Love Lockdown

Хидан, Дейдара и Тоби услужливо разошлись, оставив Итачи стоять перед стеной открыток, настороженно глядя на них. Кисаме хлопает Итачи по плечу.

— Не волнуйся. Они не укусят.

Итачи фыркает.

— …Если ты так говоришь.

В течение следующего часа…

— Нет, Тоби, мы не можем подарить Сакуре открытку с песней Леди Мармелад, гм.

— Кисаме, мне кажется, это единственный случай, когда открытка на тему «Челюстей» неуместна.

— Хидан-сан, я думаю, что эта конкретная открытка слишком пугающая…

— Итачи, мы не будем дарить Сакуре открытку, исполняющую музыку жанра… дэт-метал.

— Тоби, нахрена Сакуре понадобится открытка с пластырем, гм?

— Кисаме, я думаю, ты единственный, кто хотел бы гребанную открытку «В поисках Немо» на свой день рождения.

— Хидан, я не думаю, что Сакура сочла бы карту, украшенную гигантским изображением твоего бога, желанной.

— Итачи, Cannibal Corpse — все еще дэт-метал группа. Положи. Это. На место.

— Тоби, с хера ли там резвятся разноцветные мишки? Убери это нахуй!

— Дейдара, Пикассо, отрезавший себе ухо, вряд ли станет отличной поздравительной открыткой.

— Кисаме, это слишком рискованно. Я не хочу ни с кем ссориться, так как это звучит довольно болезненно и вообще неприемлемо.

— Итачи, помоги мне, Ками, если ты принесешь сюда еще одну дэт-металлическую группу, я выпью весь остаток твоей проклятой витаминной воды.

После более чем часа такого обмена мнениями Итачи, Кисаме, Хидан и Дейдара сидят перед гигантским воздушным шаром, выглядя более чем обескураженными.

— Блять, — ворчит Хидан, — расчленение и убийство людей гораздо предпочтительнее, чем это дерьмо.

Кисаме и Дейдара согласно кивают, а Итачи просто массирует пульсирующие виски.

— Где Тоби, гм? — бормочет Дейдара. — Может быть, все это ужасное испытание станет лучше после того, как мы отправим его через улицу за клубничным фраппучино.

Кисаме отрывает голову от рук, чтобы с любопытством оглядеть полку с поздравительными открытками.

— Теперь, когда ты упомянул об этом, я вспомнил, что не видел его какое-то время.

Словно сами слова призвали его, Тоби ковыляет из ближайшего отдела магазина, сжимая в руках еще одну поющую открытку и выглядя слишком довольным собой для своего же блага.

— Товарищи! — восклицает он, крепче сжимая открытку. — Я нашел! Идеальная открытка!

Хидан стонет, рассеянно шлепая воздух.

— Нет. Хватит. Помилуй. Я не вынесу больше этого дерьма.

Ничуть не смутившись этим заявлением, Тоби становится перед ними на колени и с гордостью хвастается своей находкой.

— Разве это не прекрасно?

Итачи смотрит на это с подозрением.

— На ней нарисовано сердце. И не анатомически правильное. Обычное и коммерциализированное сердце. Я отказываюсь из принципа.

Дейдара задумчиво хмурится.

— Нет, э… мне не хочется соглашаться с тупицей, но это действительно эстетически привлекательно. Сердце не слишком большое и не слишком маленькое, видишь? В нем идеально сочетаются все оттенки цвета, гм.

Кисаме наклоняется, глядя на него.

— Ты прав, это красиво. Но очень тонко и не противно.

Тоби сияет от радости.

— Хидан-сан?

— Чертовски красиво, — неохотно бормочет Хидан.

— Прости, Итачи, — утешает Кисаме. — Похоже, тебя отвергли. Эй, Тоби, она поет?

— Конечно! — чирикает Тоби.

Итачи на мгновение закатывает глаза.

— О, какая радость, — говорит он невозмутимо.

