Разожми ладонь

Глава 22.

Лука.

Утром, придя в зал, первым делом надеваю перчатки и принимаюсь наносить привычные удары, врезаясь кулаками в боксёрскую грушу.

Держу темп и среднюю дистанцию, отрабатывая точность и силу удара, до тех пор, пока в голове не всплывают идиотские воспоминания вчерашнего вечера.

Кретин!

Руки начинают работать быстрее и звуки ударов в пустом зале становятся громче, ударяясь эхом о стены. Увеличиваю темп, частоту и силу, чтобы поскорее сдохнуть и перестать чувствовать то, что творится внутри.

Чтобы перестать думать о том, что сам все уничтожил, лишив себя возможности чувствовать рядом девчонку, о которой не переставал думать все семь лет. Рубанул все свои шансы сделать невозможное возможным, превратившись в чокнутого беса у неё на глазах. Лучше бы я и дальше вспоминал солнечное небо в ее глазах, глядя на фотографию, чем видеть там боль и разочарование, которые вчера сам в них поселил.

Уже ощущаю, как по лбу и вискам ручьём стекает липкий пот, но это меня не останавливает. Выпрямляюсь и с остервенением продолжаю вколачивать кулаки, с хрипом выдыхая из легких воздух.

Проще чувствовать усталость до ломоты, чем боль. Чертовскую боль, которая поселилась в груди, словно из неё вырвали все живое.

Нахожусь в каком-то абстрактном состоянии, где слышу только голос Колокольчика, который жжет вены и делает мою тренировку максимально интенсивной и беспощадной.

«Ты никогда не сможешь справиться со своим гневом.»

Удар.

«Ты создан, чтобы все крушить и ломать.»

Смена рук. Еще удар.

«Только все рушишь.»

И нескончаемая череда, не меня высоты и положения.

Как ты права, Цветочек! Чертовски права. И я только сейчас понял, какой будет дерьмовой эта жизнь без тебя. Только ты меня спасаешь и вытягиваешь из этой зависимости, с которой я живу много лет. С этим гребаным чувством одержимости, с опасным и разрушающим чувством мести, которое никогда не приносило мне радости жизни, в отличии от тебя. Ты мой свет в этом темном мире, который я погасил.

Но теперь ничего невозможно изменить. Нельзя отмотать время назад и исправить ошибки. Эта машина нам неподвластна, даже если забраться на центральную башню и переломать там все стрелки часов.

Перед глазами непонятная пелена, но даже сквозь неё, я краем глаза замечаю, как в зал размашистым шагом входит сын Козыря.

Бросает сумку на пол и роняет свою задницу на край октагон, облокотившись спиной на сетку.

Откинув голову, смотрит на меня какое-то время, а потом резко спрыгивает и ловит руками грушу, которая, как качель, раскачалась от моих бешеных ударов.

— Отец не говорил, что мне придётся тренироваться с психом.

— Что? — хмурюсь и стираю с лица капли пота, возвращаясь в реальность. — В следующий раз рекомендую не подходить так близко, когда я работаю. Может и в лоб прилететь.

— Не кипятись, у меня все в порядке с реакцией! А вот у тебя, видимо, проблемы с головой, — усмехается Тема. — Ты реально не в себе. Только не говори, что все из-за той бабы, к которой ты вчера сразу после тренировки сорвался?

— Не твоё дело!

— Значит, угадал, — смеется пацан и отходит обратно, усаживаясь на край октагона, свесив ноги. — Неужели она стоит того, чтобы так загоняться?

— Сказал же, не твое дело! — срываю с рук перчатки, беру с лавки чистые боксерские бинты и бросаю парню. — На вот. Намотай пока лучше, чтобы костяшки не вылетели.

Ловко поймав, разворачивает их и начинает умело накручивать на пальцы, продолжая доставать меня своим разговором:

— Девушки - вещь переменчивая. Не будет ее - будет другая.

— Разве я похож на того, кто нуждается в советах шестнадцатилетнего сопляка?

