Меня ему продали

Глава 6

Ясмина

Я ждала ударов, криков или оскорблений из уст вновь спасшего меня мужчины, но оказалась не готова к тому, что он просто укутает меня в простыню. Легко и непринуждённо. Так, словно каждый день занимался этим.

И всё же я не могла расслабиться. Обманчивое молчание Самрата нагоняло на меня ещё больше страха, чем если бы он что-то говорил. Его глаза выдавали злость. Его движения были размашистыми. Злыми.

Испуганно зажмурившись, я попыталась унять бешеное биение сердца. Вдоль спины пробежал холодок. Я вцепилась в простыню, как в спасательную жилетку. Самрат же просто стоял у меня за спиной, тяжело дыша и не скрывая собственной ярости. В какой-то момент в соседней комнате раздался плач Арифа. Я дёрнулась было в его сторону, потому что терпеть не могла, когда он плакал, но у меня на плечах оказались руки Самрата. Со свистом втянув воздух в лёгкие, я замерла, словно перед прыжком.

Арифу давно исполнилось шесть. Ему в этом году пора было в школу. Брат рос, хоть и в меру, но избалованным ребёнком. И зачастую плакал без всякого повода.

— Больно! — заметила я и поморщилась, пытаясь сбросить руки Самрата.

Впрочем, его явно ничего не смущало. Он благополучно проигнорировал мои слова, продолжая крепко держать меня за плечи. И причиняя мне уже вполне ощутимую боль. Так, что мне не удалось сдержать стона.

Миг — и я оказалась с ним лицом к лицу. Что я там говорила насчёт того, что он злился? Так вот, я ошиблась. Самрат не злился, он был в бешенстве! Его глаза жадно впивались в моё лицо. Медленно обведя взглядом мою скулу, которая здорово ныла после побоев Камила, он помрачнел ещё сильнее. Я не знала, что с ней было, но мне не хотелось смотреться в зеркало.

Подоспевшая сестра Эмине испуганно замерла у порога, сверля нас, точнее Самрата, полным ужаса взглядом. Она тоже помнила его. Боялась, что и остальные враги отца могла узнать о нашем местоположении и прийти за долгом? За нами?

— Что ты вообще себя позволяешь? — тем не менее, взвизгнула Эмине, не обращая внимания на то, как в соседней комнате плакал её сын. — А ну отошёл от Ясмины! Кто ты вообще такой?

— Выйди, — спокойно, но в то же время со сталью в голосе приказал Самрат.

Да, это был именно приказ.

— Что? — Она поперхнулась воздухом, по всей видимости, не ожидая такого ответа. — Ты будешь указывать мне в моём доме? Это тебя не…

— Вон, я сказал!

От его крика даже я подпрыгнула на месте. Если бы он не удерживал меня рядом с собой, я бы точно спряталась где-нибудь в углу или в шкафе. Лишь бы не попасть под его горячую руку.

Помнится, в детстве, когда у папы срывались контракты, или он почему-то бывал не в духе, в доме всем от него доставалось. В особенности моей покойной маме, которая терпела все его издевательства, потому что женщина должна понимать мужа. Она ведь создана только для одного. Поэтому если он и бил её, то значит, сама была виновата.

Так думали все, кого я знала. Мы, женщины, всегда были слабы перед мужчинами. Зависели от них. От их решений и мнения. Только некоторым удавалось встретить достойного человека, который мог уважать собственную избранницу и давать ей право выбора. Право голоса. Таких мужчин мало, но они всё же бывали. Увы, мой отец не являлся таким человеком. Он мог запросто ударить меня или какую-нибудь своих жен.

Сестра Эмине скрылась в соседней комнате. Минута — и Ариф перестал плакать. Только где-то в недрах дома слышался чей-то скулёж. Неужели Камил ещё находился в нашей квартире?

— Он что-то успел с тобой сделать? — Самрат посмотрел на меня, с трудом себя сдерживая.

А я не собиралась ничего от него скрывать. Если он думал, что я стала бы лгать, то ошибался.

