Найду тебя по звёздам

Глава 22. Заир

Возвращаемся в наш коттедж. Зотов с налёту набрасывается на меня.

— Ты, блядь, ёбнутый пихарь, тебе лечиться надо!

— Мне просто тёлку надо. Всё. Я к Марине, — стягиваю на ходу влажную от пота футболку, направляюсь в душ. Зотов не отстаёт, тащится следом.

— А как же Мансуров и Ко?

— А ты на что? — включаю воду. — Вот и займись этим: ищи инфу, анализируй. Завтра вернусь, доложишь. А сейчас дай мне спокойно помыться. Или со мной хочешь?

— Иди ты… Сейчас даже трухлявому пню с дуплом опасно рядом с тобой находиться, маньяк озабоченный.

Зотов уходит обратно в комнату, плотно прикрыв за собою дверь. Я смеюсь и стягиваю штаны вместе с трусами, глядя вниз на всё еще слегка эрегированный член. Ну, что тут скажешь? Облажался, да. Ну, этому же засранцу не объяснишь, что нельзя, а что категорически нельзя.

Намыливаю голову душистым терпким шампунем, пытаюсь абстрагироваться от физиологии и сосредоточиться на деле.

Итак, после ещё нескольких наводящих вопросов и пояснений, Нара благоразумно согласилась сотрудничать с нами и выполнять наши требования.

Договорились пока оставить всё, как есть, не высвечивать нас с Зотовым. Асе, естественно, ничего про меня не говорить, по крайней мере, пока. Мы продолжим наблюдать за ними, а Евгений всё так же будет находиться рядом в качестве курортного приятеля и тайного телохранителя.

Связь решили держать через него, встречаться лично лишь при крайней необходимости, но телефонами на всякий случай обменялись. Насчёт коттеджа и прочего пусть не переживает, с деньгами вопрос уладим.

Всё это время Нара, нахохлившись, сидела на табуретке, как обиженный попугайчик на жёрдочке. Отвечала кратко, вопросов не задавала. А сама скрещенные руки так ни разу и не отвела от груди. Значит, поняла, что стояк у меня на неё нехилый. Но и я кое-что понял: возбудилась ты, милая, завелась с пол-оборота от одного моего прикосновения. Что? Страшно стало? Оттого и прячешься, да, русалка?

Тут вскоре Евгений просигналил, сказал, что они возвращаются: мол, ребёнок устал и уже капризничает. Нара встрепенулась на своей жёрдочке, глянула с укором. Ишь ты, ещё губёшки свои на меня поджимает. Вот, погоди, найду твоим губёшкам лучшее применение, будешь знать.

Она проводила нас до порога, стараясь держаться от меня подальше. Только когда дверь закрывала, зыркнула напоследок, а я по её титькам мимолётом глазами полосонул. Заметил, как сквозь майку и тонкий лифчик ореолы угадываются, и сосочки маленькие проступают. Ну, или, может, мне просто так сильно хотелось этого.

Ныряю ладонями в подмышки, намыливаю там. А сам вспоминаю свои ощущения, когда, прижал Линару к стенке. Что ж, пусть думает, что я сделал это нарочно, чтобы смутить её, вогнать в краску. Пусть не знает, что у меня просто-напросто крышу снесло, и я не смог остановить себя. А как остановить, когда у неё такие…

Блядь, какие у неё грудки! Упругие, плотненькие, как я и думал. Только на миг прикоснулся торсом, даже не руками, а они словно присосали меня к себе, тыкались своими твёрдыми пимпочками, будто проткнуть хотели. Они ко мне пришли. Они меня хотели. Я знаю, я их чувствовал, даже через слои одежды. А если бы кожа к коже? А если бы…

Тихо рычу от возникшей в моей голове картины, а фантазия несётся вскачь. Я бы протащил эти грудки по своему телу сверху вниз, от горла к паху, а потом прижал бы лицо русалки к животу, крепко, грубо, так, чтобы лишить её воздуха. Чтобы билась в моих тисках, пока я давлю ей на затылок, и слюнявила своим открытым ртом мне пупок, обжигая горячим дыханием кожу. А потом я опустил бы этот рот ещё ниже…