— Мне семнадцать, — спокойно поправляет, не прекращая обматывать кисти. — Неудивительно, что мой отец сбился со счета. Хорошо, что хоть имя мое пока помнит.

— Не меняет сути. Я не собираюсь с тобой обсуждать свои проблемы.

— Как скажешь, — лениво пожимает плечами и, закрепив последний край, спрыгивает на пол. — Тогда, готов приступить к тренировке, тренер. Если у тебя ещё остались на это силы.

Сын Козыря с первой встречи дал понять, что он парень не из робкого десятка. Достаточно самонадеянный и гордый, благодаря статусу своего отца. Принимающий позицию лидера и не уступающий ни в одном споре. За эти три дня я успел прощупать его возможности, и, готов признать, что Тема имеет неплохую спортивную базу, отличаясь от других папиных сынков, своей выносливостью, силой и стремлением к победе. Не жалея себя, готов изнурять себя долгой тренировкой, просто для того, чтобы не показаться слабым в глазах других. Вчера я встал с ним в спарринг, чтобы убедиться, что этот пацан не умеет сдаваться. Из него можно вырастить отличного чемпиона, потому что, не смотря на боль, он отказывается стучать по матам и до конца пытается изменить положение в свою сторону, находясь в болевом. Ему неважно, что я имею куда больше знаний, силы и опыта. Он стремится меня догнать, и я не удивлюсь, если когда-нибудь мы выйдем на ринг с равными силами. И я, как тренер, заинтересован в этом не меньше.

Спустя полтора часа силы окончательно меня покидают и, завершив тренировку, принимаю душ и наливаю себе кофе, чтобы хоть как-то взбодриться. Заметив, что Артём ждёт меня в холле, беру бумажный стакан с собой и двигаю к выходу.

Ближайшие три часа я совершенно свободен, все остальные тренировки сегодня стоят на вечер, поэтому я планирую ехать домой и хоть немного выспаться. Сегодняшней ночью мне было не до сна. Сначала Жуля с дотошными вопросами, потом Козырь со своими звонками и нравоучениями, которые никуда мне не уперлись, а остальное время я увлечённо занимался самоедством, проклиная себя за то, что не смог сдержать себя в руках.

— Забыл сказать, — отзывается сын Шефа, толкая входную дверь, — Отец просил передать, что ждёт тебя сегодня вечером. Что-то важное.

— Понял, — сухо отвечаю и цепляюсь взглядом за подозрительный чёрный внедорожник на пустой стоянке возле моего нового зала, который Козырь предоставил мне для тренировок.

Кстати, своими размерами вполне сойдёт не только для зала, но и для бойцовского клуба. Мне одному тут места под завязку за уши, поэтому я хочу предложить ему сдать половину здания в аренду под другие единоборства, чтобы хоть как-то окупалось его существование. От меня он деньги брать отказался, намекнув на то, что я отрабатываю их сам, тренируя бойцов. Может, тогда хоть идеей моей воспользуется, чтобы отбить затраты.

—Ты на чем? — спрашиваю пацана, заметив, как из чёрного джипа выходят двое и направляются к нам. — Эти не за тобой?

— Отец обещал кого-то прислать, — отвечает, пожимая плечами, — но этих, впервые вижу.

— Ясно! — незаметно вкладываю в его руку ключи и толкаю парня в плечо. — Вали обратно в зал, если через десять минут не вернусь, звони отцу!

Делаю шаг навстречу к незнакомым и, сделав выпад, едва не пробиваю одному хук справа, когда тот резким движением достаёт что-то из внутреннего кармана ветровки. К моему везению, я неплохо выжал себя за последние два часа и реакция притупилась, потому что в следующую секунду у меня перед носом мелькает красная ксива и грубый голос оповещает меня о нежеланном визите:

— Следственный комитет. Капитан внутренней службы Зарубин, — спешно хлопает у меня перед лицом корочкой и убирает ее в карман, спросив для уточнения: — Лукин Павел Антонович?

— Чем обязан?