— Только ударил и… — проговорила я, запнувшись на последнем слове.

Я не могла вслух произнести, что Камилу удалось раздеть меня. Или что он трогал меня там. Просто не могла, и всё! Да я только от одного воспоминания об этом сгорала от стыда. Меня передёргивало от отвращения.

«О Аллах, мне ещё жить с таким грехом на душе!» — думала я.

Видимо, Самрат по-своему понял моё молчание. Не успела я и опомниться, как он взял моё лицо в ладони и, притянув меня к себе, впился мне поцелуем в губы.

— Открой рот! — прорычал он.

Моё тело, всё ещё помнящее и его недавние домогательства, и попытку Камила сунуть в меня свой орган, сразу запротестовало. Всё моё естество противилось близости.

Но Самрата это не удовлетворило. Он нажал большим пальцем мне на скулу, попав на место ушиба, и я ахнула от боли. И ему удалось воспользоваться моментом, чтобы впихнуть в меня свой язык. Одна его рука оказалась на моём затылке и вцепилась в волосы, а другая обвила меня за талию, не позволяя двигаться.

Из глаз у меня потекли горькие слёзы. Я упёрлась руками в его грудь, в попытке отстраниться. Прекратить это безумие.

«Не хочу! Не хочу ничего чувствовать к нему! Не могу переступать через свои принципы и гордость, делая так, как хочет кто-то другой. Да я лучше умру, чем добровольно… Нет, даже думать об этом нельзя. Это грех!» — пронеслись у меня мысли.

Кажется, прошла вечность, прежде чем Самрат наконец отстранился. Сам. Он окатил меня таким взглядом, что впору было бы бежать от него, сломя голову. Где-нибудь спрятаться. Потеряться. И никогда больше не попадаться ему на глаза.

— Готовься, завтра я заберу тебя отсюда, — сказал мне, и в его голосе не прозвучало ни капли нежности.

Неудивительно! Ведь он умел только приказывать, но никак не просить. И это была не просьба, а сухая констатация того, что в любом случае свершилось бы.

Но не только Алайдаров умел быть упрямым. Когда было нужно, я тоже могла добиваться своего. И мало кому уступила бы в упрямстве.

— Завтра нас уже здесь не будет, — неслышно прошептала я, стыдясь поднять голову. — Так что забирать никого не придётся.

— Похоже, что я интересуюсь твоим мнением? — резко и зло прорычал Самрат.

Я вскинула голову, не скрывая, как меня злили его слова и уверенность. В общем-то, меня в нём всё раздражало и злило. Мне хотелось его придушить!

— А похоже, что я спрашиваю вашего разрешения? — резко ответила ему.

Он прищурился. И мне сразу не понравился его взгляд, каким Самрат на меня посмотрел. Будто бы он что-то обдумывал и решал для себя. В голову мне полезли разные плохие мысли. Я его боялась и уже жалела о своём поступке. «Не стоило дёргать быка за уши. И говорить ему о планах тем более. Дура, ты, Ясмина, и жизнь ничему тебя не учит!» — отчётливо осознала про себя.

Рывок — и я оказалась впечатана лицом в стену, ощущая сзади его сильное тело. Я не могла повернуться, и моё сердце испуганно сжалось.

«Черт бы побрал мой характер!» — подумала со страхом.

— Когда твой отец продавал мне тебя, он обещал воспитанную и покорную жену. Видимо, Карим солгал мне.

При упоминании имени отца что-то глубоко внутри меня болезненно заныло. Каким бы плохим человеком он ни был, я всё равно по нему скучала. Мой отец был для меня единственным родным человеком на всём белом свете. И я любила его. Сама себе не признавалась, но глубоко в сердце я питала к нему все те тёплые чувства, что только чувствуют дети по отношению к своим родителям.

— Но ничего, — зловредно процедил Самрат. — Я сумею тебя перевоспитать и сделать из тебя примерную супругу.

Проговорив последнее, он оставил поцелуй на моём затылке. Мне пришлось зажмуриться и перестать дышать, чтобы не вдыхать его запах.

