Острые грани

Глава 39. Арина

Первое сентября. Шесть утра.

Я бледной тенью вошла в ванную комнату, включила свет и посмотрела на своё отражение, от души испытав к нему отвращение. Бессонная ночь не сделала меня красивее. Собственно, как и не сделало счастливее то, о чём я узнала вчера вечером.

Намотав сопли на кулак, я отложила их на полку до вечера. А сейчас мне не мешало бы вернуть себе прежний вид и сделать лицо менее отечным. Едва ли хоть кому-то будет приятно видеть лицо, похожее на старую, побитую временем и молью подушку из-под чьей-то задницы — примерно так я вижу сейчас своё лицо.

Маска, патчи, кофе, рвота… И я снова свежа, и я снова готова раздавать позитив. По крайней мере, ближайший час на линейке в честь первого звонка единственной племянницы я постараюсь не расклеиться.

Платье, каблуки, боевой макияж и улыбка, больше напоминающая предупреждающий оскал. Пожалуй, над ней нужно ещё поработать в такси, пока я буду ехать до школы, где обещала ждать Ру, Настю и Сашу.

Никогда бы не подумала, что встреча со счастливой семьёй моей сестры будет для меня настолько энергетически затратной: уже надев в прихожей туфли, я устала и захотела просто отлежаться под пледом ближайшие лет пять. И, желательно, чтобы всё это время меня не трогали даже мухи.

Но, оставив дома всё дерьмо, связанное с личной жизнью, я поехала на школьную линейку и сделала всё, чтобы сестра не заподозрила ничего. Мне хватило промывки мозгов, которую сестра устроила неделю назад, и отстала от меня только тогда, когда я сказала, что Серёжа уже давно «с глаз долой, из сердца вон».

Хотя, не такая уж это и промывка мозгов. Скорее, очередной акт жалости в исполнении моей сестры и ее желание снова забрать меня к себе в свой счастливый дом и идеальную семью.

Возможно, будь Ру моей мамой, а не сестрой, я бы, не задумываясь, свалила на неё все проблемы и ждала, когда она поможет мне их разрешить. Но Ру моя единственная и горячо любимая сестра, которая уже достаточно хлебнула дерьма в этой жизни (в том числе и из-за меня), когда мы остались без родителей и без какой-либо поддержки. Поэтому, если ради неё мне нужно будет сегодня изображать радость и счастье, будучи с осколком вместо сердца в груди, то я выложусь на все сто процентов.

Едва я увидела внедорожник Саши на горизонте, натянула на губы улыбку и приготовилась не отпускать её ближайший час-два. Сегодня праздник, сегодня моя племянница впервые идёт в школу, и у меня нет никакого права портить этот день своими проблемами.

Милая пара, идеальная семья и Настюшка, несущая в тонких ручонках аккуратный букетик с кудрявыми ленточками. Держат друг друга за руки, улыбаются друг другу так ярко и тепло, что солнце нервно курит в сторонке.

Есть ли место в их солнечном царстве такой туче с кучей проблем, как я? Нет.

Я крепко обняла сестру, едва не пустив слезу, когда она обняла меня в ответ. на долю секунды мне захотелось эгоистично выложить ей всё здесь и сейчас. Но я лишь улыбнулась, опустила пару шуток и, взяв сестру под руку, пошла с ней в сторону остальных детишек и их родителей, которые уже собрались у школы для линейки.

— А ты чего вся такая загадочная? — протянула я, заметив яркие хитрые искры в глазах сестры.

— Сильно заметно?

— Да у тебя на лбу бегущая строка горит о том, что ты что-то задумала.

— Ну, вообще, это результат твоей задумки, — посмотрела на меня сестра нарочито укоризненно.

— А что я-то сразу?! Я ничего не сделала! — на всякий случай, я начала отнекиваться. Мало ли, в чем меня хотят обвинить…

— Да? — вскинула Ру брови. — А кто полтора месяца назад отправил меня на теплые озёра только с трусами в чемодане?

— Добрая фея, — моих губ, наконец-то, коснулась настоящая улыбка, когда я начала догадываться, к чему она клонит.

