Смотри на меня

ПРАВИЛО № 35: РАСПЛАТА — ЭТО СУКА

Гаррет

Клуб почти неузнаваем. Это даже лучше, чем я себе представлял. Низкий подвесной потолок, созданный из плотных черных бархатных штор, придает комнате более интимную атмосферу. Освещение настолько слабое, что почти невозможно разглядеть другого человека, но по всей длине этажа расположены приглушенные светодиодные фонари, направляющие посетителей через главный зал, который был преобразован таким образом, что зал для вуайеристов больше не является залом…

Звучит страстный ритм, более громкий, чем обычно, смешанный с тихим шепотом в толпе. И когда я оглядываюсь вокруг, я вижу так много новых лиц. Люди, которым, как я помню, я рассылал приглашения. Исполнители и агенты, ну и наши постоянные клиенты.

Ронан Кейд наклоняет свой бокал в мою сторону, когда я замечаю его в баре с красивой женщиной на коленях. Я замечаю Иден и Шарлотту у входа, они выглядят занятыми, и на мгновение испытываю острое сожаление, что Мии здесь нет. Она должна это увидеть, но шансы на то, что она снова переступит порог этого здания, довольно малы.

Мы с Эмерсоном прогуливаемся по помещению, каждая комната занята. И мне становится смешно, когда я думаю о том, как Мия сравнивала зал вуайеристов с музеем, и когда я смотрю на это с такой точки зрения, она права. Это действительно выглядит так, как будто люди восхищаются искусством в музее. Внезапно я чувствую, как кто-то похлопывает меня по плечу, и, обернувшись, обнаруживаю Изабель, жену Хантера, обвивающую руками мою шею.

— Я так рада тебя видеть, — шепчет она. — Ты выглядишь великолепно!

Она восхищенно окидывает взглядом мой костюм — бархатно-черный пиджак от Тома Форда с тиснением, который я выбрал специально для этого случая.

— Спасибо, — неловко заикаюсь я, улыбаясь в ответ потрясающей рыжеволосой девушке.

Эта женщина, должно быть, самый добрый человек на планете, с мягким голосом и щедростью. Почти заставляешь задуматься, как она оказалась с таким сквернословящим парнем, как Хантер.

Мгновение спустя он появляется рядом с ней и пожимает мне руку с напряженной улыбкой.

— Рад тебя видеть, — бормочет он, потому что это примерно столько же эмоций, сколько проявляет Хантер.

— Ты идешь на главную сцену? — Спрашивает Изабель, складывая руки вместе.

— Главная сцена? — Отвечаю я.

— Да, она выглядит такой красивой.

— Кто? — Спрашиваю я, но Эмерсон хватает меня за плечо и уводит в сторону от разговора.

— О чем она говорит? — Спрашиваю я.

Мы направляемся по коридору в главный зал, где одна из комнат оборудована на сцене. Оно черное, с кроватью-платформой на круглом возвышении, а к стене прикреплены манжеты, свисающие с одной точки сзади. Это просто и стильно, и я помню, что дизайн был идеей Мии.

— Не злись на меня, — тихо говорит Эмерсон.

— Что? — Спрашиваю я, чувствуя, как кровь отливает от моего лица.

— Помнишь, я сказал, что Мии сегодня вечером здесь не будет?

В этот момент гаснет свет, становится почти темно, и музыка становится громче, заглушая весь шум в наполненном сексом клубе. На сцену светит не большой прожектор. Мгновение спустя она входит в него, в ее жемчужно-белых волосах поблескивает едва заметный отблеск. И моя челюсть чуть не падает на пол.

Я смотрю на Эмерсона в ответ, стиснув зубы. Он избегает моего взгляда и быстро отвечает: — Я солгал.

— Что за… — Бормочу я, но она снова ловит мой взгляд.

В струящемся белом шелке, накинутом на плечи, и буквально ни в чем другом она выглядит неземной и ангельской. Я теряю дар речи, наблюдая, как она грациозно скользит по сцене, ее тело двигается синхронно с ритмом музыки.

Она чувственно заползает на кровать, и начинает медленно вращаться. Подобрав с кровати кусок черного шелка, она обвязывает его вокруг головы, завязывая себе глаза.

