Разожми ладонь

Глава 19.

От этих слов я замираю от изумления, не веря тому, что сейчас услышала. Он продолжает смотреть на меня так же серьезно и уверенно, ничуть не сомневаясь в том, что только что сказал. А я совершенно не двигаюсь и не дышу, убежденная тем, что теряю связь с настоящей реальностью.

Внутри все холодеет и, кажется, даже пульс останавливается, но едва я поднимаю руку и несмело касаюсь протянутой ладони, как тут же ощущаю мощный разряд, который пронзает меня до кончиков пальцев, заставив кровь вновь хлынуть горячей волной к застывшему сердцу.

— Паша... Ты? Но... — единственное, что мне с большим трудом удаётся вытолкнуть из пересохшего горла, и тут же мою ладонь сильнее сжимают горячие пальцы.

— Извини, Колокольчик, но я и так слишком долго ждал этой встречи, — притягивает меня к себе и перед тем, как он толкает за мной дверь, до меня успевает долететь веселая усмешка подруги:

— На этот раз, Тарасова, я тебе реально сочувствую.

Мне уже не слышно, что отвечает Аня, но сквозь заднее пассажирское стекло замечаю, как недовольно поджимается ее подбородок, морщится нос, а черный взгляд обещает меня уничтожить.

Плевать. Сейчас я не намерена ей уступать. Только не его. Это и пытаюсь молча донести до Тарасовой, но в тот же миг вздрагиваю и отворачиваюсь, когда на мою талию ложится крепкая мужская рука, увлекая за собой.

— Почему ты здесь? — спрашиваю, набрав в грудь свежего воздуха. — И что тебе нужно?

— Разве не понятно? Мне нужна ты! А здесь я для того, чтобы забрать тебя на мое первое в жизни свидание.

— Кажется, ты забыл спросить об этом меня, — пытаюсь хоть немного взять эту ситуацию под свой контроль, но кажется, за меня уже все решили. И, черт возьми, мне это нравится.

Паша отвечает не сразу. Подойдя к машине, открывает передо мной дверь, и, изогнув темные брови, смотрит, пока я в нерешительности топчусь на месте.

— Цветочек, если ты не сядешь, мне придётся сделать это самому, — обещает на выдохе, и я сдаюсь.

Дверь за мной хлопает, парень обходит машину со стороны капота и, сев за руль, наконец, отвечает:

— Не думаю, что мой вопрос мог бы что-то изменить. Потому что даже если бы ты отказалась, я бы все равно сделал по-своему. Иначе нам никогда не удастся поговорить и выяснить причину, по которой ты не отвечаешь на мои сообщения.

— А ты не думал, что я просто не хочу с тобой общаться?

— Нет, — он отвечает быстро и легко, повернувшись ко мне вполоборота — Потому что это не так!

— Уверен?

Уголок его губ дергается вверх, и он поддаётся вперёд. Обхватив рукой мою шею, медленно поглаживает большим пальцем щеку. Внимательно следит за своим пальцем, и когда он касается уголка губ, его зрачки расширяются и загораются желанием. Он так стремительно вжимается своими твёрдыми, сильными губами в мои, что у меня на короткое время прерывается дыхание.

Целует нежно и в то же время настойчиво, усиливая напор и раскрывая их для себя. И я отвечаю. Не могу не ответить, потому что уже тону в этом водовороте ощущений, растеряв все мысли в одной общей куче, а вместе с ними и себя.

Отдаю ему себя полностью и растворяюсь до последней капли, ощущая в каждом движении мужскую силу и уверенность, с которой он вытягивает из меня последние крупицы сомнений.

Так не бывает. Невозможно без чувств обнажить душу одним поцелуем. А он это делает. А значит, чувствует.

Одной рукой он удерживает мой затылок, а другой скользит по бедру вверх от колена, опаляя кожу своим жаром сквозь неплотную ткань брюк. Его ладонь останавливается, а жаркая волна продолжает накатывать, неожиданно пробуждая в животе горячий прилив настоящего желания.

