Острые грани

Глава 32. Арина

Звонок в дверь заставил меня вздрогнуть, отчего я едва не выронила из мокрых рук недомытую кружку. Наспех ополоснув её от пены, поставила на сушилку, выключила воду и, обтерев руки, быстрыми шагами прошла к входной двери. Посмотрела в глазок, а сердце тут же бухнулось о рёбра. Неконтролируемая улыбка растеклась по моим губам, когда я открыла дверь, и в квартиру вошёл Серёжа.

— Привет, — бросила я, понимая, что стесняюсь смотреть ему в глаза при свете дня.

Боже! Мы вытворяем с ним во время секса иногда ТАКОЕ, но краснею я от его простого прямого взгляда.

— Привет, — ответил Серёжа и, положив на пуфик свой пиджак и портфель, снял туфли и оставил их аккуратно стоять у двери.

— Голодный?

— Немного, — чуть нахмурил он брови и, подойдя ко мне вплотную, запустил обе ладони в мои волосы, притянул меня к себе и требовательно поцеловал.

Нежность на грани грубости. Кажется, нам обоим нравится это извращение.

— Устал? — спросила я тихо и опустила ладони на широкие плечи, машинально их разминая.

— Голова раскалывается, — хмуро бросил Серёжа и снова потянулся к моим губам, будто в них таилось нужное ему лекарство от усталости.

— Может, сбежим куда-нибудь? На пару дней? Пока я безработная. Тебя ведь отпустит твой босс?

— Не знаю, — повёл Серёжа плечами под моими ладонями. — Сейчас спрошу, — подойдя вместе со мной к зеркалу, Серёжа посмотрел в отражение своих глаз и молча задал вопрос, слегка дёрнув бровями, и плавно кивнул. — Мой босс не против. Можем ехать хоть сейчас.

— Отлично!

— Но только на пару дней, до вечера пятницы. Я обещал сыну в эти выходные поездку на спортбазу, чтобы немного развеяться перед началом учебного года…

— Без проблем, — вскинула я руки ладонями перед собой. — Две ночи наедине с тобой в каком-нибудь глухом лесу — для меня достаточно.

— Тогда собирайся.

Серёжа снова притянул меня к себе и поцеловал в губы.

— Сколько трусов с собой брать? Не хочешь порвать на мне те красные?

— Бери только их, — хищно улыбнулся Серёжа и выпустил меня из своих объятий, игриво шлёпнув по заднице напоследок.

С поиском дома для отдыха мы сильно не заморачивались. Просто нашли объявление о том, что, как раз, до выходных сдается домик загородом с личным двором, террасой и выходом на реку. В него и заселились, узрев в глазах хозяйки молчаливое понимание того, чем мы тут все две ночи собираемся заниматься.

Пока я разбирала вещи и продукты, и разглядывала дом, Серёжа разжёг мангал и начал жарить мясо на углях, раздевшись до трусов.

Переодевшись в купальник, я тоже спустилась к нему. И плевать, что я была абсолютно бесполезной, зато я позволила себе вдоволь нанежиться с мужчиной. Чего раньше никогда не было.

Еще никогда я не отпускала свои эмоции и чувства в настолько вольное плавание, чтобы не прятать глаза и не бояться того, что мужчина заметил, что он мне небезразличен.

Я обнимала Серёжа, подходя сзади. Целовала каждую секунду любой участок его кожи и не чувствовала в этот момент ничего, кроме абсолютного, переполняющего меня счастья.

Серёжа тоже обнимал меня в ответ и целовал, куда придётся. Ловил меня за талию или руку и возвращал к себе, если я немного отходила в сторону. Искал мои губы, как одинокий путник в пустыне ищет воду. И всегда находил.

А я была рада. Как самая счастливая собачонка, которая долгое время скиталась по улицам, не знала ласку и вот, наконец, попала в добрые любящие и любимые руки.

Всё было идеально.

Идеально до тех пор, пока Серёже не позвонил сын.

— Да, Стёп. Как дела? Что-то случилось? — ответил Серёжа на звонок, но не перестал прижимать меня к своему боку.

— Мама запретила мне ехать с тобой на турбазу, — услышала я голос расстроенного мальчишки в трубке.

— Почему? Она объяснила? — вся лёгкость и веселость покинула Серёжу. На его лице отразились сосредоточенность, раздражение и нарастающая злость, когда сын коротко ответил, что «мама просто сказала, что я никуда не поеду».

— Где сейчас мама? — спросил Серёжа и, убрав ладонь с моей талии, отошёл чуть в сторону, чтобы продолжить разговор.

Через несколько секунд стало ясно, что с женой он сейчас не поговорит, потому что рядом с сыном её не оказалось, а на звонки она не ответила.

Но теперь до самого позднего вечера со мной остался Серёжа, который уже не был столь же нежным и трепетным, как до звонка сына. На всё оставшееся время со мной остался очаг раздражения, который был погружен в свои мысли и перестал на меня реагировать. Один раз даже оттолкнул. Мягко, ненавязчиво, но весьма ощутимо для моего самолюбия.

А затем, ближе к полуночи, пока Серёжа охранял свой телефон, лежащий на прикроватной тумбочке, ему позвонила жена.

Она так и была записана в его телефоне «жена». До сих пор — жена…