Вера для Верки

Вот блин, Альпийская горка!

Обычно люди покупают дачу, потому что им нравится дом, участок, сад или что там ещё. Я же была очарована разбросанными по участку камнями! Щенячий восторг запищал где-то внутри, что вот этот огромный пустырь с бурьяном при входе мы превратим в альпийскую горку!

Прошло два года, а бурьян по-прежнему пышно колосился, разбрасывая семена. Я отчаянно боролась с ним, как Дон Кихот с ветряными мельницами. Выпарывала все подчистую, но ровно через неделю молодая сочная поросль радостно приветствовала хозяйку.

Мы подкопили деньжат и было решено сначала обшить страшненький дачный дом сайдингом. На белоснежном «лексусе» нашего фасадчика привезла жена — белобрысенькая дамочка с куцым хвостиком и острым носиком. Она вошла и решительно направилась на мою плантацию, эдак по-хозяйски провозгласив: «Так-так, что тут у вас».

Я горделиво приготовилась показать свой десяток кустов роз и старательно возделанный газон. Но острый носик окинул взглядом сад и презрительно сморщился: «М-да, надо все приводить в чувство. Абсолютно никаких интересных элементов». Я растерянно застыла, словно таракан, над которым занесли тапок. Столько дней, проведённых в позе «Рака». Да за последние два года все выходные были посвящены именно этой асане! Вот так росчерком острого носика был нарушен покой и гармонь моего мира. У неё в саду жили крашеные велосипеды, вазоны с цветами, кукушки в декоративных скворечниках, восемьдесят кустов шикарного розария… А у меня двадцать квадратов бурьяна и пучок дохлых роз.

На утро бессонница погнала меня на создание альпинария. Решительно схватив лопату, я попыталась копать. Но земля тугим комком каменной глины совершенно не разделяла моего энтузиазма. По науке требовалось снять слой почвы на штык лопаты, выстелить дно чёрной специальной тряпкой, а затем укладывать щебень, плодородный слой и красиво рассовывать во все это месиво камни.

На десятом героическом погружении лопаты я дернулась и истошно взвыла. Муж бросил свои работы, выскочил из дома, и приказал прекратить этот мазохизм. Спину заклинило, и я поскуливая лежала на диване. Мне срочно требовались таджики. Срочно! И никаких гвоздей!

Через пару часов я плелась на остановку в поисках объявления. Как специально, все столбы были вычищены, видимо вселенная хотела моей погибели на этой горке. Но нет, заветный зубок с телефоном все-таки нашёлся и грел ладошку.

Ровно через час передо мной стоял бригадир таджиков. Кругленький, толстенький, с хитрыми глазками, в которые похоже при рождении были встроены кассовые аппараты. Почему-то мысленно я назвала его Халяль, но так как ростом он не вышел, то был разжалован в Халялики.

Фигура Халялика, покатые плечи и торчащее пузико, в профиль напоминала знак доллара. Доллар мгновенно оценил мой травяной массив, меня, и огласил круглую сумму в размере месячной пенсии моих дедов. Муж судорожно хрюкнул, но одержимость победила разум, и я согласилась.

На утро трое щуплых черненомазика прибыли во главе с круглым Халяликом. Ни лопат, ни тачки, у них естественно не оказалось. Пришлось обеспечить всех инвентарем, и работа закипела на диво быстро. Я командовала, бегала вокруг, хваталась за лопату, камни, ведра, пытаясь принять активное участие. Но внезапно поймала на себе презрительный взгляд Халялика.

М-да, барыня из меня так себе, неважнецкая. То ли дело — таджикский предводитель! Он лениво транслировал указания на своём тарабарском и совершенно не спешил помогать собратьям. В тот момент я поняла, что знание —сила! А знание языка — суперсила. Немтырю в чужой стране не выжить, а язык открывает массу возможностей, в том числе и для лени!

Ко всему прочему Халялик оказался ещё и Дон Жуаном, и умудрялся даже мне строить свои узкие глазки. Одна жена у него жила здесь. Он построил ей дом, настрогал троих малышей, содержал их и поддерживал. Русские, дескать, все алкаши и ленивые. «Я, — говорит, — пожалел её, 32года, баба хорошая, добрая. Думаю, дай сделаю ей ребёночка». В родном тарабарском городе пришлось ему жениться на своей по крови. Там тоже имелся дом и четверо мальцов. Ай-да Халялик, ай-да сукин сын!