Его дыхание становится тяжелее, и Паша с трудом прерывает поцелуй.

— На все двести, — хрипло выдыхает в губы и нехотя отстраняется, чтобы нажать кнопку зажигания. — И только что сам в этом убедился..

Я до сих пор не могу прийти в себя и поверить в то, что это происходит на самом деле. Закусываю губы, на которых по-прежнему чувствую его вкус, и стараюсь вернуть мысли. Но на поверхности плавает только одна, что мне безумно хорошо рядом с ним. Она греет и в то же время беспокоит.

Перед глазами мелькают фотографии из инстаграмма. Блондинка у него на коленях, и его руки на ее бёдрах.

Во мне поднимается паника, что все это может оборваться в один момент, и на этот раз ударит куда больнее.

Он трогает машину с места, выезжает с парковки и, вывернув на дорогу, останавливается на светофоре.

Погружённая в себя, я даже не замечаю, как нервно тереблю молнию сумки у себя на коленях, но когда его ладонь находит мои пальцы и слегка сжимает, тут же успокаиваюсь. Подняв глаза, успеваю поймать на его лице лёгкую усмешку, прежде, чем он отворачивается к лобовому стеклу и начинает движение.

— Так в чем причина, Цветочек?

Вопрос простой, но в то же время сложный. Это так глупо, ревновать человека, который тебе не принадлежит. Но ещё глупее в этом признаться. Признаться в том, что все эти дни я, как влюблённая дура, жила ожиданием и фантазией. Как строила в голове счастливые иллюзии, которые разбились вдребезги об фотографии в социальных сетях. И как пол ночи пускала слёзы в подушку, обнаружив на своём месте ее. Красивую девушку из клуба.

Поднимаю ресницы и распрямляюсь, наблюдая за тем, как он невозмутимо ведёт автомобиль. Красивый и уверенный в себе. И как этому парню всегда удаётся так ловко управлять ситуацией, заставляя меня следовать четкому плану.

— Не хочу учавствовать в чьей-то глупой игре, в которой мне не сообщили правила. — произнести даётся нелегко, но я это делаю и высвобождаю свою руку из его ладони.

— В таком случае, давай играть без правил, потому что в моей игре их не существует, — предлагает, коротко взглянув на меня серьезным взглядом, на короткий миг оторвавшись от дороги. — Сегодня я хочу довериться чувствам.

И я хочу. Хочу хоть на один день выключить мозг и оставить его дома на полочке, и делать все так, как велит сердце. Потому что это тяжело, когда они противоречат другу другу, когда не могут найти контакт, но вместо этого спрашиваю:

— А что потом? Что если мы оба проиграем? — голос сбивается, но я заставляю себя продолжить. — Сегодня я позволю тебе проникнуть глубже, доверюсь тебе. А завтра ты вновь меня оттолкнешь и прикажешь держаться подальше, когда тебе надоест эта игра. Когда ты вновь не захочешь подпускать меня ближе.

— А кто сказал, что я не хотел? — на его скулах дергаются желваки, он съезжает с дороги и паркует машину на обочине. Поворачивается ко мне, и я вновь встречаюсь с темным лесом, который в эту секунду готов приоткрыть ветви и показать мне свою душу. — Я хочу чувствовать тебя рядом с первого дня, как только увидел. Но, черт возьми, в этой гребаной жизни не все так просто, Цветочек. Мы сами не замечаем, как ограничиваем себя в желаниях, чертим в голове несуществующие границы. Так почему бы нам не стереть все помехи, чтобы почувствовать себя счастливыми? Я знаю, что тебя тоже тянет ко мне, но ты сопротивляешься. Почему?

Я вижу, с каким трудом ему даётся это признание. И мне не легче разложить эти слова по полочкам, чтобы впитать в себя их истинный смысл. Не могу позволить им глубоко осесть в сознании, чтобы потом не пришлось их оттуда с болью вызволять. Проходит пол минуты, прежде, чем я вновь поддаюсь сомнениям, ответив не сердцем, а головой:

— Я не хочу рисковать и подниматься выше, зная, что и этой высоты мне будет достаточно, чтобы при падении больно удариться.