Без дальнейших церемоний Тоби открывает открытку; внутри она пуста, вероятно, для того, чтобы можно было написать индивидуальное сообщение. Итачи полностью поддерживает эту идею — он видел слишком много смехотворно сентиментальных или откровенно бессмысленных поздравлений за один день. Однако затем открытка начинает петь.

Это нежная мелодия, напетая мягким, сладким тоном, которую Конан иногда слушает из почти сломанного стерео, когда ей кажется, что все они спят. Однако, в приятном контрасте с музыкой на других открытках, единственный инструментальный инструмент в этой песне — это непринужденное бренчание… укулеле?

Наступает целая минута молчания, что бывает действительно редко, так как все сидят и слушают открытку.

— …Нет, — наконец хрипит Итачи. — Нет.

В видимом глазу Дейдары мерцает тревожно-маниакальный взгляд.

— Какого черта, гм? Эта песня была написана для тебя!

— Нет, — твердо повторяет Итачи.

Кисаме смущенно пожимает плечами.

— Ничто не остановит меня, кроме божественного вмешательства? — он прямо цитирует. — Это очень похоже на тебя.

Итачи безмолвно смотрит на него.

— Открой свой разум и увидишь, какой я? Открой свои планы, и, черт возьми, ты свободна. — завершает Хидан, хмурясь. — Разве ты не пытаешься убедить эту психованную куноичи пойти с тобой на свидание, даже несмотря на то, что у нее есть случай массивного отрицания прямо из ада? Эта песня посылает гребанное сообщение, маленький Красноглазик.

— И это тоже хорошее послание, — вставляет Тоби. — Оно звучит так мило, убедительно, нежно и любяще!

Левый глаз Итачи дергается, и его шаринган автоматически включается и начинает вращаться.

— Я вряд ли милый, убедительный, нежный или любящий. На самом деле, как раз наоборот.

— Да, ты криминалистический психопатический мудак, — мудро говорит Дейдара. — Но ты криминалист, психопат, мудак, который действительно заботится о своей девушке, и эта маленькая песня полностью передает всю заботу, гм.

Кисаме решительно встает, на этот раз, воспользовавшись своим положением фактического лидера, в то время как Пейн и Конан отсутствуют.

— Тоби, она подходит.

Впервые в жизни Итачи фактически потерял дар речи, прежде чем опасно посмотреть на своего напарника.

— Что?

— Прости, Итачи, — извиняется Кисаме. — Ты знаешь, что я очень уважаю тебя, но я совершенно уверен, что действую в твоих интересах в этом случае. И все остальные тоже со мной согласны. И ты знаешь, как редко это случается.

Хидан и Дейдара одновременно показывают Кисаме большие пальцы, в то время как Тоби отскакивает назад, держа открытку в розовом мешочке, украшенном короной магазина «Клеймо». Он принимает драматическую позу.

— Зажжем рок-н-ролл, ребята!

Итачи молча выбегает из магазина, излучая ауру повышенной кровожадности. Он никому из них не говорит ни слова, пока они не вернутся в штаб, и не усядутся вокруг кухонного стола, принимаясь делать вафли, пить витаминную воду и есть мятное мороженое соответственно.

— …Это должно быть успешным.

— О, так и будет, — весело говорит Тоби, переворачивая вафлю.

— Абсолютно, черт возьми, — эхом повторяет Хидан, делая глоток витаминной воды.

Дейдара насмехается над ним.

— Да, мы примем твою бесконечную благодарность, когда все это закончится, гм.

— Расслабься, все будет хорошо, — уверяет Кисаме.

Итачи моргает, и один из муравьев, снующих рядом с его локтем, самопроизвольно падает замертво.

— Лучше бы так. Иначе я убью вас всех во сне.

Дейдара ухмыляется.

— О, правда, гм? Тот Итачи, которого я встретил в первый раз, содрал бы с нас живьем кожу, прежде чем бросить нас в чаны с кипящим маслом. — Он многозначительно поднимает бровь. — Любовь, должно быть, делает тебя мягким, гм.

