Меня ему продали

Глава 32

Самрат

Когда мы вошли в ближайшую к университету кофейню, я был ещё зол, но умело это скрывал от жены, которая пыталась отвлечь меня. Вскоре ей и вправду удалось переключить моё внимание на себя, однако я всё равно то и дело вспоминал ублюдка, что недавно домогался её. В воображении у меня мелькали картинки жестокой расправы над ним, хотя и стараниями Ясмины мои мысли постепенно перетекали в более позитивное русло.

С тех пор, как мы поженились, официальное свидание у нас было один раз. И, сидя в уютном кафе, который язык не поворачивался назвать элитным, ведь в нём находились только студенты и, вполне возможно, преподаватели из университета, я впервые задумался об этом.

«Как много я сделал для неё? Смог ли я дать ей всё, что должен давать муж своей единственной жене, которую поклялся перед Аллахом всегда любить и оберегать?» — задался про себя вопросом, задумчиво поглядывая на Ясмину.

— Что ты будешь? — спросила та, изучая меню, пока официант ожидал наш заказ.

— Я доверяю тебе, — просто сказал я в ответ, глядя на неё.

Жена замерла. Её глаза слегка расширились, будто она не была готова услышать от меня таких слов. И я не лгал. Я действительно доверял ей. Я не знал, как и когда это случилось, а ещё что конкретно меня к этому подтолкнуло. Раньше я никому бы так не доверился. В особенности женщине, с который жил совместно от силы пару месяцев.

Растеряно и как-то машинально кивнув, Ясмина с трудом сглотнула, уставившись обратно в меню. Её пальцы заметно подрагивали, пока она бегала по последнему взглядом.

Терпеливо ожидая момента, когда жена определится с нашим заказом, я не сводил с неё внимательного взора, с любопытством наблюдая за ней.

С тех пор, как я забрал Ясмину из родительского особняка, и мы подтвердили брак в мечети, прошёл целый месяц. Месяц нашей по-семейному тихой жизни и моего беспокойного сна, потому что я не знал, чего стоило ожидать от отца в дальнейшем. Пожалуй, тут никто не знал бы, что могло вновь взбрести ему в голову.

За прошедшее время я только один раз смог связаться со своим человеком, который работал на мою родню и жил с ними под одной крышей. Его звали Джемалья, и он принёс мне неутешительные вести, несколько выбившие меня из колеи. Оказалось, моя мать была наказана за то, что посмела пойти против мужа при сыновьях и подчинённых. Как именно, можно было только догадываться, но тишина, образовавшая в телефонной трубке, когда я спросил об этом своего осведомителя, только подтвердила худшие опасения.

— Тирамису здесь готовят невероятно вкусно! — Ворвался в мои мысли полный восторга голос Ясмины, разгоняя не самые приятные из моих воспоминаний.

Я моргнул, сосредоточив взгляд на ней. Она взволнованно прикусила нижнюю губу, а в её блестящих глазах было столько любви и восторга, что те передались и мне.

Впервые за всё время, что мы находились вдали от университета и ублюдка-преподавателя, я искренно улыбнулся. Поднял руку и накрыл её ладонь, лежавшую на столе. Временами мне казалось, что я мог читать мысли жены, когда мы встречались глазами. Мог знать, когда она врала или что-то недоговаривала. Впрочем, только телесный контакт, кожа к коже, мог полностью раскрыть её истинные чувства, словно некий детектор лжи.

— Всё хорошо? — решил уточнить я.

— Да, — согласилась Ясмина, не колеблясь ни на секунду. — Теперь всё хорошо.

Её улыбка стало шире, а сама она заметно расслабилась, касаясь второй рукой моей.

— Спасибо, — прошептала жена.

В уголках её глаз собрались слёзы, заставив меня тихо чертыхнуться.

— Gülüm?

Отодвинувшись, она стала яростно стирать предательскую влагу, что текла у неё по щекам, но при этом не переставала улыбаться.

Моя роза.

