Вера для Верки

Рябиновый сок

За окном мелькали поваленные берёзы. Монотонный перестук убаюкивал мысли и пробуждал память. Вот так много лет назад Вера ехала в командировку.

Павел Петрович был старше всего на четыре года. Но был большим человеком, начальником, а она простой инженер. Держался он сухо, словно кол проглотил. И сам был такой же сухощавый с жёсткими колючими глазами. Ну чистый фриц, ей богу. Он все время нервничал, часто курил, кричал в телефон и ходил по купе словно тигр в клетке.

Верке было жалко его, нельзя же так убиваться из-за этой работы: «Павел Петрович, вы так все близко к сердцу, так и угробить себя можно. А у вас ведь семья, дети». Глаза его потеплели, и он заулыбался. Да, девочек своих он обожал. Всю последующую дорогу они говорили про детей. Точнее он рассказывал какие-то пустячные истории о поездках, об увлечениях детворы. Лёд в купе как-то незаметно растаял, стало душевно и тепло.

В гостиницу приехали затемно. Она зашла в номер и онемела: захолустный городишко, а такой шикарный отель. Здесь останавливались все большие начальники. Павел стоял в дверях свежий, умытый: «Приглашаю на ужин».

В ресторанчике мурлыкала какая-то ненавязчивая музыка. Вера смаковала вино в высоком бокале на изящной тонкой ножке. Павел Петрович сидел напротив и глотал третью пинту пива. Только сейчас она ощутила, как накатилась дорожная усталость.

Вера Николаевна была удивительной женщиной, очень нежной мягкой. Внешне чуть полноватая с красивой фигурой и пышной манящей грудью. Движения её были лёгкими и порывистыми как свежий ветер. Но при этом осанка и взгляд неприступной королевы заставлял мужчин восхищённо оборачивается.

Он просто устал и любовался её движениями, улыбкой, взглядом. Устал от постоянных проблем, временного цейтнота. Вся жизнь словно натянутая пружина. Вся жизнь — гонка за высшим благом. Только что есть это самое благо?

Они вышли под звёздное небо и побрели по улицам городка. Вечер был густой, наполненный запахами полевых трав и скошенного сена. Миловидная девушка консьержка при входе в отель сказала, что внизу имеется баня и бассейн. И, если господа желают, с семи до девяти утра бассейн бесплатно.

Ночью Вера рухнула в накрахмаленные простыни, но долго не могла уснуть. Думала о домашних, как они там, о завтрашнем дне, и о Павле Петровиче. Он оказался неожиданно простым и добрым человеком. Такой взрослый, сильный, но было в нем столько детской недолюбленности.

В пять утра она услышала, как за стенкой «тигр» проснулся и уже расхаживает по клетке. Столько нервного напряжения в человеке, кажется, ему неведом покой.

Она сделала свои любимые «пять тибетцев». Простейший комплекс, который заряжал все тело молодостью и энергией. Накинув халат поверх купальника Вера спустилась на нулевой этаж. Народу не было никого. Огромный прозрачный бассейн сиял сотней ламп под водой и отражался в натяжном потолке. Вода тёплой кошкой обняла тело. Какое блаженство. Когда бы ещё она так поплавала. Вера подумала, что вот он Павел сейчас ходит там мечется по номеру, а она такая эгоистка тут наслаждается в одного.

Наскоро вытеревшись, на обратном пути она постучалась в номер: «Там такой бассейн, обалдеть! Иди сходи, до выхода ещё море времени».

В девять приехала машина и попылила по ухабистой дороге на площадку. Приехала какая-то проверка, все бегали, никому не было до них дела, и совещание переносилось на неопределенное время. Павел Петрович недовольно насупил брови, так, что привычная складка на лбу стала ещё глубже. Вера утешительно улыбнулась: «Да ладно, значит, сегодня у нас будут маленькие каникулы, в школу не пойдем», — и засмеялась.

