Смотри на меня

ПРАВИЛО № 16: ПО-НАСТОЯЩЕМУ ОБЛАДАТЬ ДРУГИМ ЧЕЛОВЕКОМ — ЭТО ПРИВИЛЕГИЯ

Мия

Когда мы спускаемся по тропе, начинают сгущаться грозовые тучи, и мы оба промокаем насквозь за последние десять минут похода. Гаррет предлагает мне практически все, что есть на нем из одежды, но я смеюсь над ним, когда мы бежим обратно к домику у озера.

— Это единственный раз, когда ты поймаешь меня на бегу, — шучу я, когда мы бежим трусцой обратно.

Он смотрит на меня сверху вниз и дарит мне ту обезоруживающе яркую улыбку, от которой мое сердце замирает, а внутренности превращаются в слизь.

Когда мы добегаем до палубы, убегая в укрытие, мы стоим там, переводя дыхание — я больше, чем он. Он даже не выглядит запыхавшимся, пока я хватаю ртом воздух, и, вероятно, похожа на мокрую, обгоревшую на солнце картофелину.

Я не могу сказать, вернулись ли уже наши родители, так как они паркуются в гараже, но Гаррету, похоже, все равно, потому что он обхватывает меня рукой за талию и притягивает к себе.

— Что ты делаешь? — Задыхаюсь я, оглядываясь по сторонам, чтобы убедится, нет ли кого поблизости.

— Ты такая милая, когда вся мокрая.

Я пытаюсь оттолкнуть его, желая поправить прическу.

— Нет! Прекрати это!

Он смеется, утыкаясь лицом в мою шею и проводя теплым языком по линии моего подбородка, собирая влажные капли дождя с моей кожи. Тепло разливается по моим трусикам от мягкого трения его языка.

— Что ты со мной делаешь? — Шепчу я, тая в его объятиях. — Кто-нибудь может нас увидеть.

— Я думаю, в этом-то весь смысл, — шутливо отвечает он.

Его руки пробегают по всему моему телу, как будто он не может насытиться контактом между нами. Как будто его руки могли буквально поглотить меня.

Что было в том минете?

Гаррет кажется сбитым с толку, ведет себя не так, как раньше. Вчера все было по-другому… поиграли друг с другом и немного повеселились, как вуайерист/ эксгибиционист, но теперь он относится ко мне больше, чем к кому-то, с кем можно поиграть.

И как бы ни была возбуждающа мысль о том, что нас могут увидят, я действительно не могу позволить своему отцу увидеть, как меня лапает мой гораздо более старший сводный брат.

С этой мыслью я отстраняюсь, отрывать Гаррета от своего тела почти больно, но мне удается отодвинуться от него.

— Я собираюсь принять душ…

— Могу ли я прийти? — Спрашивает он с коварной ухмылкой.

Я стону, действительно желая сказать “да”.

— Мы должны быть осторожны, Гаррет.

— Это значит “да”?

Этого не должно быть. Я должна сказать “нет” прямо сейчас. Но, Боже… мысль о том, что он голый в этом крошечном душе со мной, струйки воды стекающие по его прессу и по волосам на груди… да, пожалуйста.

— Может быть, нам сначала стоит проверить, дома ли наши родители, — отвечаю я, отступая назад, пока не упираюсь в парадную дверь.

Он протягивает руку вокруг меня, находит дверную ручку и открывает ее, разделяя нас всего на несколько дюймов.

— Эй, мам? — Кричит он, как только дверь открывается.

Когда ответом ему становится только тишина, которую он, должно быть, ожидал, он захватывает мои губы в голодном, обжигающем поцелуе. Я вскрикиваю ему в рот, когда он поднимает меня на руки, как будто я ничего не вешу… чего на самом деле нет.

Мои ноги обвиваются вокруг его талии, и наши губы не отрываются, пока он, спотыкаясь, поднимается по лестнице, мое тело прижимается к нему изо всех сил. Я потрясена и болезненно возбуждена к тому времени, когда он достигает верхнего этажа, и мы вместе врываемся в ванную, захлопывая за собой дверь.