Она и правда была похожа на цветок. Цветок, медленно раскрывшийся на моих глазах и цветущий только на солнце. Ясмина стремительно расцветала, стоило уделить ей внимание, а также продемонстрировать собственную любовь и нежность. Если раньше она воспринимала нечто подобное сразу в штыки, отказываясь принимать чью-то помощь или заботу, ведь всегда надеялась только на себя, то теперь… Всё изменилось. И мне очень льстило, что я стал первым человеком, который научил её доверять другим. Пожалуй, я с нетерпением ждал того дня, когда моя жена окончательно бы поняла, что могла найти во мне понимание и поддержку абсолютно в любых вопросах.

— Не обращай внимания, — сказала наконец она, когда прошло достаточно времени для того, чтобы я начал уже волноваться.

«А не сделал ли я ей больно?» — закралась ко мне мысль, пока Ясмина не начала говорить. Слёзы продолжали течь из её часто моргающих глаз, но сама она, пусть и не успевала стирать их, выглядела счастливой и на удивление даже весёлой.

— Сама тоже немного в шоке, если честно, — призналась жена, отдышавшись.

Потом вернула руку, позволив мне взять её ладонь в свои и поцеловать каждый палец.

— Ты говоришь, что я вью из тебя верёвки? — вдруг поинтересовалась Ясмина, вернув мне мои же слова, брошенные ей в аудитории.

Я кивнул.

— Ты не представляешь, насколько, — согласился в ответ, не видя в этом постыдного.

— Тут я, пожалуй, не соглашусь с тобой…

Она наклонилась вперёд, словно собиралась рассказать мне что-то сверхсекретное.

Я подался к ней, подыгрывая её настроению.

— На самом деле это ты вьёшь из меня верёвки, Самрат. И ты тоже абсолютно не представляешь, настолько, — понизив голос, призналась жена.

Мы с минуту смотрели друг друга в глаза, пока оба не рассмеялись. Ясмина прикрыла рот рукой, а заразительный смех, точно причудливая мелодия, срывался с её губ. Что до меня же, то мне захотелось как-нибудь запечатлеть этот момент, чтобы потом, когда будет одиноко или больно, вспоминать о нём. Доставать эти драгоценные воспоминания из глубины сознания и заново всё проживать, черпая из них силы и стимул к существованию.

Пока не передумал, а Ясмина и не узнала, я быстро вытащил телефон и сделал несколько снимков. Конечно, она увидела это и перестала смеяться, смотря прямо в камеру, однако я уже не фотографировал её, а снимал происходящее на видео.

— Ты что делаешь? — Моя жена деланно нахмурилась. Прядь непослушных волос упала ей на лицо, закрывая один глаз. Она убрала ту за ухо, быстро пробежалась взором по кафе, а потом повернулась ко мне. На её губах вновь заиграла лукавая улыбка.

— У тебя красивая улыбка, — сказал я, останавливаясь взглядом на её щеках с милыми ямочками, которых просто хотелось укусить.

— Снимать кого-то без разрешения вроде бы нельзя. Насколько я знаю, это карается законом в виде штрафа, а в совсем запущенных случаях и лишения свободы, господин Алайдаров, — сказала Ясмина тоном учительницы.

Я хмыкнул, продолжая нагло снимать её. Никто не спешил нас прерывать.

— Вообще-то мы в общественном месте, госпожа Алайдарова. Может, я решил заснять прекрасный вид позади вас, а вы мне его загораживаете? Впрочем, даже если меня и арестуют, то это стоит того, — сказал в ответ, принимая правила её игры.

— Вид позади меня стоит возможности угодить за решётку? — Она хихикнула, но я лишь покачал головой и серьёзно признался:

— Ты того стоишь.

Резко смутившись, Ясмина прикрыла своё лицо, попросив не снимать её.

— Ты просишь невозможное, gülüm, — хмыкнув, отозвался я.

Поняв, что ей не победить меня и не разжалобить притворным хныканьем, она всё же открыла лицо, сложив на столе руки словно примерная школьница. Немного покривившись и показав мне язык, подумала и со вздохом начала позировать.

Для меня.

Она глядела в камеру, но было ощущение, что смотрела прямо в мои глаза. И душу. Её открытость согревала мне сердце своей наивностью и невинностью.

— Ты пойдёшь со мной на свидание? — спросил я, боясь упустить момент.

Ясмина на миг замерла, но затем её губы тронула смущённая улыбка.

— И куда мы пойдём?