В миг в голове мелькают десятки событий, за которые меня могут увезти далеко и недолго. Ничего серьёзного пришить не могут, но вот хулиганство и дебош - вполне. Удачно вспоминаю про оружие в сумке, которое подарил Козырь, и понимаю, что за него могут и добавить.

— Пройдемте с нами, — не успевает произнести, а я не успеваю опомниться, как на моих запястьях щёлкают металические наручники и бумажный стакан с кофе падает на асфальт. — вы задержаны по статье сто одиннадцатой уголовного кодекса. Умышленное причинение тяжкого вреда здоровью.

Быстро схватываю, понимая, что это дело рук Серова. Вот только не могу понять, давно ли у нас следаки на крузаках последней модели катаются. Где-то внутри усиливается дурное предчувствие, и я жалею, что так и не обратил внимание на подлинность ксивы.

— Какие проблемы, мужики? — слышу за спиной уверенный голос Темы и, обернувшись, зло бросаю на него взгляд.

— Сказал же, возвращайся в зал и сумку мою прихвати. — подмигнув, пинаю ее ногой в сторону пацана, надеясь таким образом избавиться от лишней статьи. И, на мое счастье, эти двое, считая серые облака на пасмурном небе, не обращают на очевидное скидывание незаконного груза никакого внимания.

— Если есть желание, можем и тебя прихватить, — смеётся второй, обращаясь к пацану и подталкивая меня к неизвестному автомобилю.

Резко дёрнув плечом, стряхиваю с себя чужие руки и кошусь в сторону незнакомца, который в эту секунду подозрительно счастливо скалится.

— Я позвоню отцу, Лука, — кричит Тема вслед, — Он все решит.

Подойдя к иномарке, успеваю заметить, что все окна в ней наглухо тонированы. А когда оказываюсь внутри, уже не успеваю сосчитать количество пассажиров, потому что на голову неожиданно набрасывают пыльный плотный мешок, и в затылок внезапно врезается что-то тяжелое, вышибая из моего угасающего мозга ускользающее сознание.

Шум мотора, в глазах темнота, сознание время от времени гаснет, но местами даёт мне прочувствовать всем своим телом неровности дороги, по которой меня везут. Поверхность подо мной отнюдь не мягкая, судя по всему, просторный багажник того самого внедорожника.

Меня нехило мутит и укачивает. Кроме адской боли в области затылка, чувствую, как затекли руки и дико ломит все тело. Пытаюсь пошевелиться, но ничего не выходит. Понимаю, что мои руки уже освободили от наручников, но, вместо этого, их перетянули за спиной грубой веревкой. И настолько крепко, что она впивалась в кожу. Ноги, судя по всему, тоже связали, потому что я их почти не чувствую.

Опасаются. И не зря.

Спустя какое-то время двигатель автомобиля глохнет, я слышу характерный щелчок, и тут же глаза начинает разъедать яркий уличный свет. Голова гудит, как котёл. Внутри неё пустая плоскость, в которой рассеиваются чужие голоса и туго воспринимаются события.

Морщусь, стараясь привыкнуть к свету, пока меня грубо достают из багажника чьи-то здоровые руки, а потом, взяв под мышки, небрежно волочат по земле. Оказавшись в вертикальном положении, перед глазами все плывёт, но я отчетливо вижу и сразу понимаю, где мы находимся.

Это лес. Густой и глубокий. С кучей мошкары, комаров и других сосущих тварей.

Окончательно прихожу в себя, когда в лицо ударяет поток ледяной воды. Плеснули щедро, кажется, я даже рычу, когда чувствую, как холод пробирает до самых костей.

Осматриваюсь и вижу перед собой того самого капитана с фальшивой ксивой и еще одного Серовского пса. Кажется, это именно ему я засадил вчера бонусом в ухо. И заметив на его лице следы драки, усмехнувшись, только подтверждаю свои догадки.

Но... Нет. Не в ухо. В челюсть.

— Думаю, мне не стоит объяснять, почему ты здесь в таком виде? — на лице липового капитана возникает подобие довольной улыбки, обнажая ряд белоснежных зубов, и он, ударив по плечу своего товарища, передает право вести со мной переговоры ему.