Тридцать девять и девять

Он нашел свою избранницу. Если не согласится она, то не согласится никто. Он познакомился с ней на дне рождения Арсена в ресторане. Это рыженькая Катька, которая живет в убогой однокомнатной квартирке на Пятом километре и думает только о несправедливости мира, где ее угораздило родиться на советской помойке вместо одной из волшебных стран чудес. Ни к ее фигуре, ни к лицу не придерешься: гладкое, упругое, сильное тело, узкие кости, густые волосы и правильные, яркие черты лица. Просто образцовая племенная кобылка!

Разговаривать с ней невозможно: от нее доносятся только стоны о несчастной судьбе, нехватке денег и мечтательные фразы о том, как было бы прекрасно покинуть родину навсегда и начать новую, богатую и беззаботную жизнь во вражеском капиталистическом лагере.

Раньше Данил еще мог терпеть такие рассуждения, а сейчас он это люто ненавидит. С того самого момента, когда белая машина, так красочно описанная его лучшим другом, увезла от Давыдова то, что составляло смысл его существования… Теперь у него будет новый смысл! И теперь это самое главное: то, что он так сильно ненавидит. Сейчас человеческая продажность — единственный для Данила способ обрести самое важное в жизни: человека, который будет с ним при любых обстоятельствах, будет видеть в нем защиту и пример для подражания. Которого будет любить он, и который никогда не предаст, что бы ни произошло… Данил завтра же приступает к осуществлению своего плана. У него все получится, иначе… Он не знает, что будет иначе, он просто должен это сделать!

***

Данил весь день занимался работой с невероятным энтузиазмом и многое успел, невольно стараясь ускорить течение времени и приблизить окончание дня, когда он отправится наконец к Кате.

И вот он к ней идет. У нее нет телефона, но места ее обитания Данилу отлично известны: если она вечером не дома, то в ресторанчике возле набережной или на самой набережной, где бедняга надеется подцепить какого-нибудь землячка, в скором времени отбывающего на чужбину, или, что еще лучше, гражданина этой самой чужбины, неизвестно каким образом оказавшегося в военном порту ненавистной отчизны. Вот что Давыдова в ней и во всех подобных оптимистках поражает — это воля к победе. Кого, интересно, она надеется здесь найти, если не подлого диверсанта или законспирированного агента вражеской разведки?

Однако счастье уже само плывет ей в руки в лице распрекрасного Давыдова, у которого, на ее взгляд, только один, но очень существенный недостаток: он советский офицер и, напялив на себя однажды военную форму, навсегда лишился надежды пожить когда-нибудь по-человечески.

Данил вчера тщательно припоминал все, что о ней знает: она родом откуда-то из крымской степи, училась здесь в училище и даже когда-то выходила замуж, вследствие чего у нее остались обшарпанная квартирка и несбыточная мечта. Но это все не имеет для Давыдова никакого значения. Его гораздо больше интересует совсем другой факт ее биографии: была ли она когда-нибудь беременной, и чем это закончилось.

Его совершенно не устроит, например, выкидыш, хотя хирургический аборт — тоже не подарок, ведь Давыдову нужны безупречные женские органы без шрамов и рубцов, чтобы свести к минимуму риск срыва его плана в результате непредвиденных проблем. Например, ребенка с каким-нибудь дефектом Давыдову точно не нужно, это будет вообще худшее, чем может закончиться все предприятие. Но другого выхода нет, и нужно еще Катьку уболтать, а для начала — хотя бы ее найти.

Подойдя к кучке разукрашенных девиц, в вульгарных позах стоящих возле любимого ресторана, Данил спросил у них о Кате, и они ответили, что та только что отправилась домой. Видимо, Данил с ней разминулся, и ему совсем не хотелось прийти, когда Катя привела к себе очередного пьяного кавалера, чтобы, занявшись любимым делом, утешиться и отвлечься от своей основной и, кажется, единственной мысли о недосягаемом Западе.

