Вера для Верки

Кому Чуда?

«Вы знаете, не верю я во всяких там бабок, сглазы, порчи. Но у меня такая ситуация приключилась шесть лет назад, тогда будто жизнь моя перевернулась. С мужчиной расстались, и тут же по-женски опухоль обнаружилась. Все к одному.

В детстве еще у меня все ноги были в чирьях, и по врачам водили, и лечили, ничего не помогало. А потом мама меня к какой-то бабке повела. Та пошептала, старым салом помазала и все прошло. Я вот и подумала, что может сходить. Пошла к бабке, та водой мазала меня, что-то делала, бормотала. Но с тех пор 2 года прошло, так ничего и не изменилось.

— Понятно, — Вера тепло и изучающе смотрела, — А от меня чего ждёте? Чуда?

Ленка, пожалуй, действительно ждала именно чуда, но даже себе в этом не могла, признаться. Два высших образования, серьёзная женщина, ну какое чудо в самом деле, она же не девочка в деда Мороза верить…

«А вы молодец, что верите,» — ведунья мягко улыбнулась, — «по вере вашей вам и воздастся. Та реальность, что у вас есть, никуда не денется. Но всё же давайте позволим открыться новой ветке событий, прийти радости в вашу жизнь.»

Лена переехала в Питер два года назад. Так случилось, что город вошёл в её сердце, словно недостающий паззл души. Она стала другой. Свободной, интересной, раскованной. Стильный образ, походы в театры, музеи, на выставки… Лена жила и перетекала в этом чудесном состоянии подобно Неве, вдоль которой возвращалась домой каждый вечер. И все же, какие-то плотины мешали реке жизни вырваться на простор к морю женского счастья.

Голос Веры мягко обволакивал сознание и укачивал на волнах. Лена закрыла глаза и увидела себя, стоящей на горном плато. Лес разноцветными горбушками перекатывался на просторе, она раскинула руки и дышала всей грудью. Такое счастье, такая красота вокруг, ещё мгновение, и взлетит. И в этот момент она почувствовала тёплые крепкие руки. Живое дыхание. И радостное ощущение близкого человека. Он обнял её, прижал, и она замерла, вдыхая запах, трогая его ладони. Ей хотелось обернуться, но было так страшно, что волшебство растает. Внутреннее глубокое ощущение счастья затмило все внешнее. Она ещё крепче зажмурилась, прижалась к нему, и сделала отпечаток души, будто фотоснимок вот этого летящего сейчас.

Нехотя Лена вернулась в свою комнату, открыла глаза. Они продолжили разговор про работу, про её повседневность. Мужчин вокруг было в избытке. Но в суровой форме при исполнении она надевала маску «Мисс Ответственность». И самые сильные и уверенные превращались в крошечных блошек, которых она могла легко пришпилить красным лаковым ногтем. Женственность, вот что казалось ей излишним, несовместимым с профессией и непозволительным.

Она снова закрыла глаза и окунулась в глубину себя. Наконец-то это свершилось. Отбросив рамки постоянных «должна», она сказала себе «позволяю»! «Я позволяю себе Быть, Творить, Любить, и быть любимой. Я позволяю Чуду прийти в мою жизнь!» Глубина вспыхнула и отозвалась гудящей, горячей волной, затопившей ноги, бедра, живот, тело, шею, голову… Она превратилась в океан горячей энергии любви, который плескался через край и готов был затопить весь мир.

Внизу живота Елена увидела распускающийся цветок, нечто среднее между чашей лотоса и лилии, с яркими оранжево-красными лепестками, бархатными тычинками на тонких усиках вокруг благоухающего медового пестика. Зрелище источающего сок цветка завораживало и манило. Она положила ладони на живот и словно впечатала в себя и этот оттиск-ощущение себя в образе медового наполненного цветка.

Так делают оттиски линогравюры. Долго кропотливо вырезают творение сердца, а потом прокатывают отпечаток на поверхности. В тот вечер после консультации Лена уснула без снов, едва коснувшись подушки.

День начался как обычно: привычный подъем по утру, завтрак. Но умываясь, она неожиданно заметила в зеркале промелькнувший образ Елены Прекрасной, и удовлетворённо улыбнулась. Деловые брюки, блузка, штрих помады. Взглянув на строгий образ девушки в отражении лифта, Елена расстегнула верхнюю пуговку на блузке и снова улыбнувшись зазеркальной красотке, выпорхнула в новый день…

Теперь все чаще она стала замечать задерживающиеся на ней взгляды мужчин. Это было весело и забавно, будто детская игра в гляделки. Иногда она останавливала долгий взгляд на каком-нибудь «экспонате» и словно дула лёгкой тёплой струйкой из сердца. Мужчина тут же оборачивался и удивлённо смотрел на неё. А она, улыбаясь уголками рта, делала вид, что смотрит в окно. И потом будто невзначай, возвращалась и пробегалась по щеке ласковым взглядом, а потом снова в окно. Приём работал безотказно. И ей нравилось это новое развлечение.

В самой нашей героине что-то тоже неуловимо переменилось, движения стали по-кошачьи мягкими, металл в голосе сменился сердечностью. Вера научила ее управлять своим голосом. Весьма занятное упражнение, когда одну и туже фразу говоришь горлом, звук получается поверхностно-металлическим. Потом сердцем, этот голос ещё называют грудным. А потом животом. И каждый раз будто пробуешь звучание на вкус. Мужчин обычно очень волнует, когда дамы говорят с ними из сердца. Они сразу теряются и становятся неожиданно даже для самих себя заботливы и услужливы.

Леночка непонятно отчего вдруг сменила свой металлический тембр, на журчащий грудной, и ей это очень шло. Впрочем, как и проступившие черты лёгкости, беззащитной женственности в ярком стильном образе воительницы.

Она по-прежнему выполняла свою работу, но сейчас так получалось, что не она все тащила, а мужчины вокруг услужливо подставляли плечи.

И что же было им наградой? Она восхищённо распахивала глаза, округляла ротик и выдыхала сладкое «Ах, спасибо, мне так приятно!»

Вечерами после работы Жорик из транспортного стал поджидать её на своей «ауди». Они мило болтали и пили кофе в обед с Мишелем из отдела переводов. А однажды вечером, когда она шла вдоль реки и смотрела, улыбаясь на небо, к ней подошёл высокий темноволосый мужчина и что-то стал спрашивать на немецком.

Ленка растерялась, отдельные слова просачивались сквозь пелену сознания. Она с трудом смогла выдавить «Их хайс Хелен. Гутен абен». И показалась сама себе такой смешной, что залилась смехом. Фред смотрел на неё завороженно, так, будто она была центром мироздания. И внутри Елены шевельнулся образ, когда она стояла на плато и гладила тёплые крепкие руки.

Следующие полгода были настоящим мозговым штурмом в изучении языка Гете и Шиллера. Почти каждый день они говорили по сети. Фред оказался неимоверно интересным человеком, и языковые границы непринуждённо растворялись благодаря ему, и репетитору немецкого, конечно. Лена учила его русскому, и он оказался толковым учеником. Он приехал на католическое Рождество. Гуляли по городу, пили кофе, а вечером вино в красивых тонких бокалах на прозрачных длинных ножках.

На красивом мосту Набережной Канавки они стояли, обнявшись и долго смотрели в глаза друг друга. Весь мир вокруг исчез, он наклонился, и сказал: «Я тебя люблю. Ich liebe dich»…

Ведунья сидела у камина и рисовала поднос со сказочными грифонами. Она взглянула в чернеющее окно набежавшего вечера, и улыбнулась: «Ну что, кому ещё Чуда?!»