче с этим справиться. В конце концов, я знаю, что в наше время не проблема достать различные блокаторы, которые на время способны приглушить болезненные ощущения, чтобы облегчить муки. И это единственное, зачем я обращаюсь за помощью к Илюхе Жулебину.

Козырю не обязательно знать о моем решении, хотя, я не сомневаюсь, что ему уже доложили. Но даже если и так, он не препятствует моему отъезду из больничных стен, потому что понимает, что это все равно бесполезно.

Жуля подвозит меня к дому и вручает в руки новый телефон с моей старой сим картой:

— Козырь просил передать! Удалось восстановить твой номер и все контакты, которые были забиты на симке, поэтому, если буду нужен, мой номер у тебя есть.

— Спасибо Илюх, — жму парню руку и дергаю дверную ручку автомобиля, но перед тем, как выйти, спрашиваю. — Что стало с теми Серовскими?

— Козыря, как с цепи сорвало после этого случая. Вряд ли ты теперь когда-нибудь ещё раз их увидишь.

— А сам Серов?

— За это можешь не переживать. В ближайшие дни его фирму объявят банкротом. Все его счета уже арестованы, а долгов накопилось столько, что потребуется практически половина его имущества, чтобы с ними рассчитаться. Скорее всего, ему теперь придётся сменить место жительства. В этом городе с пустыми карманными ему не выжить, слишком много врагов он успел накопить за это время.

— Понял. Хоть какая-то хорошая новость за последнее время.

Поднявшись домой, принимаю душ и с телефоном в руках удобно устраиваюсь на диване. Почти целый час я верчу его в пальцах и раздумываю над тем, как мне исправить свои ошибки, но так и не решаюсь набрать номер Колокольчика. Возможно, отправить сообщение в социальных сетях мне было бы гораздо легче, но и тут возникают сложности. Оказывается, подобрать и вспомнить пароль, который не менялся уже черт знает сколько времени - не такая уж и простая задача. И после очередной попытки я отбрасываю телефон в сторону и, вколов себе обезболивающие, спускаюсь на улицу до ближайшего магазина.