Однако Данил все равно пошел к ней, и на удивление Катя была хоть и в печали, зато в одиночестве, явно приободрившись при виде старого знакомого, вниманием которого она весьма гордится.

Давыдов понимал, что будет слишком неестественно сразу начать переговоры, и решил сначала выполнить обычную программу, дабы не обмануть Катюшиных ожиданий. Тем более это того стоит: она, как всегда, весьма податлива и в меру активна, а подобная разрядка после напряженного дня Давыдову совсем не повредит, наоборот — после этого он сможет сосредоточиться и спокойно все объяснить.

…Катя уже сидела, закинув ногу за ногу возле лежащего рядом Давыдова, который накручивал на палец ее длинные темно-рыжие волосы, и раскуривала сигарету. Она явно не понимала, какого черта Данил здесь еще валяется и с какой стати решил вдруг о чем-то с ней поговорить. Ведь разговаривать с этими совковыми военными для Кати — дело скучнейшее.

— Ну, что будет? — говорил ей Давыдов. — Что будет, если ты вдруг залетишь?

Катя пожала плечами:

— А тебе-то что?

— Просто интересно. Такое было с тобой когда-нибудь?

Она снова пожимает плечами! Но Данилу нельзя так сразу терять терпение. Нужно держать себя в руках, ведь он знает, что Катюша — человек ограниченный, и до нее, возможно, не сразу доходит смысл вопросов.

— Ты что, не знаешь? Была ты когда-нибудь беременной?

— А тебе зачем?

— Интересно! Просто интересно! Что, ответить не можешь?

— Могу. Была, — спокойно ответила Катя. — А кто ж не был-то?

Потратив еще массу времени, Данил с горем пополам выяснил, что однажды она забеременела от своего мужа, но рожать, конечно же, не собиралась, а супругу так вообще было все равно, и Катя благополучно избавилась от проблемы в местной больнице.

Это был, конечно, большой минус, но выбирать Данилу не приходится. Ведь и правда среди красивых и продажных женщин вряд ли найдется кто-нибудь без изъянов, так что он перешел к сути вопроса.

— Катя, — серьезно обратился к ней Давыдов, и она повернула к нему любопытное лицо. — Роди мне ребенка.

Ее брови стали подниматься вверх, а яркий рот — расползаться в кривой улыбке:

— Это что, предложение?

— Ну конечно, — так же серьезно продолжал Давыдов. — Предложение о сотрудничестве. Ты рожаешь ребенка, я помогаю тебе с визой, даю много денег — и ты уезжаешь, куда хочешь. Выбирай сама, я могу это устроить. Что скажешь?

— Ты что, дурак? — пробасила ухмыляющаяся Катька. — На фиг оно тебе?

— Мне надо. Так что, согласна?

— Нет, конечно.

— Почему?

— Я что, дура? — дернула Катька плечами, и Данил едва сдержался, чтобы не подтвердить это вслух.

— Конечно, ты не дура, Катя! Я же поэтому к тебе и пришел. Сама подумай: тебе не надо больше работать, просто девять месяцев пожить в свое удовольствие. Я буду за все платить. А потом — раз! Спокойно родишь, я у тебя ребенка заберу, отдам загранпаспорт, все документы, деньги, и ты уедешь. Чем плохо? Меньше чем через год ты уже будешь там! Какой это шанс, подумай!

Катька не согласилась. Почему — она толком сказать не могла, и Данил ушел ни с чем. Напиваться он, конечно, сейчас не стал, но настроение у него было тоскливое, ведь план провалился. Конечно, как может женщина на такое пойти?

Он, пожалуй, все же женится на Кире. Черт с ней. Пусть только будет ребенок, хоть какой-то, но только его! Чтобы этот малыш сказал, что его папочка — самый красивенький, чтобы мог Данил его подержать и покормить в любой момент, чтобы мог рассказывать о нем своим знакомым и защищать перед воспитателями и учителями. Да он же будет самым лучшим в мире отцом! Почему все так несправедливо… Почему, когда тебе чего-то так сильно хочется, никогда ничего не получается!