Они доехали на попутке обратно в городок и пошли гулять. Улица закончилась быстро, и впереди раскинулись поля, очерченные вдалеке окаемкой леса. Шмели, как бомбардировщики, жужжали над морем цветов. Воздух можно было пить и есть ложкой от такого количества медовых ароматов.

Пашка, родом из деревни, простой мальчишка, всегда хотел стать большим человеком. Для этого он пахал как заведенный, и судьба ему помогала, подкладывая карты удачи. Он действительно был настоящим человеком, который своим трудом по совести заслужил иметь лучшее.

Они шли, увлекаемые тропинкой, как вдруг прямо перед собой увидели двух аистов. Белоснежные с чёрными окаемками крыльев, птицы закидывали головы вверх и стрекотали красно-маковыми клювами, посылая небу весть о любви и весне. Паша взял её руку, и они стояли, завороженно не двигаясь, пока птицы не вспорхнули.

Вечер незаметно опустился на плечи. В местном магазинчике взяли коньяка, колбасы и сыра на перекус. Сидели в номере, хохотали как ненормальные. Пашка сказал: «Ты знаешь, это моя самая лучшая командировка. А ты самый лучший напарник». Спать не хотелось, и они побрели по ночным улицам, потому что в номере оставаться было опасно. Воздух как будто электричеством начал трещать от будоражащего желания. Вера встряхнула головой, бред, так нельзя. У неё семья, она их так любит. У Паши тоже прекрасная жена, детки. Нет, нет и ещё раз нет.

Они шли и дышали ночью. Он рассказал, как его отец нечаянно грузовиком задавил парнишку в селе, отца судили, отсидел, но так и мучался всю жизнь, не мог себе простить этого. А семья мальчонки того прокляла их. «Может, потому и у нас счастья нет», — рассуждал Павел Петрович.

Жену он любил. Умница, хорошая девчонка, детдомовская. Познакомились по студенчеству. Она сама не знала ласки, поэтому всю свою любовь отдала Паше и детям. Словно курочка-наседка хлопотала, заботилась, управляла всеми событиями в доме. Он, внешне такой суровый, очень любил жену, и в тоже время немного боялся, как боится сын своей мамы. Физической близости не было давно. Все внимание Маринка отдавала детям, часто засыпая в детской. Когда приходила, он уже спал. А утром, пока она досматривала сны, он тихо уходил на работу. Куда-то ездили, встречались с друзьями, ходили в гости, но в этой рутине что-то важное незаметно ушло.

Вера вздохнула: с появлением детей у них с мужем тоже близость отошла на задний план. Дети то болели, то не спали. То сама Вера приходила уставшая с работы, готовила ужин и падала. Вечные уроки. Старший подросток со своими закидонами и истериками, младший — хулиган и растяпа, проблемы будто сами находили его. И Вера регулярно выслушивала упрёки учителей. Муж вечерами утыкался в телевизор. А Верка к ночи падала без сил, забывая день за днём, что она вообще женщина.

А тут надо же, будто каникулы ей в подарок. Утром Паша постучал в номер ровно в семь и сказал: «Пойдём плавать». Они плыли в волшебной воде и было странно, что где-то на производстве рабочий день, люди трудятся, даже как-то совестно, что они так кайфуют. Паша мощными гребками преодолевал сразу полбассейна. Вера неторопливо раздвигала ладонями пряди воды и мягко погружалась. У него было подтянутое спортивное тело с крепкими мышцами без единой жиринки. Поначалу она немного стеснялась своей полноты, но, когда заходила в воду, поймала восхищенный Пашин взгляд и успокоилась. Значит, она ещё очень даже ничего.

Пора было идти на завтрак, скоро приедет машина, ожидался насыщенный день. Вера вышла из бассейна, накинула белый гостиничный халат, быстро стянув мокрый купальник. Они поднимались наверх в лифте, забавно, оба в халатах, под которыми ничего. Он смотрел на неё жёлтыми голодными глазами и внизу живота приятно потянуло от запретного.

Пыльная стройка. Верке вручили огромные кирзачи сорок пятого размера, бушлат и каску. Положено по технике безопасности. На арматурном перекрытии были прокинуты доски, по которым, как муравьи в оранжевых касках, сновали белозубые рабочие. Сапоги предательски сваливались с ног, и она с ужасом передвигала ноги, боясь куда-нибудь свалиться. Павел Петрович крепко взял её за руку, будто маленькую девочку, и бережно держал, пока делали обход площадки. Наконец уселись в «пазик» и Вера натянула родные кроссовки. День пронёсся яркой молнией: встречи, переговоры, вопросы, протоколы. Живая энергичная кипучая жизнь, тысячу раз интереснее пыльного однообразия конторы.

К вечеру вернулись в отель, до ночного экспресса было ещё пять часов. Паша постучал в номер и позвал смотреть фильм. Залезли на кровать и лежали, уставившись в планшет. Вера не помнила фильма, она лежала и только чувствовала его запах, его дыхание. Ему тоже было почему-то не до фильма, и ее присутствие будоражило кровь. Они лежали близко друг от друга, разделённые непреодолимой стеной «нельзя».

Вечером поезд застучал колёсами, наконец-то увозя их домой. Квест был пройден, они сдержались, и от этого было радостно, и в тоже время пусто.

Вера крутилась на вагонной полке и старалась уснуть. В купе никого не подселили, и они лежали, моргая в потолок и ворочались, чувствуя друг друга. Две марионетки в чьих-то мощных руках.

Говорят, в сорок лет, если люди идут не туда, для понимания и осознания пути им посылаются ударные контракты. Души перед приходом на землю заключают такой контракт, чтобы при необходимости встретиться здесь на земле и напомнить друг другу, зачем они пришли. В эти дни много говорили о его карьере, о том, что он должен совершить. Всей силой своей души Вера пожелала, чтобы Павел непременно пошёл выше. Там вверху было столько властолюбцев, не понимающих сути вещей. Там наверху не хватало людей с чистым сильным сердцем. И она готова была быть рядом, помогать, подставляя плечо.

Будто по чьей-то неведомой воле их столкнули на крошечном пространстве, выкинув из суетливого мира на эти два дня. Два дня, перевернувших жизнь. Будто они всегда были вместе. Обычно в экстремальных условиях люди подсознательно ищут рядом родного человека и быстро сближаются.

Вот и ей так хотелось прижаться к нему, просто ощутить его рядом. Он хрипло спросил: «Не спишь? Иди ко мне, просто полежим рядом». Она нырнула к нему на узкую вагонную полку. Они просто лежали рядом, чувствуя друг друга. Он гладил её волосы, а она растворялась в каком-то неземном блаженстве, где все потеряло значение. Паша чувствовал, что контроль предательски покидает его: «Вера, ты слишком шикарная женщина. У меня нет сил сопротивляться».

У неё кружилась голова и тело просто выло от какого-то безумного желания. Сознание где-то слабо говорило: «Нет», но, его дыхание, руки на её теле, сухие горячие губы прижались к её губам, и они кружась начали падать в пропасть. «Можно, хотя бы пальцами?» — он нежно отодвинул тонкую ткань белья и погрузил в неё пальцы. Вера застонала и изогнулась от наслаждения. Он почувствовал под пальцами её сладкий медовый сок, боже, он не желал ничего больше, только войти в неё. Сорвав белье он толчком вошёл внутрь, она была тугая, горячая и стонала под ним, изгибаясь всем телом. Он хотел эту женщину, он желал её больше всего на свете. Она подалась бёдрами ему навстречу, глубже, ещё, да, да… Они уже не сдерживали себя, растворив последние границы…

Господи, наверное, весь вагон разбудили. Павел отшатнулся от Веры в ужасе, что он наделал, как он мог… Гримаса глубокого отчаяния, страха, ужаса серой волной затопила его лицо. Вера всматривалась с болью, думая, что даже такой благословенный момент человек умудряется испортить. Даже если так, пусть это будет подарком им обоим. Все будто специально было запланировано для того, чтобы это совершилось. Дрова распилены, какой теперь смысл пилить опилки.