Стону в голос. Рука сама ныряет к члену, хватает восставший ствол и резко дёргает раз, другой, третий… Нара… Нарочка… Что ты творишь со мной, русалка зеленоглазая? Поймаю ведь когда-нибудь, оближу всю с ног до головы. Зароюсь лицом в волосах рыжих, потеряюсь среди грудей тёплых, пропаду в цветке твоём алом, утону в тайне твоей сладкой… Поме́чу, присвою, своей сделаю… Ммм…

Выключаю воду, стою в оглушительной тишине, опершись о стену ладонями, опустив голову, словно усталый конь. Слушаю, как одинокие капли капают с мокрого меня. Смешно и горько. Докатился ты, Тураев. Когда в последний раз рукоблудством занимался? Тебя там баба шикарная ждёт, готовая на всё, а ты тут…

Смахиваю с лица влагу, выхожу, беру полотенце.

Серьёзно. Никогда так ни на одну женщину не реагировал, как на эту рыжуху. Наваждение, какое-то. Колдовство. Ну, ничего. Сейчас Марину на член натяну, и всё пройдёт. Должно пройти.

Уже одетый выхожу во двор. Зотов на вечернем солнышке чаёвничает, развалившись в шезлонге, и роется в своём планшетнике. Хватаю из вазочки сушку и сую в рот. Вот это сервис! Даже обычную русскую сушку в пятизвёздочный отель доставят ради клиента.

— Ну, я пошёл. И не звони.

— Слушай, Заир, — останавливает меня Аркадий, — так ты понял, на что Линара намекала про Нисар с Мансуровым?

— Тут и дурак бы понял. Только сомнительно это. Ведь даже Калугин считает Нару девкой Мансурова.

— Может, и он ошибается?

— Что, все вокруг ошибаются? — развожу руками, раздражаясь всё сильнее.

— Я всё-таки проверю её старые дела в Новороссийске.

— Да хоть запроверяйся, а я сваливаю.

— Идите, господин Тураев, идите. Приятного Вам траха.

— Да пошёл ты…

Вышагиваю по тротуару, и сам над собой измываюсь: Идиот! Кретин! Что у тебя в голове? Ты на кого позарился, о ком фантазируешь, как подросток? О девке Мансурова, которую он таскал по кабакам и тискал в подворотнях, заставляя воровать и дурь толкать, а, может, и ещё чего похлеще?

Вот не верю я, чтобы Мансуров с Нисар мог проделывать такие-же штуки — Шамиль бы не позволил, не проморгал бы дочь. Так что, Нара, обеляй-не обеляй себя, а факты упрямая вещь. Шлюха ты, подстилка Мансуровская, дрочить на тебя — себя не уважать, чтоб тебя…

Шшрррах!!.. И табличка с указателем, прикреплённая к тросточке, отлетает в кусты от удара моего кулака. Не останавливаясь, иду дальше, почти бегу, трясу ушибленной рукой, наслаждаясь болью. Боль это хорошо. Боль это прекрасно. Она отрезвляет. Отвлекает от мыслей всяких ненужных.

В сто первый раз даю себе слово выбросить русалку из головы. И вру себе, что уж этот-то раз будет последним.

**

— Заир! Ну, наконец-то!

Марина лебедем с порога налетает на меня, вся в чём-то пахуче-шёлковом, льнёт своим крупным плавным телом ко мне, виснет на шее, душит.

— Господи, оброс-то как! На дровосека стал похож, — смеётся, гладит меня по волосатым щекам, целует.

Родная такая, знакомая. Вдыхаю в себя её привычный запах, и что-то действительно шевелится внутри. Вот, Заир, вот настоящее, бери и иди по жизни дальше, не оглядываясь. Огненные русалки, невинные шлюхи не для тебя. Хапнул ты по жизни драйва, хватит. Не мальчик уже давно.

Определённо так. Улыбаюсь нарастающей внутри уверенности. Успокаиваюсь и завожусь одновременно.

— Здравствуй, Марина.

Прохожусь ладонью по её светлым волосам, по ходу освобождая из плена незамысловатой заколки. Всматриваюсь в красивое, ухоженное лицо с еле заметным макияжем. Нахожу микроскопические морщинки в уголках глаз, у края губ. Марине под тридцать, но всё еще хороша, и ещё долго хороша будет. И тело роскошное. Какого же ляда тебе нужно, мужик?