То, как она командует толпой, напоминает мне девушку в баре на сцене, кружащуюся под музыку во время своего ужасно спетого караоке, но это другое. Сексуальность, которую она излучает, поражает меня, и я не могу отвести от нее глаз.

Когда я смотрю в сторону, я вижу, что Эмерсон тоже наблюдает за ней, и я сильно ударяю его по плечу, но он только смеется и поднимает руки вверх.

— Я ухожу, — шепчет он, — но ты должен остаться.

С этими словами он пробирается сквозь толпу и покидает главный зал. Я остаюсь наедине с ней и примерно тридцатью другими людьми, пока она трогает себя, покручивая соски в чувственном дразнящем жесте, от которого у меня текут слюнки.

Когда она снова опускается на колени, кровать вращается до тех пор, пока мы все не начинаем с нетерпением ждать вида, которого так сильно хотим. Она проводит пальцами по своим складочкам, прикасаясь к себе длинными, нежными пальцами, при этом ее бедра извиваются.

И я срываюсь. Как в ту ночь в коридоре, когда я застал ее в комнате, я чувствую плотское желание заявить на нее права. Мой член тоже этого хочет.

Взбегая на сцену, я даже не забочусь о том, что люди наблюдают за мной. На самом деле, я даже не вижу их, когда забираюсь на кровать позади нее. Она тут же напрягается, судорожно хватая ртом воздух. Я поднимаю ее на ноги, срываю повязку с ее лица и заставляю посмотреть мне в глаза.

— Что ты делаешь? — Удивленно спрашивает она с дрожью в голосе.

— Напоминаю тебе, кому ты принадлежишь.

Мои руки гладят ее груди, когда я подношу ее губы к своим, крепко целуя ее. Она на мгновение погружается в поцелуй, ее губы мягко тают между моими, прежде чем, наконец, отстраниться.

— Нет, — шепчет она, — я все еще злюсь на тебя.

В спешке она вскакивает с кровати и убегает со сцены. Я едва успеваю вовремя прервать ее, заслоняя своим телом ее прежде, чем она успевает уйти. Я замечаю, как она один раз бросает взгляд в сторону аудитории, но мне по-прежнему на них наплевать. Я вижу только ее.

— Позволь мне загладить свою вину, — говорю я, приподнимая ее подбородок, но она вырывает его из моих рук.

Когда она пытается обойти меня, я снова останавливаю ее. Затем, положив руки ей на бедра, я опускаюсь перед ней на колени. Глядя на нее снизу вверх, я прикасаюсь к ее телу, мои руки мягко скользят по ее талии и вниз к бедрам, затем вверх. Она дрожит, когда мои пальцы дотрагиваются до нежной кожи в том месте, где соприкасаются ее ноги.

— Пожалуйста, Котенок, — шепчу я. — Позволь мне показать тебе, как я сожалею.

Мое прикосновение касается влажной кожи ее киски, и она медленно выдыхает, когда ее глаза закрываются. Не сводя глаз с ее лица, я поглаживаю ее клитор и наблюдаю за ее реакцией.

— Здесь? — Отвечает она хриплым стоном.

— Да, здесь.

Я прижимаюсь губами к ее животу, пробуя сладость ее кожи, опускаю лицо вниз, погружая язык в ее жар, и она хватает меня за голову, прижимаясь ко мне.

— Гаррет, подожди, — умоляет она.

Неохотно я отрываю свой рот и смотрю на нее снизу вверх.

— Да, Котенок?

Лукавая улыбка приподнимает один уголок ее рта. — Встань.

Я делаю, как она говорит, поднимаясь на ноги. — Сними свою одежду.

Не сводя с нее глаз, я снимаю пиджак, бросая его на кровать, прежде чем расстегнуть рубашку, пока она расстегивает мой ремень. Мой член дергается в штанах от ее прикосновения, и пока я снимаю обувь, она стягивает с меня штаны.

Отдаленно я чувствую, что они наблюдают за мной, но я не обращаю на них внимания. Я сосредотачиваюсь на ней, снимая свои боксеры, позволяя им соскользнуть вниз по моим ногам, мой напряженный член подпрыгивает, освобождаясь от своих ограничений.

