(не)моё чудовище

25. Лев

Снова сравнил Нику с кошкой. То, как она щерилась поначалу, как шипела и глядела исподлобья. А потом подобрела, набив пузо, и откинулась, сладко прищурилась - ну чем не пушистый питомец?

Надо отметить, очень органично она здесь смотрится - в моей беседке, за моим столом, на моем немного большом и громоздком для ее маленькой фигурки стуле, слишком тяжелом, чтобы самостоятельно его сдвинуть. С ярким и красочным фоном из природного пейзажа и рабочих построек под плоскими или покатыми крышами. С фигурками лошадок и их ржанием на заднем плане. И даже Степаныч, то и дело появляющийся на горизонте, снующий туда-сюда и так красноречиво поглядывающий в нашу сторону - тоже тот еще колоритный элемент. Чую, меня ждут вопросы, а то и подколки в излюбленной стариком теме.

И я даже почти знаю, что ему отвечать. Тут и думать нечего. Пусть мужик потешиться и помечтает. Ему полезно. А мне не жалко.

…А как она улыбается? Ни дать ни взять - довольная и сытая мартовская кошка. Мягко так, ласково и загадочно. И очень естественно, без флера наигранности и театральщины.

Уютная она, эта Самойлова. Руки так и тянутся к ней - чтобы рядом посадить, к себе прижать, запах волос вдохнуть. Ну, и пожамкать там под безразмерной курткой, чего уж скрывать. Я-то помню, как там у нее все устроено. И грудки, и животик, и покатые бедра - все мягкое и соблазнительное.

У-у… Как тебя понесло-то, Смирнов… Прямо так круто и бешено. Аж физиология откликнулась, будто у зеленого пацана какого-то.

- Ника? - позвал я аккуратно, поддавшись вперед, - Уснула, что ли?

- Мм? - сонно открыв один глаз, откликнулась девушка, - Нет. Не уснула. А что?

- Подъем, спящая красавица. Лошадей отведем.

Выпрямившись, девушка потянулась и сразу же зевнула. Запоздало прикрыла ладошкой рот и виновато качнула головой. А я, как идиот, разулыбался.

Ну ведь правда - кошка!

Я встаю первым. Помогаю встать Самойловой. На мгновение прижал за локоток к себе и вот те чудо - Ника даже не дернулась. Сонной была. А потому сбросила все свои защитные щиты, как панцирь, обнажив нежную и трогательную натуру.

И я захотел ее еще больше.

Но отпустил. Мы подошли к лошадям, и я взял их под уздцы, а Самойловой показал взглядом следовать за мной. Она, несмотря на сонливость, поняла и послушно зашагала почти рядышком, может, отставая всего на шаг. И даже не шарахалась, когда кобыла тыкала мордой ей в спину. Понравилась, значит. Самойлова, в смысле. И это здорово. Эти копытные чувствительные и к плохим людям не тянутся. А еще преданны как собаки. Могут и без вожжей ходить следом, если они посчитают того или иного человека своим хозяином. Вот за Степанычем они ходили. То еще зрелище, надо сказать.

В конюшне с Ники ее сонливость спала. Она стала с любопытством озираться и оглядываться. А при виде вороного жеребца в одном и стоил и вовсе восторженно воскликнула:

- Какой красавец! Лапочка!

И такое искреннее восхищение в глазах, что я не удержался - хмыкнул громко и бессовестно.

- Это ведь породистые лошади, да? - спросила девушка, не оглядываясь и уже очарованно глядя на кобылу с бежевой лоснящейся шкурой и длинной, почти белой шелковистой гривой.

- Да, - коротко ответил я, - Эту зовут Лана. Можешь погладить, она ласковая.

Ника тут же протянула ладошку и аккуратно, но бесстрашно коснулась пальцами вытянутой морды с едва заметной белесой полоской посередине. Лана тихонько всхрапнула и дернулась вперед, прижимаясь к женской руке. Самойлова неожиданно и счастливо рассмеялась, прижимаясь торсом к деревянной дверце.

Не мешая девушке изучать мою вотчину, я принялся за работу. Появившегося было в конюшне Витьку Громова, одного из официальных смотрящих, я молча выгнал, махнув рукой. Сам справлюсь. Третий в данном случае для меня не запасной, а лишний.

Освободив лошадей от подпруги и седел, я взял кусок полотна, чтобы обтереть бока лошадей от пота. После - скребок и щетку. За этими незамысловатыми и привычными манипуляциями я украдкой, но внимательно поглядывал на Самойлову, откровенно любуясь и наслаждаясь видом.