Никакого. Всё, что надо, у меня уже есть. По крайней мере, об этом во всю мощь свою орёт мой член, реагируя на то, как Марина трётся об него через шёлк своим лобком, как преданно в глаза заглядывает.

— Голодный? Я тебе лазанью заказала.

— Голодный, — сглатываю. — Нахуй лазанью.

Отцепляю её руки от себя. Толкаю к ближайшему «опорному пункту».

— Поворачивайся.

Нагибаю, задираю юбку. Трусов нет — умница, Марина. Спустив штаны, помогаю себе руками, пристраиваясь к влажной щелки, и без всяких ласк и прелюдий, стартую своим вздутым, до предела, звездолётом по самые яйца. О-о-ох, мать твою!!..

Десять секунд — полёт нормальный…

Я не церемонюсь. Беру жёстко, грубо, с отчаянной потребностью выбить из головы всё, что мне мешает жить, выкорчевать ядовитые плети, что удерживают меня, не дают дышать, не дают двигаться в правильном направлении. Я сильный. Я очень сильный. Мало того, я злой. У меня получится.

Марина только ахает и дёргается от моих яростных ударов, еле удерживаясь за край стола, на котором что-то грохается, звенит и бьётся. Пиздык лазанье.

И тут меня, почему-то смех разбирает. Я едва успеваю выдернуть член и кончаю на задницу Марины, размазывая сперму по её атласной розово-белой коже, без единого пятнышка. Смотрю на всю эту роскошь сверху вниз, дышу, как спринтер на финише, и улыбка постепенно сползает с моего лица.

А где, блядь, звёзды? Где звёзды, я вас спрашиваю?!

Внутри всё опускается и гаснет. Устало хлопаю Марину по ягодице, в знак благодарности, и тащу себя в душ, бубня под нос нечто вроде:

А звёзды далеки как никогда, ведь звездолёт свой посадил ты не-в туда…

М-да. Швах тебе Тураев, раз стихами заговорил. Полный швах.

Лежим в постели. Мой труженик-член, после ещё парочки заходов, наконец-то сыт и доволен, а мозг продолжает пребывать в миноре и меланхолии. Ну, по крайней мере, не грызутся друг с другом, как обычно: у этих двоих, видите ли, непреодолимые разногласия в последнее время, никак к консенсусу не придут, а я страдай. Эх, лучше не думать об этом.

— Как продвигаются дела?

Марина, путаясь в коротких волосах на моей груди, выписывает на ней пальчиком какие-то замысловатые иероглифы. Мне щекотно, словно муха ползает, но смахнуть сил нет. Я дремлю, прикрыв глаза предплечьем, пребывая в полной прострации и бесчувственном оцепенении, долгожданном и желанном.

— Сложно, — выдыхаю с запозданием.

— Нисар так и не объявилась?

— Не-а.

— А как Ася?

— Выросла, — сонно усмехаюсь. — Загорела, чёрная, как головёшка.

— Тётка хорошо за ней присматривает?

— Тётка? хм-м… тётка… — неразборчиво мычу в полусне.

— Ну, Линара, я имею в виду. Как-то видела её фотографию, когда Нисар показывала свой альбом выпускников. Рыженькая такая, смуглая, не очень симпатичная. Полная противоположность сестре.

Молчу. Не хочу говорить о ней. Достала. Но Марина, видимо, решила доконать меня, и продолжает трындеть про Линару.

— Она выглядела замкнутой и нелюдимой, не улыбалась совсем. Словно ей было всё равно, как она выйдет на фото. Странно. Девочки в таком возрасте очень чувствительны к своей внешности. Интересно, какая она сейчас? А? Заир!

— Мм…

— Как выглядит Линара? Я так и не нашла её в соцсетях.

Начинаю недовольно ворочаться. Зря, Марина, ты это делаешь, ой, зря.

— Зачем искала?

— Так просто, хотелось узнать. Времени-то прилично прошло. Так какая она?

— Какая-какая, обыкновенная.

Сон мой, как корова языком слизала. Вот, чёрт! Вздыхая, скидываю с себя одеяло, сажусь, тянусь за штанами.

— Ты куда?

— Мне пора.

Марина подскакивает следом, прижимается сзади грудями к моей голой спине, дышит в ухо, а меня это только бесит ещё больше.

— Ты разве не останешься?

— Нет.

— Останься! Мы могли бы завтра сходить куда-нибудь вместе.