— А добрая фея задумывалась о таком исходе? — сестра поднесла к моему носу сумочку, в которой я разглядела тест на беременность с двумя полосками. — Как тебе?

«У меня дома таких целая коллекция. Насикала за вчерашний вечер и сегодняшнюю ночь», — подумала я, но запрятала эту мысль глубоко в задницу, чтобы она не посмела вырваться.

— А я-то что? — я была искренно рада за сестру и её расширяющуюся семью. — Я тебе трусы с собой давала? Давала. Ты сама виновата, что не надела их.

— Коза, — усмехнулась Ру.

— Поздравляю, сестрёнка! — я обняла её крепко-крепко, пытаясь спешно проглотить огромный ком, застрявший в горле.

— Тише. Я ему ещё ничего не говорила, — шепнула Ру, намекая на Сашу.

— Он будет счастлив.

Улыбнулась я, насколько позволяли губы и отвела взгляд в сторону. На секунду мне показалось, что я услышала очень знакомый голос, который не слышала уже две недели.

И не ошиблась: в нескольких метрах от меня стоял Серёжа. Пусть на его губах не было улыбки, но он был с семьёй.

Разве не этого я хотела?

Тогда отчего же так паршиво?

— Арина, — мягко позвала меня сестра, коснувшись руки.

— Забей, — тряхнула я головой. — Всё прошло. Видишь? Он с семьёй, в костюме. Все счастливы.

— Угу. То-то я вижу, что вы оба прям светитесь от счастья.

Она права. И от осознания этого я потеряла все силы на то, чтобы улыбаться.

— Арин…

— Слушай, Ру, не надо, — одернула я руку и отвела взгляд в сторону, чтобы сестра не смогла «прочитать» меня. — Я не хочу сейчас снова это обсуждать. Я сказала, что всё прошло, значит — всё прошло. Идём, лучше, догоним наших, а-то они уже вперед убежали.

Я резко развернулась на месте и без оглядки, чётко чувствую взгляд Серёжи на себе, пошла к Саше с Настей, пытаясь на ходу прийти в себя и вновь проглотить непрошенные слёзы.

Нашла место и время, дура!

Всю линейку я держалась недалеко от своих, но за спинами других родителей, практически вжимаясь спиной в кирпичное здание школы.

Красавчик-старшеклассник пронёс девочку с огромными бантами и колокольчиком в руке на своём плече по квадрату линейки. Какие-то девочки танцевали, другие — пели, кто-то из учителей или родителей толкал пафосную речь об особенности школьных годов. А я смотрела на деток в белых рубашках и блузках, и думала, насколько красивым мой ребенок пойдёт в первый класс. Я точно не стану покупать своему ребенку букет для учительницы больше его самого. Глядя на некоторых детей, которых едва было видно из-за шуршащего букета, чувство умиления как-то исчезало. Хорошо, что у Настюшки был небольшой букетик, почти как свадебный, разница только в том, что в нём были яркие цветочки почти всех цветов радуги.

Хотя кого я обманываю? Мне и дети? Я себя-то не могу контролировать и досмотреть за собой — какие мне дети? Я даже кошку не рискну завести, потому что едва ли та сможет прожить со мной хотя бы месяц. Я либо забуду о ней, и она умрёт от голода, либо она сама сбежит от меня к более нормальным и правильным людям.

А с ребёнком… Не хочу обманывать себя ложными надеждами на что-либо, поэтому решение сложившейся проблемы для меня максимально очевидно. Я не Ру — я не справлюсь, я не сильная, я безответственная слабачка, идущая на поводу у сиюминутных желаний. Какой, к чертям, ребёнок?

Линейка начала расходиться. Кто-то заходил в школу, кто-то шёл на парковку, а кто-то остался у школьного крыльца и фотографировался. Фотографировала и я.

Счастливая семья моей сестры счастливо улыбалась в камеру, позировали и звали меня к себе для селфи.