Не раздеваясь, Данил лег на диван. Сейчас он позвонит Кире, завтра они подадут заявление, а весной у него уже будет ребенок. Дочь. Ну, или сын, какая уже разница?

Данил потянулся к телефонному аппарату, но тот вдруг зазвонил сам. Кто это, интересно, так поздно? Уж не сама ли Кирюша?

— Я слушаю.

— Алло, командирчик? Это Катя. Надо поговорить.

Данил зажмурил глаза: она согласна! Какая же это замечательная женщина! Она говорит, что с кем-то там посоветовалась и решила, что предложение Давыдова дельное, но требует уточнения некоторых деталей. Конечно, Давыдов на все согласен! Он примчится к ней завтра же вечером!

***

Переговоры с Катей были долгими. Больше всего ее интересовало, что будет, если Данил вдруг передумает. Что она будет делать с этим ребенком? Он клялся ей, что это невозможно, и она склонна была ему поверить, но все равно хотела бы получить какие-нибудь гарантии. Лучше всего — часть положенных ей денег. Сколько? Они перешли к обсуждению общей суммы. Вернее, Давыдов сказал, чтобы она ее назвала. Катя заколебалась, не решаясь, видимо, произнести цифры вслух.

— Так, какие проблемы, Катюха? Говори прямо. Если у меня таких денег нет, я сразу скажу. Мы разойдемся, и на этом все. Никто ничего не потеряет.

Данил продумал этот момент. Он понимал, что Катя, опасаясь переборщить и испортить возможное будущее, постарается быть разумной и трезво оценить возможности Давыдова. Волна его безумной радости уже схлынула за этот день, и теперь он был в состоянии взвешивать каждый свой шаг.

Она назвала сумму. Пятнадцать тысяч долларов — достаточно много. Но у Давыдова почти год впереди, и он найдет эти деньги! В самом деле, не торговаться же, словно на рынке! Пять тысяч она хочет сейчас. Без проблем, но не так быстро, деточка!

Данилу отлично известна проворность этих шустрых дамочек, и он тоже намерен страховаться. Он выдаст ей нужную сумму, как только его ребенок уже станет фактом. То есть когда врач установит беременность. Тем более у Давыдова этих денег сейчас нет. Ему нужно снять их со счета, кое-что одолжить или, наоборот, потребовать вернуть долг и — самое главное — обменять их на валюту. И нужна ей сейчас эта валюта! Чем ей не нравятся родные рубли? Однако сделать это Давыдову придется.

Пытаться обменивать такую сумму в Севастополе он, конечно, не станет, это явный криминал. Только прославишься на весь город: штабист Давыдов решил, очевидно, перебежать на вражескую сторону и развернул к этому активную подготовку. Но выход есть, и это вовсе не Валерий Борисович.

Впутывать сюда родителей прямо сейчас — это запороть все дело на корню точно так же, как подключать кого-то из местных знакомых. Они все скажут, что это сумасбродная идея, что допустить такого нельзя, и будут костьми ложиться у Давыдова на пути. А бороться со всей братией у Данила духу не хватит.

Как он поступит с родителями, он уже решил. Они должны узнать об этом тогда, когда уже невозможно будет что-либо изменить, а кроме того, у них не должно быть времени, чтобы переживать и капать Данилу на мозги. Поэтому он просто представит им живого внука как свершившийся факт, и им останется только взять его на ручки и помогать Данилу его воспитывать. Вот здесь без них, конечно, будет не обойтись. Кто еще сможет заменить его ребенку мать, если не собственная мама, которая лучше всех сумеет позаботиться о его малыше? И не надо никаких женушек и невесток — давыдовский клан сам справится со своим новым родственничком. Правда, живут они в разных городах, но это решаемо. В конце концов, мама выйдет на пенсию и поживет немного в Севастополе. Скажем, до тех пор, пока ребенок не пойдет в детский сад или хотя бы в ясли.