Через пару часов мемуарных разговоров чёрный лутрасил устилал дно моего мини-котлована. Стали таскать землю, камни, песок, навоз. И вдруг я увидела, что навоз кишмя кишит белыми личинками. О ужас! Обожаю все живое, но, чтобы настолько! Жирный извивающийся червь взорвался под моим тапочком. Какая гадость. Меня чуть не стошнило. Но дачники не сдаются. Дачнику всегда приходят на помощь перчатки! И таджики конечно.

Славные малые исправно выковыривали жуков и складывали их в беленькое ведёрко. Халялик сказал, что заберёт это белковое чудо на корм своим курам. Ещё через пару часов посреди огорода возвышалось странное земляное сооружение с хаотично набросанными камнями и жалким Можжевельником в центре.

— Довольна ли хозяйка?

— О, да, в жизни не видела ничего прекраснее, — хотя по совести сказать, дрянь, конечно. Но ничего лучше моя фантазия не выплюнула.

Через неделю мы снова прибыли на любимую дачу. Массив свежевыросшей травы весело покрывал мои дорогие каменные руины. Я готова была упасть на холм и безудержно разрыдаться. Но муж сжалился, и сказал, что надо засыпать это безобразие щебнем и насадить каких-нибудь растений. Кое-какие растения были найдены в саду. Часть новобранцев прибыло по оптовой закупке. Из грандиозного перечня по наличию пришло четыре умирающих облезлых куста. Со слезами на глазах, я рыла ямки и хоронила эти скелетики. Удивило, что через пару недель скелетики воспряли и начали подавать признаки жизни, выпустив листочки. Это была моя маленькая победа!

За щебнем мы отправились в «Brilliant-Stone». Горы камней за бетонным забором и два полуголых тощих мужика в трусах, которые прятались от палящего солнца в фанерно-картонном домике. У ребят потрясающе богатая фантазия — придумать такое название для этого пыльного местечка.

При входе красовались глыбы сказочной красоты и нереальной цены. Такими каменюками только царские палаты украшать. Тонна мраморного белого щебня стоила тоже весьма кругленькую сумму, плюс столько же обошёлся грузовик. У продавцов был самый сезон, поток безумцев явно мной не ограничивался. Зимой, говорят, приходилось туго, все же сезонная работенка.

Наступил очередной выходной, и мы вдохновенно стали растаскивать куль белоснежного мрамора. Мешок на глазах худел, но пространство горки не спешило покрываться сиянием. Последние два ведра, и вот мы уставшие сидим на бортике и понимаем, что придётся завозить ещё тонну каменного дорогостоящего безобразия, потому что покрыта ровно половина.

Среди недели, пораньше убежав с работы, мы отправились в питомник прикупить красивейших саженцев, дабы придать красоты альпийско-таджикскому творению. Под резиновым тентом тесными рядами толпились хвойники. Когда я склонилась к одному из чудесных шариков уточнить цену, радикулит жалобно взвыл, а глаза выпучились от шока. Побродив между рядами и восхищаясь терпеливым героизмом мужа, я смиренно выбрала две малюсенькие туи со скромной ценой и сказала, что больше совершенно ничего здесь не желаю.

В общем, горку мы, конечно, доделали. И она теперь горделиво красуется при входе. Каждый выходной я выщипываю сорняки, которые не желают доказывать, что расти в камнях им нежелательно. Приезжают гости, и когда я слышу возгласы, типа: №Ах, моя мечта! Тоже собираюсь сделать себе такую», мне становится грустно и смешно одновременно.

Безумству дачников нет предела, эти героические люди способны всю свою зарплату спустить на саженцы, камни и новенький опрыскиватель. Обожаю этих героических людей, создающих рай на своих маленьких кусочках земли. Но в того, кто придумал моду на альпийские горки, я бы точно запулила пару булыжников…

Худеющая или марафон «Здравствуй, опа»!