Тогда мы в спешке срываем с себя одежду. Мой разум шатается. Это все? Неужели он наконец собирается сделать то, чего я хотела от него почти пять лет? То, в чем он отказал мне пару дней назад. Я готова. Я так чертовски готова — но в душе? Это вообще подходящее место для этого? Боже, мне еще столькому нужно научиться.

Я внезапно теряю дар речи при виде него, голого, стоящего передо мной. И вот я стою перед ним обнаженная. И мы оба внезапно оказываемся как бы загипнотизированы этим.

— Я не могу поверить, что это происходит, — тихо бормочет он, протягивая руку к душевой кабине и поворачивая ручку.

— Я думаю о том же самом, — отвечаю я.

А потом наши тела прижимаются друг к другу, и он целует меня, затаскивая в душ. Сначала вода слишком горячая, но он убавляет ее. Его руки скользят вниз от моего лица к шее, а затем к грудям, которые он сжимает и пощипывает, а затем целует, наполняя меня теплыми искрами возбуждения и чего-то похожего на… гордость. Мое тело возбуждает его.

Затем его прикосновения опускаются ниже, пока он слегка не массирует мой клитор и не делает мои ноги почти бесполезными. Я превращаюсь в теплую груду удовольствия, когда он скользит пальцем между моих складочек. Мои руки обхватывают его за шею в поисках поддержки, пока он прикасается ко мне.

— Мия, — шепчет он мне в губы.

— Да?

— Положи на меня свои руки.

Ой. Я была так отвлечена его прикосновениями, что забыла прикоснуться к нему. Поэтому я нетерпеливо обхватываю рукой его член, и он вздрагивает от давления. Влажная от воды из душа, я глажу его, сжимая головку.

Он отрывается от нашего поцелуя и смотрит вниз на мою руку, его рот приоткрыт, когда он наблюдает за мной с выражением, полным вожделения.

— Медленнее, — бормочет он.

Поэтому я сбавляю темп, слегка сжимая голову при каждом подъеме. Он прикусывает губу, в то время как его глаза пристально следят за движением моей руки.

— Вот так, — шепчет он, и я издаю сладкий стон удовольствия. Он все еще прикасается ко мне, но один только звук его голоса с таким страстным оттенком заводит меня.

— Мы все еще играем? — Шепчу я в его поцелуй.

— Да. Тебе не нравится?

— Я… — Отвечаю я задыхающимся шепотом, когда он проводит пальцем внутри меня, находя совершенно новое для меня местечко.

Когда его палец покидает мое тепло, я открываю глаза и в замешательстве смотрю на него. Затем я наблюдаю, как он тянется к насадке для душа — той самой, которой я на днях пользовалась сама. И я уже знаю, к чему это приведет, когда он берет меня за руку и кладет туда насадку для душа.

— Покажи мне, как ты этим пользуешься, детка.

У меня перехватывает дыхание. Мурашки пробегают по всему моему телу, даже в жарком душе, когда брызги все еще бьют по моей коже.

Я никогда в жизни не чувствовала себя более сексуальной и более живой. Я делаю это почти каждый день. Я позволяю мужчинам наблюдать за мной, но когда на меня смотрит Гаррет, все по-другому. Как будто они всегда были там, всегда должны были там оставаться. Настолько естественно, что я чувствую себя более чужой, когда он не смотрит на меня, чем когда он смотрит на меня. Он не другой человек в комнате… он скорее продолжение меня.

Итак, не сводя с меня глаз, я направляю теплую струю вниз по своему телу, пока тепло не достигает моего самого чувствительного места. Мой желудок сжимается, а позвоночник изгибается, когда дыхание вырывается из моего тела.

Прислонившись к стенке душа, я смотрю на него в ответ, приближая себя к кульминации. Его рука обхватывает член, и он поглаживает его точно так же, как только что поглаживала я. Но наши глаза не отрываются друг от друга. Краем глаза я вижу, как он дрочит, но мне нужен именно такой взгляд в его глазах. Мне нужны его самые уязвимые, сокровенные выражения. Я хочу заглянуть в его душу.