Когда я тянусь к ней, она останавливает меня, держа мои запястья в своих руках. И я склоняю голову набок, ожидая, что она объяснит, почему я не могу прикоснуться к ней.

— Ты хочешь загладить свою вину передо мной?

— Конечно, — отвечаю я.

Легким толчком она отталкивает меня назад, пока моя спина не упирается в черную стену в дальнем конце комнаты. Ей приходится приподниматься на цыпочки, чтобы дотянуться до наручников. И мои глаза расширяются, когда я понимаю, что она хочет прижать меня к стене.

Отдавая ей все свое доверие, я поднимаю руки, чтобы она могла обернуть черные липучки вокруг каждого запястья. Вскоре я стою с поднятыми руками, привязанный к стене, полностью в ее власти.

Теперь я действительно чувствую, что они наблюдают. Мое сердце быстро колотится в груди, когда я оглядываю толпу, их голодные взгляды устремлены на мое обнаженное тело и торчащий член, твердый и готовый к прикосновениям Мии. Я никогда в жизни не чувствовал себя таким уязвимым. И хотя это чертовски страшно, это заглушает голоса и мысли в моей голове.

— Делай все, что в твоих силах, — шепчу я ей, и когда ее руки скользят вниз по моему телу, она улыбается.

— О, я планирую это. Почему бы нам не показать им, какой ты плохой? — Говорит она страстным шепотом.

У меня перехватывает дыхание, когда она опускается передо мной на колени, прокладывая поцелуями дорожку вниз по моей груди. Когда ее лицо оказывается на высоте моего члена, по моей коже пробегают мурашки. Я наблюдаю, прикрыв глаза, как ее язык тянется к моему члену, облизывая головку моего члена.

— О, Мия. — Рычу я, борясь с ограничителями, пока она дразнит меня.

Когда она заглатывает мой член в рот, я отстраненно задаюсь вопросом, каково же мое наказание. Мия никогда бы так просто не спустила меня с крючка. И я хотел бы что-нибудь придумать, но сейчас она высасывает все мысли из моей головы.

Затем с этим озорным выражением на лице она смотрит на меня снизу вверх, и я наблюдаю, как она тянется за чем-то, спрятанным за кроватью, где зрители не могут видеть.

— Ты помнишь, что ты мне купил? — Спрашивает она злым, дразнящим тоном.

Мой разум путается. Что я ей купил?

Когда свет падает на металл в ее руке, у меня пересыхает во рту. О, черт.

— Я собиралась использовать это в своем выступлении, но теперь, когда ты здесь… кажется, такую ужасную возможность нельзя упускать.

Я делаю глубокий вдох, наблюдая, как она вертит в пальцах металлическую пробку. Это не то, что я когда-либо пробовал раньше, но и не то, против чего я полностью против. Я имею в виду… Я заставил ее попробовать это.

— Как я уже сказал, делай все, что в твоих силах.

Крепко зажмурив глаза, я откидываю голову назад и прислоняюсь к стене.

Затем ее рука осторожно скользит вверх по моей ноге, и она сладко шепчет: — Ты уверен? Ты не обязан этого делать.

— Я уверен, Котенок. Я доверяю тебе.

— Ладно, хорошо, — лукаво отвечает она. — Повернись.

С моими руками, все еще связанными над головой, она поворачивает меня так, что теперь мой зад открыт зрителям. Это не так унизительно, как я думал. Более… возбуждающе и интенсивно, но я чувствую, как ее руки скользят вверх по моей спине, как она проводит пальцами по моим бедрам, а затем вверх по позвоночнику, когда ее дыхание касается моей кожи.

— Ты в порядке?

— Да, — отвечаю я, и затем ее рука обхватывает меня спереди, обхватывая мою напряженную длину ладонями и заставляя меня застонать от этого ощущения.

— Дело не в унижении, Гаррет. Речь идет об уязвимости.

Она отпускает мой член, и я слышу, как она открывает бутылочку со смазкой. И с нетерпением жду, когда она продолжит: — Это освобождает, не так ли? Зная, что они хотят тебя. Что они хотят видеть, как тебе хорошо. Что они хотят твоего удовольствия так же сильно, как и ты сам.