Шатаут

Отец как раз собирался на работу и даже остановился между глотками кофе.

— Конечно. Только не лихачь, — с иронией ответил он.

Я улыбнулась, а затем поцеловала его в щеку.

— Само собой, спасибо.

Он, вероятно, думал, что я сумасшедшая, но то ли ещё будет.

— Должен ли я спросить, для чего она тебе понадобилась?

Я покачала головой:

— Не волнуйся, я знаю правила. Никакого превышения скорости и агрессивной езды. Если меня арестуют, то тебе я позвоню первому.

Он поставил свою кружку в раковину.

— Это обнадёживает, — затем он вышел за дверь.

Я посмотрела на себя, прежде чем выйти, чтобы заняться делом. Я завила волосы лёгкими волнами и нанесла спокойный макияж, чтобы моё лицо выглядело свежим, а глаза сверкали. Я отметила иронию в том, что пыталась выглядеть похоже на то, как было в ту первую ночь в его доме, когда он стал близок мне. Так как на улице было холодно, я надела красный топ с длинными рукавами, тугой и обнимающий мои изгибы. Джинсы были необходимостью, и я накинула куртку и перчатки, прежде чем отправиться в путь.

Косилка имела буквально две скорости, черепаху и кролика. Скорость кролика всё ещё была невероятно медленной, ну и ладно. Это давало мне время подумать о том, что я собираюсь сказать, когда доберусь до Ригли. Он жил чуть ниже по дороге, и я почти желала, чтобы мы были немного дальше друг от друга, потому что, когда приблизилась, я внезапно занервничала и подумала, что идея совершенно идиотская. Плюс ко всему, я замерзала.

Тебе нечего терять, — напомнила я себе.

Я въехала на их уже очень пожухший газон и начала кружить туда-сюда. Я надеялась, что кто-то внутри услышит меня и даст ему понять, что я здесь. Его машина и машина Донны стояли на подъездной дорожке. Катаясь вперёд и назад, я напевала про себя рождественскую песню, чтобы скоротать время. Я пыталась убедить себя, что дрожу всем телом, потому что мне холодно, а не потому, что мои нервы сбивают меня с толку. Я точно не планировала, как долго останусь здесь, делая это, ведь им потребуется некоторое время, чтобы заметить меня. Но, полагаю, что я останусь настолько, насколько понадобится. Или до тех пор, пока мои пальцы не замёрзнут и не отвалятся.

Прошло около десяти минут, и я уже опасалась, что мне придется пойти и позвонить в его дверь, как нормальный человек, но, как глоток свежего воздуха, он появился сам. Ригли вышел на крыльцо, и я вдруг почувствовала себя немного теплее. Он был в джинсах и светло-серой хенли (прим. ред.: футболка без воротника, с длинным рукавом и коротким рядом пуговиц от шеи до груди), обтягивающей его грудь. Он не накинул куртку, и я знала, что ему будет слишком холодно, чтобы остаться здесь надолго, поэтому мне лучше сделать всё быстро.

Я не выдавала, что заметила его стоящим там «во всем блеске славы». Вместо этого подождала, пока он не заметит меня. Я подъехала к нему, выключила косилку и небрежно откинулась на сиденье, пока не были сказаны первые слова.

— Хэдли, что ты делаешь? Ты с ума сошла?

— Нет. Ну, я имею в виду, может быть, или пока нет, — я покачала головой: придерживайся сути. — Нам нужно поговорить.

Он поднял бровь; его запах поразил меня. Господь, я не думаю, что когда-нибудь справлюсь с этим.

— И ты не могла просто прийти или написать?

— Я посчитала, что грандиозные жесты и фильмы конца восьмидесятых — правильный путь.

Он посмотрел на меня.

— Не совсем понимаю.

Пожав плечами, я пояснила:

— Кто-то однажды сказал мне, что я ничего не знаю о поп-культуре. Так что я даю ей шанс. Когда-нибудь видел «Can't Buy Me Love» (прим. пер.: романтический фильм 1987 года, где герои тоже ездят на косилке)? МакДрими — главный герой.

