Инициация «Отчаяние»

– Ещё пару часов назад знала. Когда шептала мне, что любишь. Сутки назад знала, когда скулила о том же на кухне, – Макс скрежетнул зубами и, остановившись прямо посреди улицы и снующих туда-сюда туристов, развернул её к себе. – Что изменилось?

– Ничего… – Кай провела костяшками пальцев по его щеке, пытаясь успокоить и его, и себя, и обрисовала линию челюсти. – Я по-прежнему люблю тебя.

– Тогда возвращайся, – Макс прикрыл глаза, буквально физически ощущая, как постепенно гаснет вспышка гнева под её прикосновениями. – Или я перееду сюда.

– Ты ненавидишь Германию.

– Это не имеет значения.

– Как и любая другая страна. Дело ведь не в месте, Макс. Жить можно где угодно, – приподнявшись на носочках, Кай накрыла его щёку ладонью и прихватила его нижнюю губу своими губами. Нежно, мягко, горько. – Просто всё слишком сложно.

– Сложно? А ты думаешь мне было просто всё это время?

Кай отшатнулась назад, и он, схватив её за талию, сжал пальцами её подбородок, вынуждая смотреть себе в глаза. А потом сделал несколько глубоких вдохов в попытке утихомирить вновь разбушевавшегося демона. Он не мог позволить себе сорваться и дать ей повод снова сбежать, увильнуть от ответов. Наклонившись к ней, Макс заговорил гораздо тише:

– Думаешь мне было просто вчера ночью? Видеть тебя и не иметь возможности дотронуться, поцеловать. Сдерживать это желание касаться тебя, быть с тобой. Да к чёрту, Кай. Да, я накосячил. Жёстко накосячил. Но какая нахрен разница, если мы оба любим друг друга? Если оба подыхаем порознь. И ты вчера в этом убедилась. Потому что я видел, как тебе было больно, когда я сказал, что больше ничего не будет.

– Так ты сделал это…?

– Да, я сделал это специально. Чтобы ты, чёрт возьми, наконец открыла глаза и поняла, что чувствуешь и чего на самом деле хочешь.

– Это жестоко, – мотнув головой, Кай вырвалась, и Макс фыркнул, скрестив руки на груди.

– Зато действенно. Ты ведь поняла. Знаю, что поняла. Поняла, что хочешь быть со мной не меньше, чем я хочу быть с тобой. И поэтому сама ко мне подошла. А если бы ты этого не сделала, я бы действительно вложил в твою руку пистолет и приставил бы к своей голове, как советовал Ник. Потому что жизнь без тебя мне нахрен не сдалась.

Сжав губы в тонкую полоску, Макс перевёл взгляд на одну из сувенирных лавок, лишь бы не видеть боль в глазах Кай, которую он снова ей причинил. В этот раз намеренно. Сердце в груди яростно колотилось, словно ожидая приговора. Но вместо него он почувствовал её ладонь, развернувшую его лицо в другую сторону, и услышал тихий голос:

– Посмотри…

В десятке метров от них Макс увидел небольшую детскую площадку и молодую пару с ребёнком. Мужчина осторожно качал двухгодовалую дочь на качели, а женщина сидела перед ней на корточках и, смеясь, целовала, когда та с хохотом летела в её сторону.

Макс зажмурился и опустил голову. Внутри всё разрывалось на части. Он так и не смог научиться относиться к этому равнодушно.

– Ты никогда не простишь мне… её…

– Я никогда и не винила тебя за неё, Макс, – Кай раскрыла его руки и, обняв ими себя, уткнулась лбом в его лоб. А потом судорожно выдохнула, взяв его лицо в ладони, и зашептала: – Мы с тобой никогда не говорили о детях, и я не знаю, хотел бы ты или нет, был бы рад ей, если бы тогда всё сложилось по-другому. Но я знаю, что у тебя всё это ещё может быть. Я же… Я никогда больше не смогу…

Макс сильнее стиснул её руками и неверяще покачал головой, кажется, начиная понимать, в чём же была настоящая причина того, что она всё это время отталкивала его.

– Я знаю. Узнал об этом после нашей встречи во Франции.

Кай удивлённо подняла голову, но он коснулся её раскрывшихся губ своими губами, прерывая вопрос.

– Я слышал те записи, что ты вела… там.

Глаза Кай в ужасе раскрылись, и Макс успокаивающе погладил её по волосам:

– Прости. Я знаю, что не должен был. Знаю, что ты не хотела этого. Это вышло случайно, а потом я уже не мог их выключить.

– Господи, ты же, наверное… – у Кай спёрло дыхание, а слова застряли в горле. Страшно было даже представить, что могло происходить с ним тогда. Что он должен был почувствовать.

– Тише… Не имеет значения, – убрав чёрную прядь ей за ухо, Макс приподнял пальцами её подбородок и оставил ещё один нежный поцелуй на её губах. – Важно то, что я сделал свой выбор ещё тогда. Я выбрал тебя. И я не откажусь от тебя из-за того, что ты не сможешь родить мне ребёнка. Ничто и никогда больше не заставит меня отказаться от тебя.

Кай прикрыла глаза, и по её щекам скатилось несколько слезинок. Она до безумия боялась этого разговора. Боялась сказать ему, а он всё это время знал. И всё равно пытался вернуть её.

– Ты не понимаешь… Я же сломанная. Бракованная. Испорченная. Что я могу тебе дать… Я не хочу лишать тебя возможности стать отцом…

– Себя. Ты можешь дать мне себя. Это единственное, что мне действительно нужно.

– Это сейчас ты так думаешь. Но ведь со временем… Что я буду делать тогда?

– Тогда мы и будем решать этот вопрос. Вдвоём. Как… напарники. Помнишь?

Кай по голосу поняла, что он улыбается, и тоже робко улыбнулась.

– Помню…

– Детка, я понимаю, что для тебя это не просто. И если тебе нужно ещё время, я дам тебе его. Но я не буду ждать вечно. Когда-нибудь я просто приеду и заберу тебя домой. Даже если ты будешь сопротивляться. Но лучше не доводи до этого. Потому что без тебя у меня срывает крышу. Ты же видела.

– Макс, – Кай подняла на него глаза и в нерешительности закусила губу. – Покажи мне Париж…