Секунда — и я очутилась на свободе. Никто больше не прижимал мене к стене и до боли не сжимал мои руки. Самрат, не задерживаясь больше ни на минуту, вышел из комнаты, и я обессиленно рухнула на пол. Ноги не держали меня. Они попросту отказали.

Я слышала, как мужчина что-то сказал сестре Эмине, но понятия не имела, что именно. Мне было всё равно, ведь для себя я уже приняла решение. И не собиралась его менять. Все эти четыре года я скрывалась от Самрата не для того, чтобы потом всё-таки стать его женой, невесткой семейства Алайдаровых. И пусть я не была лично ни с кем из них знакома, его отношения ко мне хватило, чтобы искренне не желать никого там знать.

Неизвестно, сколько прошло времени, но когда я поднялась и начала одеваться, в комнату вошла Эмине. В отличие от неё, мне бы очень хотелось принять душ, но в это время у нас всегда отключали горячую воду. Было похоже на то, мне придётся теперь терпеть на своём теле те противные ощущения, что остались от ненавистных прикосновений к нему чужих мужчин.

— Сестра Эмине, собирай вещи. Мы больше не останемся здесь ни на минуту, — громко проговорила я, тут же доставая из шкафа огромную сумку и начиная бросать в неё вещи мачехи и брата. — Нам опасно здесь находиться.

— Ясмина. — Ладонь заметно протрезвевшей женщины накрыла мою руку, что ощутимо дрожала. — Мы никуда не пойдём. Точнее, мы с Арифом останемся.

Мне не понравилось то, что она говорила загадками. Подняв голову, я заметила, как Эмине была неестественно взволнована. И в руке она сжимала… кредитную карточку! Но в моей памяти не было такого, что у нас в квартире у кого-то имелась такая.

— Откуда у тебя это? — Я вырвала кредитку у неё из рук, и мне показалось, что та обожгла мои пальцы. — Ты что, взяла от него деньги?

Мои глаза неестественно расширились. Такого предательства я от неё не ожидала.

«А что ты от неё ожидала? — ехидно спросил меня внутренний голос. — Она уже проиграла тебя в карты. Думаешь, этой расчётливой бабе важно, за что ей дадут денег?»

— Я не могла отказать, — слабо возразила она, и в её голосе не было слышно ни капли сожаления. — Он сказал, чтобы мы купили на завтра всё необходимое. Платье для невесты, обувь, одежду для Арифа и для меня, сделали тебе причёску…

Эмине стояла и перечисляла, а я уже видела, как та прикидывала в голове, где что купить. Она за два года в нашей семье быстро привыкла к роскоши.

— Какое платье? — чуть слышно спросила я.

С трудом осев на кровать, схватилась за голову.

— Ты что натворила, дура? — проговорила я, не скрывая слёз. — Ты понимаешь, что наделала? Ты… Да ты же… Я для тебя вещь? Ты даже не моя родная мать! Ты никто!

— Не кричи, — перебила Эмине. — И перестань плакать. Сотри сопли, дрянь! Думаешь, кого-то интересует твоё мнение? Вот именно, что нет. В своё время твой отец насильно сделал себе из меня жену. И он тоже обращался со мной, как с вещью! Но он не учёл одного. Что у него тоже растёт дочь. Да он сам продал тебя Алайдарову! А я всего лишь исполняю желание покойного мужа. Вот и стабильность у нас наконец-то будет. Твой этот обещал мне заплатить. Но ты не волнуйся, я всему тебя научу. Суток нам хватит. А сейчас спать. Завтра нас ожидает тяжёлый день.

Она поднялась с места.

— Только я подстрахуюсь и запру дверь снаружи.

Предательница осеклась, увидев ту самую дверь. Запереть меня никто бы не смог.

— Ладно, переночую в гостиной, буду охранять твою девичью честь. И помни, Ясмина, — она пристально посмотрела на меня, — прежде чем делать глупости, вспомни об Арифе. Не думаю, что Самрат оставит нас в живых, если ты решишь вдруг сбежать.