— Хэдли, все его видели. Но до сих пор не понимаю…

Я посмотрела вниз на свои ноги и смахнула скошенную траву.

— Я пыталась имитировать это. Хотела показать тебе, что я здесь под честным предлогом.

Я остановилась, и он подошёл ко мне ближе.

— Что это?

— Прости, Ригли. Я была неправа. Я никогда не должна была лгать твоей маме. Никогда не должна была отрицать, что мы находимся в отношениях. И я должна была отпустить то, что не могла контролировать, но продолжала переживать снова и снова.

— Ты сожалеешь?

— Очень. Я провела последние несколько недель совершенно несчастной и грустной из-за того, что не видела тебя. Я знаю, всё, что я держала за спиной, ошибки, о которых постоянно вспоминала, было неправильным. Я поняла, что все остальные движутся вперёд, а я застряла. Я понятия не имела, как отпустить это, и ты показал мне, что всё действительно может измениться.

Он провёл рукой по своим недавно подстриженным тёмно-каштановым волосам. Его карие глаза сверкали в раннем утреннем свете.

— Ладно, спасибо тебе за это. Я ценю извинения.

Я шаркнула ногами.

— Э-м, разве ты не думаешь, что должен сказать что-то большее?

— Например?

— Может быть, твоё собственное извинение? Я имею в виду, что мне потребовалось много времени, чтобы приехать сюда и сказать всё это.

— Хэдли только потому, что кто-то говорит, что он сожалеет, не означает, что другой человек должен сказать это в ответ.

Что?

— С каких пор?

Был ли сейчас тот момент, когда я начала сомневаться в своём приезде сюда и показывать ему, что беспокоюсь? Неужели я потратила последний месяц, думая, что совершила ужасный проступок, а он двигался дальше, словно его ничего не беспокоило? Он отмахнулся от меня?

Он усмехнулся.

— Почему бы тебе не сказать мне, за что ты хочешь, чтобы я извинился, и мы сможем поговорить об этом.

— Ригли, — нахмурила я брови. — Сейчас не время быть засранцем. Мы оба напортачили. Я извинилась за свои неправильные поступки, но ты даже не признаёшь, что открыл себя человеку, который, я уверена, ты знаешь, влез мне под кожу. Не только это… даже несмотря на мою ложь, ты никогда не говорил мне, что твоя мама знала о наших отношениях. Я чувствовала себя ослеплённой. Это мои первые отношения, и я через подобное никогда не проходила. Я понятия не имела, как реагировать, и не знала, согласен ли ты, чтоб я об этом открыто рассказывала. Мы должны были это обсудить.

Он вздохнул и потёр рукой лицо.

— Ну, ты определённо права. Мы должны были. Я позволял тебе слишком долго уклоняться, не говоря, что мы были в официальных отношениях. Если бы мы это сделали, я не думаю, что всё то дерьмо с моей мамой случилось бы.

— Нет, не сучилось бы. Конечно, я бы колебалась или стеснялась говорить об этом, но я бы не стала зажиматься.

— Полезно знать.

— А Ливи?

Он повернулся и подошёл, прислоняясь к газонокосилке.

— Ливи была ошибкой.

В моём животе что-то перевернулось.

— Почему это звучит так, будто ты собираешься сказать мне больше, чем я хочу услышать?

— А? — озадаченный, он пытался понять, что я подразумеваю. — Хэдли, ты спрашиваешь, произошло ли что-то ещё с того дня в пабе?

— Да, — быть прямолинейной — это всё, что я могла.

Он раздражённо взмахнул руками.

— Я никогда не интересовался ею. Я сказал ей дерьмо, которое никогда не должен был говорить, и это было ошибкой. Хотя я не рад, что ты услышала тот разговор, было просто неправильно говорить то, что я сказал. Если это извинения, которых ты действительно ждёшь, то вот они. Прости, пожалуйста. Ливи была там, алкоголь был там, и я был смущен тем, что происходило между нами.

Я выдохнула, поняв, что задерживала дыхание. Господь всемогущий, я не подозревала, насколько напряжённой меня сделает мысль о том, что Ригли был с Ливи, но моё тело одеревенело, и я, вероятно, сбила б его с ног, если бы он сказал, что произошло что-то ещё.