Он ненадолго задумывается, а я засматриваюсь на его профиль. Как же хочется броситься ему на шею и послать все к чертям. И эту Злату. И гордость. И собственные противоречия, чтобы больше никогда не запрещать себе делать так, как я чувствую.

— Скажи, ты любишь кататься на велосипеде? — вдруг неожиданно спрашивает.

— При чем тут велосипед?

— Ответь.

— Люблю, — растерянно киваю.

— А сколько раз ты с него упала, прежде, чем научилась?

— Не помню, — непонимающе морщусь. — Не понимаю, к чему ты клонишь?

— К тому, что, если бы ты в самый первый раз отказалась садиться на велосипед, боясь с него упасть, ты бы никогда не получила удовольствие от процесса. Мы все живем, чтоб все-таки умереть, но это не мешает нам испытывать эмоции и радоваться каждому дню, который приближает нас к конечной точке. Зачем усложнять себе жизнь и думать о завтрашнем дне, если это мешает тебе быть счастливым сегодня?

Вопрос застывает в воздухе на несколько бесконечных секунд. Лука не боится смотреть мне в глаза и уверен в каждом своём слове, а вот я наоборот, стараюсь их спрятать, чтобы он не заметил, как внутри меня уже все кричит и соглашается с каждым его словом. Но не могу заставить себя отвернуться. Тем более сейчас, когда так долго скучала.

— Что ты предлагаешь?

— Я предлагаю меньше думать и больше чувствовать. Я не знаю, что именно тебя останавливает, но позволь себе всего один день следовать своему желанию. Отпусти все блоки и живи так, как тебе этого хочется, а не как надо. И уже завтра ты поймешь, что это гораздо приятней.

Если оставаться до конца честной перед собой - в своей жизни я крайне редко полагалась на зов сердца.

Боясь ошибиться, я взвешивала каждое решение и обдумывала в голове четкость действий, не позволяя здравому смыслу оказаться в шатком равновесии. Но зато легко позволяла шуму чужих мыслей заглушить свой внутренний голос, глупо пологая, что следуя указке близкого человека, мне будет легче найти правильный путь.

Но этот путь оказался не мой.

Оказалось, что все это время, я рождала свои чувства не в сердце, а в голове, устанавливая их на фундамент фактов и папиных убеждений. Но, не смотря на эту крепкую конструкцию, они так же легко обрушились. Хватило пары случайных взглядов и нескольких прикосновений, чтобы этот зеленоглазый смог проникнуть под кожу и дотянуться до души.

Теперь все иначе. Его близость волнует меня, и, как по щелчку пальцев, я оказываюсь в уязвимом положении, где рассудку гораздо сложнее возобладать над эмоциями.

Иногда достаточно сделать всего один шаг, чтобы навсегда избавить себя от сомнений. И этот шаг я уже сделала, легко подчинившись спонтанному решению, когда села в эту машину. Увидев его на парковке, сработал эффект неожиданности. Пока мозг искрил, анализируя услышанное, подсознание уже тянуло меня в пропасть.

Оказавшись у края и оценив высоту, до меня продолжает долетать тихое эхо разума. Заставляет сделать короткий шаг назад, чтобы одуматься, но вместо этого я беру разбег и, широко раскинув руки, прыгаю в неизвестность, . И не потому что хочу разбиться, а для того, чтобы насладиться полетом.

Мне не требуется ничего произносить, нам обоим уже известен ответ, когда его тёплая сухая ладонь находит мою, сплетая наши пальцы, как две детали одного пазла, а я с силой их сжимаю, не желая отпускать. Мне ещё сложно решиться и притянуть его к себе, чтобы поцеловать, хоть и хочется безумно, но я нахожу в себе смелость погладить большим пальцем его слегка шершавую кожу и чувствую, как в этот момент напрягается его запястье. Скорее, я возненавижу себя, если сейчас отступлю. Если откажусь от того, о чем каждый раз мечтаю перед сном.