Девушка подходила к каждой из коняшек и около каждой стояла, пристально оглядывая морду и бока животного. Качала головой, восхищенно шепталась, а некоторых даже смело гладила, безошибочно определяя тех, к кому можно было прикоснуться уже без моих подсказок. Лошади фыркали, ржали и иногда нервно переступали своими ногами. Вальяжно махали хвостами, отгоняя мух. Конечно, не все были столь дружелюбно настроены. Некоторые стояли к проходу между денниками задом и, лениво оглянувшись, возвращались к своими незамысловатым лошадиным делам и гипнотизированию пола или стены.

У конюшни, даже самой чистой и ухоженной, есть один весь ощутимый минус. Как ни ухаживай за стойлами, как ни вычищай навоз и грязь и как часто ни вымывай внутренние помещения, запах навоза витает здесь постоянно. И людей, не привыкших к такому амбре, обычно очень напрягает этот дух.

Самойлову же он не трогал. Слишком уж увлечена она была лошадьми. И даже на меня не обращала внимания. Я это упущение решил исправить.

- Ника! - позвал я, - Помоги мне, пожалуйста!

Вскинув голову, девушка недоуменно уставилась на меня. Я широко улыбнулся и сказал:

- На столе гребни лежат. Принеси.

Фыркнув, Самойлова взяла требуемое и подошла ко мне.

- Хочешь, сама попробуй, - я кивнул на вычищенный лошадок, - А я пока руки помою.

Ника с опаской оглянулась. На ее лице я четко прочитал чувство предвкушения и одновременно - настороженности. Оно и понятно. Здоровенная животина и лягнуть может - подумала она наверняка.

- Хвост не чеши. Я сам. А гриву можно. Не боись. Им понравится.

Неторопливо приводя себя в порядок, я снова смотрел на девушка. Водя гребнем по шелковистым волосам, она ласково ворковала и шепталась с довольно пофыркивающей кобылой. Мой же, чувствуя себя обделенным, сучил ногами и то и дело подсовывал свою морду под руку - дескать, а меня когда?

- Подожди немного, и тебя почешем, - пробормотала нежно девушка, трепля коня по макушке, - Дела так быстро не делаются. Немного же осталось.

Это она, конечно, загнула. Волосни у копытных много - за пять минут не управится. Но Самойлова с наслаждением возилась сначала с одним, потом - с другим животным, пока, довольная, не отступила на шаг, с удовольствием глядя на трясущих головами лошадей.

- Неплохо, - похвалил я девушку, подступая к ней, - Можешь к нам на работу устраиваться.

- Ой ли? Что, рук не хватает разве?

- Ну, для симпатичной девочки место-то найдется.

- Спасибо за лестное предложение, но… - Самойлова криво усмехнулась, - Боюсь, на вашем градообразующем предприятии все местные держаться. И я займу чье-либо место. Не, лучше я своим делом заниматься буду. Зачем мне мешать кому-то?

- А ты думаешь, народ сюда так и рвется? - тут уж усмехнулся и я.

- А разве нет? В поселках всегда работы не хватает. А тут такой клондайк!

- Так ведь молодым подавай работу чистенькую да не пыльную. Чтобы ручки не пачкать, а зарплата была ну просто космической. Кто не боится - давно сюда устроился. Еще и родственников подтянули. Оно и выгодно.

- Это почему?

- Друг дружке помогают. Заменяют. И в итоге везде поспевают.

- То есть вакантных мест нет? На такой-то огромной территории? - с сомнением уточнила Самойлова.

- Ну почему же нет? - усмехнулся я, - Как ты верно сказала - территория большая, работы здесь много. Но желающих все-таки меньше.

- Не понимаю, - девушка нахмурилась и недовольно покачала головой, - Если есть работа - почему не работать?

- А потому что желания нет. Все элементарно. Сама бы пошла навоз за лошадьми убирать? Или полы мыть и посуду?

- Конечно. Я ж рассказывала о своих подработках. Если бы другого варианта не было, хоть какая-то работа - уже в радость.

- У тебя - да. Но многие деревенские - они другие. На водку наскребли - и уже хорошо. А если подворье есть - так зачем вообще на чужого дядю работать?

Самойлова снова поморщилась.

- А у девчонок так и вообще другие приоритеты, - продолжил я хитро, - Замуж выйти. Гнездо свить, птенцов нарожать.

- Ну зачем же так обобщать? - фыркнула девушка, - Вот я, например, решила сначала карьеру сделать.

- Ты и образование получила, ведь так? А некоторым достаточно и девяти классов. А потом - все, свободный полет и охота за богатым женихом. Скажешь - не так?