— Это именно то, что я хотела знать, — я сделала несколько маленьких шагов к нему и посмотрела на него. — Кажется, было много проблем с неправильным пониманием, которые простой разговор решил бы.

Он усмехнулся.

— Да, но не с алкоголем. Ты такая маленькая подлючка, когда пьяна.

Я покраснела.

— Да, об этом. Напомни мне, чтобы я никогда не делала этого снова. Я молилась фарфоровым богам целый день.

Он рассмеялся. Это был желанный, сладкий звук для моего уха.

— Я думаю, мы действительно облажались, не так ли?

— Облажались с чем?

Я показала на нас.

— Это, мы.

— Ты признаёшь, что есть мы?

Я снова начала щёлкать пальцами, и он взглянул на них сверху вниз. Угол рта потянулся вверх в ухмылке.

— Да, если мы действительно есть.

Ригли встал с косилки и сделал два шага ко мне. Мы чуть не соприкоснулись, и я почти почувствовала тепло его тела.

— Можем повесить ярлык?

Я протянула руку и ударила его по груди.

— Помолчи.

Он усмехнулся.

— Нет, серьёзно. Я думаю, что важно, чтобы это было названо, чтобы здесь были имена. Парень и девушка. Не будет никаких сомнений в том, кто мы и кто мы друг для друга.

Моё сердце заколотилось.

— Тогда пусть будут ярлыки.

Он подарил мне широченную улыбку во все тридцать два.

— И, кстати, для протокола, что бы ты ни подслушала там, с Ливи, я сказал ей после, что я идиот, и чтобы она оставила меня в покое. Ей следовало знать, что между нами никогда не будет и шанса. Я почти уверен, что Фейт сказала, что Ливи провалила свой семестр и собирается посещать школу там, где жила.

Я протянула ладонь, схватила его за руку, изобразив шок.

— Не играй со мной, Брукс. Это был бы лучший рождественский подарок.

Он покачал головой.

— Иди сюда.

Ригли потянул меня к себе и обнял за спину. Я вдавилась в него, придвинувшись как можно ближе. Он всё ещё был тёплым после дома. Подняв руку, он нежно потянул меня за волосы, запрокидывая мою голову назад, чтобы он мог смотреть на меня сверху вниз.

— Шанс отплатить по справедливости, понимаешь?

Я не знала, откуда взялся этот властный доминант Ригли, но мне это нравилось.

— Да, сэр! — процедила я немного с издёвкой.

Он засмеялся, а затем прижал свои губы к моим в глубоком страстном поцелуе. Это был поцелуй, скрепляющий сделку. Такой, который говорил громче, чем если бы я кричала «Я люблю тебя» из мегафона на улице. Он проник в мой рот и провёл языком по моему. На вкус он напоминал корицу. Я желала многого, но он целовал меня достаточно долго, чтобы заставить задыхаться и хотеть гораздо большего, чем я могла выразить.

Он отстранился, но обнял меня за плечи.

— Итак, ты никогда не видела «Can't Buy Me Love» до сих пор?

Я ударила его локтем под рёбра.

— Я уже поняла, что точно должна освежить свои знания поп-культуры. Аврора заставляет меня.

Он засмеялся и повёл меня к дому.

— Моя девочка, Хэдли.

— Звучит как настоящий рождественский подарок, о котором я просила Санту.

— Хо, хо, хо! — захохотал он.

Я, конечно, понятия не имела, чем всё это закончится, но я бы не написала это лучше, даже если бы это было в любовном романе. Моё сердце было переполнено, я была дома со своей семьёй, и знала больше о том, кем являюсь сейчас, чем даже три недели назад. Ригли Брукс научил меня, снова. И я обожала его за это. Он был моим, а я его. Ярлыки и всё такое.

Пока он придерживал дверь открытой для меня, Донна стояла там, ожидая, чтобы поприветствовать меня тёплыми и гостеприимными объятиями. Ригли шлёпнул меня по заднице и сказал: