Вера для Верки

Но Павел лежал рядом серый и чужой, с выражением дикого страдания и разочарования. «Ты никогда ни о чем не жалеешь?» — спросил.

«Нет. Может, оно, конечно, и неправильно, но раз так, значит так было нужно. И вообще, ты мне ничего не должен, я тебе не должна. Выйдем и забудем об этом. Не загоняйся. Просто это был подарок нам обоим».

На память почему-то пришла картина с заледеневшими гроздьями рябины. Ягоды, летом горьковатые, в лютый мороз, когда вокруг ничего живого, становились удивительно сладкими, так, что впору захлебнуться этим живительным соком…

На следующий день на работе все вернулось на круги своя. Встречаясь в коридоре, она чувствовала, как по спине жаром прокатывается волна. Планерки, собрания, отчеты. Он часто нервничал и кричал, отстаивая свое мнение. Ей так хотелось быть ему опорой и поддержкой, быть просто рядом. Она заходила к нему в кабинет с производственными вопросами, и ловила на себе влюблённый взгляд. Он любовался ею, и расцветал с ее приходом.

«Ты знаешь, — Паша пристально смотрел на неё, — у меня все не выходит из головы та ночь. Хочу продолжения». Вера смутилась, это были её мысли, которые она старалась гнать подальше. «Давай уйдём с работы».

Небольшой отель в городских лабиринтах, она едет, вжав голову в плечи. Все это как-то неправильно, так нельзя. Серые стены номера, тёплые струи воды, он рядом, поднимает её на руки и несёт в кровать. Мир растворяется и пульсирует толчками между ног, накатывает волнами оргазма. Она не умеет тихо заниматься любовью, он ладонью зажимает ей рот, тише, тише. Но не сейчас, она не хочет и не может сдерживать себя, это её жизнь, её летящее сейчас.

Они лежат рядом, все в ней мурлычет счастливым котёнком, и поёт хором пичужек от счастья. Он зачем-то говорит какую-то чушь, каждым словом уменьшая значимость всего. По сути ему не о чем рассказывать, он не очень-то начитан оказывается. Ему не нравится искусство, литература, поэзия. Какие-то вечные басни про то, что было в его детстве, как бухали с пацанами, как ездили куда-то. Будто живёт головой назад, даже странно. И даже сегодняшний миг — калейдоскоп картинок из прошлого.

Верке нравится быть в моменте «здесь и сейчас», и кажется глупым и ненужным вспоминать, что было «вчера». Неужели больше нечем себя заполнить? Либо, работа, нервотрепка, суета, либо прошлое. Пашка совсем не научен жить в настоящем. Видимо поэтому он в постоянном стрессе и напряжении.

Когда Вере приходится ждать, она погружается вглубь себя, ей хорошо и спокойно, она просто в моменте. А он смешной, все время напряжен, и совсем не умеет коротать время, начинает нервничать, ходить, делать массу ненужных пустых действий.

Вот и сейчас подскочил, и готов бежать, ему снова стыдно, противно от самого себя. Он начинает говорить, какая он сволочь, что изменил, как это подло и гадко. Вера грустно смотрит на него. Она тоже, конечно, гадкая бессовестная изменщица, но все-таки, если эти минуты счастья были, жаль их перечеркивать самобичеванием. Все, что наше, будет нашим, что не наше-все пройдёт…

Он снова встречает её утром, ждёт в машине, они едут, говорят, она наполняет его любовью и теплотой. Дома отношения удивительным образом тоже потеплели. Вера смотрит на мужа, и понимает, как она его любит, какой он замечательный. Вечерами она мурлычет на кухне и вдохновенно готовит ужин, прибирает дома, занимается с детьми. Они засыпают с мужем обнявшись как единое целое. И ей так хорошо в этой большой любви.

Ночью ей приснился сон. Сон был живым и очень реальным. Будто она служит при храме богини красоты Афродиты на берегах Эгейского моря. Она выступает на пиру перед царями. И среди толпы видит Его, Пашку. В той жизни он полководец, мощный, сильный, великий. Он приходит в её жилище, уставший от битв и человеческих страстей. Она растирает его маслами, они говорят о планах, мечтают, глядя на звезды. Они безумно влюблены. И он клянётся быть с ней всегда…

Вера сделала стрижку, купила красивое белье, новое платье и босоножки. Ей радостно лететь на работу и радостно идти домой. Паша привёз ей шикарную алую розу, и теперь на столе символ того, что она красивая любимая женщина.

Они снова едут в какую-то пустующую квартиру среди дня. На полу матрас, комплект нового белья. Молча раздеваются и он входит в неё без предисловий. Внизу живота у неё будто голодная похотливая кошка, изнывающая от желания, ей не нужно прелюдий, она дико извивается под ним и кончает со стоном. Он испуганно зажимает ей рот.

Вскакивает, ему снова нужно куда-то бежать. Он снова далёкий и чужой. Этот взрослый мальчик с кучей комплексов, неуверенности в себе, боящийся женщин. Жуткий эгоист, думающий только о себе. Что она в нем нашла, зачем он ей?

На производстве она тает от его жесткости и решительного напора, как он решительно руководит людьми, в этом столько силы. Но сейчас все чаще она вдруг видит, что не так уж он и умен, не всегда вникает в суть вопроса, а бывает, что без разбора машет шашкой. Он всегда думает о себе, как ему быть хорошим, как выслужиться, выполнить поручения руководства, чтобы вылезти повыше.

А ей просто хочется его спасти, согреть, напитать любовью, поддержать. Дурацкое извечное жертвование собой. Откуда это?

Говорят, если в детстве отец не особо любит дочь, девочка, вырастая, всю жизнь гоняется за мужчинами, пытаясь добиться их любви. Девочку нужно растить в любви, восхищении, любуясь ею уже потому, что она есть, и этого достаточно. Достаточно быть… Тогда женщина, воспитанная в такой атмосфере, вырастает с глубоким чувством собственного достоинства. И такая не станет бегать за мужчинами, жертвовать себя, но весь мир ляжет к её ногам.

В жизни Веры не было любви и восхищения отца, но было постоянное соревнование за мужскую любовь. И в этом ей пока не было равных…

Незаметно подкрался новый год. Вера летает по магазинам в поисках самого волшебного соблазнительного платья. Для него. Чтобы он обнял её, и они танцевали на вечере. Хотя бы в танце, вот так, при всех. Потом они тихонько улизнут, и будут целоваться в такси.

Достойного платья не нашлось, она здорово похудела за последние месяцы, поэтому одела просто строгую юбку и блузку. Что ж, даже так она выглядит сногсшибательно.

Последнее время Пашка ходит какой-то чужой и отстраненный, делает вид, что не замечает её. Может, в семье чего. Она написала, он сухо ответил, что все в порядке. Ну и ладно, пойди разбери этих мужчин. Сегодня она будет ослепительна, она будет лучше всех, и он приползет к её ногам. Не он первый, не он последний.

Свет прожекторов, люди движутся в танце, конфетти и хлопушки. Вера пляшет в безумии страсти, сменяя одного за другим партнёров. Обезумевшие мужчины похотливо смотрят на её кошачьи движения, на беснующиеся бедра, летящие волосы, руки, грудь… Павел Петрович, суровый руководитель коллектива, напился в дым. Он уставился на неё как дикий кабан стеклянно-пьяными глазами с ненавистью и похотью одновременно. Он сшибает столы и стулья. Верка достала из сумочки активированный уголь, положила ему таблетки в рот, напоила водой и молча уехала одна на такси домой. С утра ей снова лететь в командировку.

Утром в аэропорту она написала ему красивое поздравление с благодарностью за все и пожеланиями счастья в новом году. Пусть он будет счастлив, обязательно будет.

С площадки пришлось решать вопросы по работе. Она писала ему, звонила, в ответ тишина. Даже не сразу поняла, что он её заблокировал. Бред какой-то. Он перестал отвечать на сообщения, говорить. На работе стало просто невыносимо, все вопросы, которые решали вместе, теперь решались через её голову. Так гадко и противно, когда мужчина вместо благодарности платит дерьмом за твою любовь.

Раньше она читала, да и на самом деле верила, что женщина, вступая с мужчиной в интимную связь, даёт ему силы и энергию для новых свершений. Она знала, что её любовь дана ему для нового жизненного витка. И она благословляла его Путь. Ни секунды гадости, подлости, предательства. Она просто рядом, просто любила. Даже их ссоры с женой он приносил ей. Но Вера мягко гасила его гнев, оправдывая женские мотивы и переводя на юмор. У него чудесная жена, она любит его, и незачем ругаться по пустякам. Ей почему-то очень хотелось, чтобы они непременно были счастливы, чтобы этот взрослый мальчик получил все-таки свою порцию настоящей любви.

День за днём Павел Петрович избегал встреч с ней, а если встречал, то вёл себя так высокомерно презрительно, будто она грязная шлюха. Она шла каждый день, и ждала нового удара. Работа перестала быть радостью, дни омертвели и наполнились болью. Океан боли поднялся уже до ватерлинии, не было сил прощать, терпеть, молчать…

В очередной перерыв она вышла на балкон, и подняла глаза к небу: «Я проклинаю его. Пусть вся боль, что я приняла от него, вернётся ему стократ. Перекрой ему пути дороги, пусть ему будет больно, ввергни его в страдания, пусть он слезами умоется. Нет ему пути, нет ему пути, пока не приползёт и не попросит прощения», — воздух плотным живым покрывалом впитывал её слова, вбирал её силу и боль. Вселенная слышала её и выполняла.

На следующий день она узнала, что ему зарубили повышение. Он ходил мрачнее тучи. Но ей от его страдания не было светлее. Почему нельзя было просто по-человечески сесть, поговорить, поблагодарить друг друга за всё, что было, и остаться друзьями. Так же работать, дружно пить кофе в местной столовой и хохотать. Почему надо выставлять её дрянью, устраивать весь этот цирк, и втаптывать её в грязь. Она жила, будто в серой дымке, ни радости, ни горести… Пустота и всё.

Месяц спустя, Вера увидела в коридоре его покореженное лицо. Ей вдруг стало его так жаль. Ведь это она — виновница его несчастий. Он и так обижен жизнью, раз не умеет любить. Бог ему судья. И пусть он его простит. А она тем более прощает, прощает и любит. Настоящая любовь, это когда любишь не ради чего-то, но вопреки всему. Любишь и прощаешь.

Вера вышла на балкон. Не было никого. Небо безмолвной синевой смотрело на неё глазами понимающего Отца. Она подняла глаза и стала просить простить его, простить и помиловать. И ее простить за эту глупость, что они совершили, за боль, что причинила ему, за злость свою дурацкую. Молилась о нем, о себе, обо всех близких и любимых, просила прощения и плакала, плакала, вымывая слезами сердечную боль.

Через неделю сообщили, что Пашу переводят в столицу. Вот, значит, как, ну что ж, отмолила. Он уехал в отпуск с семьёй. Жена воплощала все его мальчишеские мечты, как самая лучшая любящая мама. Она давала ему абсолютно все, что он хотел. Только мужчина не должен легко получать то, что хочет. Он воин, ему важно завоёвывать, а потом это брать, неважно силой или нежностью, но завоёвывать. Если же все даётся даром, взгляд его тускнеет, и постепенно дикий хищник превращается в ленивого раскормленного кота. Женщинам удобны такие коты, они держат их под подолом и грозят отлучить от миски с тёплым молоком.

Вскоре Пашка закрыл дверь конторы, не попрощавшись, навсегда оставив Верку встречать её красивую осень в объятиях любимых рук мужа, детей, друзей. Иногда она представляла, что жизнь сведёт их вместе, и она сведет его с ума, обязательно отмстит, сделав как можно больнее. Но потом возвращалась на землю, словно на лифте скоростного спуска. Лифт состоял из двух слов: «А зачем?»