Несколько мгновений тишины, прежде чем Итачи достает свой украденный нож для стейка, а затем, как и ожидалось, начинается хаос.

Вторая половина дня, 28 марта

Сакура запускает пальцы в свои волосы, должно быть, в сотый раз, когда она еще раз просматривает свой обширный отчет, в котором подробно описывается необходимость медицинского обучения по крайней мере для одного человека из типичной команды из трех человек. Аккуратно написанные слова, кажется, слились воедино, и она моргнула, полностью измученная.

Затем гигантский подарочный пакет лавандового цвета касается ее стола, и Сакура вздрагивает от испуга.

— Тентен! Извини, я просто не заметила тебя там.

Старшая куноичи наклоняется, чтобы обнять ее, принимая благодарность с улыбкой.

— Знаешь, ты совершенно переутомилась. Лучше тебе завтра взять выходной. — Она оглядывается, прежде чем заговорщицки понизить голос. — В конце концов, наши билеты в спа в подарке все равно забронированы на завтра. Так что это верная отговорка.

Сакура ласково закатывает глаза.

— Как очень расчетливо с твоей стороны. В любом случае, я могу позвонить тебе и Ино сегодня вечером, после того, как освобожусь, хорошо?

Тентен кивает в знак согласия и машет рукой на прощание, выскальзывая за дверь — зная природу своей команды генинов, не очень разумно оставлять их одних на что-то большее, чем на самый короткий период времени.

В течение следующего часа Сакура пытается пересмотреть свою работу, но это тщетно. Ино появляется через несколько минут после Тентен и практически разбивает там лагерь, и вскоре к ней присоединяются Неджи, Шикамару и Киба, которые приносят разнообразный ассортимент еды и подарков.

Небольшой, организованный офис Сакуры в Департаменте АНБУ вскоре превращается в полноценный центр вечеринок, благодаря естественному буйному характеру Ино и Кибы. Они громко вспоминают прошлый день рождения Сакуры, когда Ли и Тентен руководили кейтерингом и заказали на ужин чудовищно огромное количество острейшего сорта печально известного Карри Жизни. Неджи резко бледнеет при одном упоминании об инциденте и отчаянно — и безуспешно — пытается сорвать опасную тему разговора, когда на столе Сакуры появляется котенок.

Это оранжевый котенок с удивительно знакомыми черными завитками, украшающими его милые маленькие черты. Киба тут же начинает рычать, его шерсть заметно вздымается, в то время как Ино пытается его удержать. Шикамару с любопытством наблюдает за этим.

— Призывное животное? А что это за пакет привязан к его спине? Он выглядит слишком большим для него.

Неджи, довольный сменой темы, кивает в знак согласия.

— Чей он?

Сакура смеется, немного нервно, когда тянется к призыву Тоби; маленькая мармеладная кошечка любовно мяукает, пробираясь сквозь ее руки, а куноичи молится, чтобы в доставленной посылке не было ничего компрометирующего.

— Ах, это просто — группа каких-то шиноби Амекагуре, которых я встретила во время миссии некоторое время назад. Мы переписывались.

Она срывает ленту, скрепляющую пакет, с живота кота и он благодарно мурлычет. Несмотря на то, что Киба укрылся у книжной полки на противоположной стороне комнаты, обиженно бормоча что-то про аллергию и чертову кошачью шерсть, Ино присоединяется к ним, верно оценивая ситуацию по выражению лица Сакуры. Она стоит позади Шикамару и Неджи, переводит взгляд с одного на другого, а затем говорит:

— Я вырублю их, если хочешь.

Сакура едва заметно качает головой и начинает развязывать бледно-зеленую ткань, а остальные с любопытством наблюдают за ней. Следующим движением рук на стол падают два гладких, красивых шарфа, переплетенных между собой.