Недалеко от нас, будто специально, будто меня кто-то хотел наказать, расположился Серёжа со своей семьёй. Они тоже фотографировались. Я слышала, как жена просила Серёжу улыбнуться на камеру, пока их снимала какая-то женщина. Наверное, бабушка их сына, который, кстати, тоже не очень охотно соглашался на фотосъёмку. Он скорее рвался к пацанам, которые ждали его чуть в стороне, нежели желал, чтобы его фотографировали в белой рубашке и отглаженных брюках.

Наконец, парнишке удалось высвободиться и сбежать за школу на спортивную площадку с пацанами.

— Обнимитесь хоть, — укоризненно и повелительно произнесла женщина, фотографирующая Серёжу и его жену, пока я, стараясь не смотреть на них, делала вид, что что-то ищу в своей сумочке. — Серёж, ну обними свою жену нормально!

Поднять на них взгляд исподтишка — моя большая ошибка.

Я увидела, как Серёжа, будучи в классическом костюме и даже причесанный (при мне он был вечно лохматый и в джинсах), приобнял свою жена за талию и мягко притянул к себе. Склонив к ней голову, он смотрел куда-то размыто, будто пытался сосредоточиться на асфальте за ней.

А вот его жена чётко знала, куда смотреть. И, так же приобнимая мужа за талию поверх пиджака, она смотрела ровно на меня. Наши с ней взгляды встретились, и в её глазах я чётко прочитала, насколько я ничтожна в её глазах, и где моё место.

Резко дёрнув головой, я отвела взгляд в сторону и поспешила к сестре. Мне нужно просто свалить отсюда и снова забиться в квартире.

Сославшись на то, что у меня куча дел перед началом учёбы в универе, я пулей вылетела за территорию школы. Быстрыми шагами дошла до угла забора, завернула за него и дошла до автобусной остановки.

Чувствуя тошноту и слабость во всех конечностях, я села на скамейку и трясущимися руками вынула из сумочки телефон. Пролистала последние звонки, мечтая о том, чтобы поскорее набраться с кем-то из своих девчонок, чтобы поскорее от всего уйти, но палец завис над номером Роба.

Пожалуй, он единственный человек, который знает абсолютно обо всём, что происходит в моей личной жизни последний месяц. Значит, ему не нужно будет что-то объяснять и рассказывать, чтобы он понял.

Пару гудков, и Роб ответил с лёгкой ленцой и игривостью:

— Если ты в костюме школьницы, в белых чулочках и бантиках, то я уже выезжаю.

— Я у первой школы. На остановке. Приедешь? — я старалась говорить так, чтобы в голосе не было слышно слёз.

— Что случилось? — теперь голос Роба звучал крайне обеспокоенно.

— Если ты не приедешь, то что-нибудь может случиться.

— Постарайся хотя бы минут двадцать не двигаться и не создавать пиздеца. Я выезжаю.

Пока я прятала лицо в ладонях, сидя под козырьком остановки, не сразу обратила внимание на то, что рядом оказался Роб.

— Ты второй раз срываешь мне классный секс, — пробурчал он, присаживаясь рядом со мной.

— Классный? С тобой? — отняла я руки от лица и отёрла сопли вместе со слезами и потекшей тушью. — Я, возможно, спасаю ту несчастную, в которую ты скорее всего с первого раза не попадёшь.

Я сдавленно хохотнула сквозь слезы и получила мягкий тычок в плечо от парня.

— Что у тебя случилось? — спросил Роб. Подался чуть вперед, оперся локтями в свои колени и заглянул мне в глаза, слегка щурясь от полуденного солнца.

— Не знаю. Жопа какая-то.

— А мне ты позвонила, потому что я единственный, кто может эту жопу отшлёпать?

— Не знаю, — поморщилась я и несколько секунд молча смотрела на шелуху от семечек и окурок под ногами. — Просто ты единственный, кто не будет занят жалостью ко мне и подтиранием моих соплей. А ещё ты единственный, кто знает, откуда эта жопа растёт.

— Я не буду с ним драться третий раз, — сразу сказал и очень уверенно заявил Роб. — Хоть всю улицу соплями залей.