Я настолько теряюсь в интенсивности нашего зрительного контакта, что меня практически отбрасывает в сторону от внезапного приступа оргазма, выбивающего из меня дух. Мои мышцы напрягаются, и я вскрикиваю, хватаясь за Гаррета для поддержки, поскольку это ощущение снова и снова сбивает меня с ног.

Когда я открываю глаза, то наблюдаю, как белые струи его спермы исчезают в брызгах воды. Он хватает меня и прижимает наши тела друг к другу, крепко целуя. Насадка для душа висит у меня в руке, когда я прижимаюсь к нему, нуждаясь в его прикосновениях, его поцелуе, его близости.

Когда мы наконец заканчиваем, я использую насадку для душа, которую держу в руке, чтобы вымыть нас обоих, и мы немного смеемся. Затем мы умываемся с нежными улыбками на лицах, украдкой целуемся при каждой возможности. И это действительно заставляет меня задуматься, насколько сильно мне будет больно, когда закончится неделя.

—

Итак, как все прошло с твоим сводным братом? Ты с ним разговаривала?

Я прикусываю губу, уставившись на экран. Сейчас кажется почти неправильным все еще разговаривать с Дрейком, когда с Гарретом явно что-то происходит, но мы с Гарретом просто играем. Он дал это понять очень ясно. И поскольку завтра последний день в доме у озера, между нами все еще так много вопросов без ответов. Что произойдет после этой недели?

Не совсем.

О-о-о. Что это значит? Спрашивает он.

Это значит… я не знаю. Я полагаю, мы держим все на физическом уровне.

Какое-то время ответа нет, и я начинаю беспокоиться, что мне не следует рассказывать ему все это о своей реальной жизни. Это слишком реально для разговора с клиентом, но Дрейк на самом деле больше не один из моих клиентов. Мы рассказали друг другу действительно личные вещи, которыми я обычно не делюсь с другими.

— С кем ты разговариваешь? — Голос Гаррета заставляет меня вздрогнуть, когда он наклоняется через мое плечо, уставившись на мой телефон.

Я быстро прижимаю его к груди, чтобы скрыть чат с Дрейком, потому что не знаю, как Гаррет отреагировал бы на то, что я разговариваю с Дрейком так, как это делаю я.

Конечно, я не знаю, кто мы с Гарретом такие, так что, наверное, мне следует сначала разобраться с этим. После похода он казался другим. Немного меньше похож на придурка, который играет со мной, и больше на мужчину, которому… я действительно нравлюсь. Это сбило меня с толку.

Я думаю, это тоже выбило его из колеи. С тех пор он стал странным.

— Не твое дело! — Огрызаюсь я, отмахиваясь от него, чтобы он убрался с моего пространства.

Он смеется, направляясь к холодильнику, чтобы достать бутылку воды с верхней полки.

— Это твое маленькое приложение для видеочата?

Я поворачиваюсь к нему.

— То, что ты называешь это маленьким приложением для видеочата, очень снисходительно и оскорбительно. Ты ведь знаешь это, верно?

— Конечно, — отвечает он, прежде чем сделать глоток. — Мне просто нравится взъерошивать тебе перышки.

Он подмигивает мне. Затем он достает из кармана свой собственный телефон, и я отворачиваюсь, чтобы вернуться к своему разговору с Дрейком.

Мне жаль. Наверное, мне не следует тебе этого говорить. Ты не захочешь слышать о том, чем я с ним занимаюсь.

Все в порядке, — отвечает он.

Я знаю, что он никогда не заставит тебя чувствовать себя так, как я.

Я снова прикусываю губу, пытаясь скрыть улыбку на своем лице, чтобы Гаррет снова не начал меня дразнить.

Скажи мне, Котенок. Он заставил тебя кончить?

Мои щеки краснеют, и я оборачиваюсь, чтобы увидеть Гаррета, сосредоточенного на своем телефоне, с отсутствующим выражением на лице, поэтому я быстро печатаю свой ответ.