Гадалка для холостяка

Глава 26. В последний раз...

— На следующее практическое занятие жду от каждого из вас маржинальный анализ одноменклатурного производства. Предприятие и его финансовые показатели индивидуальные, — киваю на карточки в руках теплоэнергетиков. — Все свободны.

Кислые физиономии студентов многозначительно говорят о том, куда с удовольствием они меня посылают вместе с моими карточками этим ранним утренним понедельником.

Я всегда стараюсь брать первые пары в расписании, чтобы потом свободно ехать в офис.

При этом я прекрасно помню, как сам ненавидел подниматься к первой ленте, особенно после активных выходных, поэтому принимаю недовольство студентов и забиваю на летящее в меня говно.

— Решетникова, задержитесь.

Девчонка резко тормозит и вскидывает удивленные круглые глаза. На секунду зависаю в глубине кристального озера, почему-то сегодня затянутого дымчатой поволокой. Значит, мне не показалось.

Отеки под глазами и уткнутый в пустую тетрадь нос всей парой — прекрасное доказательство тому, что она не в ресурсе.

Я всю пару пытался поймать ее взгляд. Но кроме белобрысой макушки так ни с чем и не встретился.

Рядом с ней зависает толстый. Подозрительно щурит свои узкие глаза под оправой и косится то на меня, то на Яну.

Смотрю на него прямо и твердо. Пусть понимает, что его никто не останавливал и нечего тут разбрасываться своими подростковыми ревностными соплями.

Свалил, на хрен.

— Ян, я тебя подожду, — смотрит исключительно на меня.

О, да ты крут, чувак!

— Угум, — бесцветно бубнит Решетникова, равнодушно разглядывая носы своих дешманских кроссовок.

— За дверью, — уточняю ему и киваю в сторону двери.

Тучному это не нравится.

Я вижу, как потеет его шея и раздуваются ноздри. Но деваться ему некуда, поэтому прихватив свой рюкзак и ущемленное мужское достоинство, он выходит из аудитории.

Как только за последним студентом закрывается дверь, в классе мгновенно становится тихо и тесно.

Это странно, но, когда в аудитории была вся группа, я чувствовал себя более расслабленно и привычно. Сейчас же, находясь в помещении вдвоем, я испытываю волнение.

Яна молчит и, кажется, не совсем понимает, где она и зачем.

— У тебя что-то случилось? — спрашиваю тихо, чтобы не напугать девушку, потому что она словно не здесь.

Поднимает лицо и несколько томительных секунд смотрит в глаза.

— Нет, Илья Иванович, — глубоко вздыхает и переводит взгляд в окно. — Всё в порядке.

Понимаю, что вряд ли она будет делиться со мной личным, даже если у нее не всё в порядке, и от этого неприятно колет в груди. Интересно, а одногруппник в курсе? С ним она делится своими переживаниями?

— Вы встречаетесь? — вопрос вылетает прежде, чем я успеваю подумать над его корректностью.

Готов проглотить свой язык, но слово не воробей и Решетникова уже успела уловить его смысл. Ее лоб хмурится, а светлые брови мило изгибаются.

— С кем?

— С этим, — указываю подбородком на дверь.

— С Мавдейкиным Авдеем? — уточняет. Брезгливо морщусь. В моих ушах образуется серная пробка, настолько его инициалы бьют по слуху. Этот пацан воспитывается в семье славянских неоязычников? Как можно было додуматься обосрать человеку жизнь с такими именем и фамилией? — Вы задержали меня, чтобы спросить об этом?

Черт. Придурок, согласен.

Но еще больше придурок, потому что жду от нее ответа.

— Пацан ревнует, — констатирую, пожимая деланно равнодушно плечами.

— К вам? — скептически выгибает бровь, словно я некто, к которому ревновать — то же самое, что к бревну.

— Ладно. Проехали, — решаю покончить с этим разговором, а то я и так уже начинаю чувствовать себя идиотом. — Я тебя не для этого задержал, и мне безразлично, встречаетесь вы или нет, — ой, дураааак… Ее усмешка говорит о том, что она считает так же. — В субботу Аглая Рудольфовна ждет нас на обед, — продолжаю.

Вчера ближе к вечеру позвонила ба и огорошила новостью о том, что она безоговорочно ждет меня с девушкой у себя в гостях. Всяческие отмазки и отговорки не прокатили, как бы я не старался. Мне даже пришлось наврать, что моя девушка иногородняя и собирается на выходные в отчий дом. Но и это не спасло от падения в обморок ба. В итоге, Рудольфовна снова добилась своего.

— Что? — подается вперёд моя студентка. — Ну знаете, Илья Иванович, вы просили подыграть у вас дома, я свой уговор выполнила с полной отдачей, — делает выразительную паузу, намекая на устроенный пир, после которого бабуля расцеловывала ей щеки и заставила нас делать то же самое с собой. — А на продолжение мы не договаривались.

— Я помню, — фыркаю. — Но возник форс-мажор, — раздражаюсь.

— Форс-мажор? Ну и решайте его сами! Я вообще не понимаю, зачем вам изначально нужно было представлять нас парой, — фыркает тоже и складывает руки на груди.

— А это тебя не касается, — грублю я.

— Ах так? — сощуривает глаза. — Тогда и от меня отстаньте, — забрасывает рюкзак на плечо и порывается дать деру.

— Стоять, — хватаю за руку и разворачиваю к себе, от чего её длинный хвост хлещет меня по лицу. — Ну хорошо, Решетникова. Я расскажу, но, чтобы ни одна душа не узнала о нашем разговоре, — кошусь в сторону двери.

— Вы на счет Мавдейкина, что ли?

— И про него тоже, — в этот самый момент в щелку двери просовывается голова толстяка. Он оценивающе проходится по нам с Яной, задерживаясь на моей руке, которая упорно сжимает девчачье предплечье, а затем бесшумно скрывается в проеме.

Резкий звонок на пару заставляет встрепенуться нас обоих. Разжимаю пальцы, давая девчонке свободу.

— У меня пара началась, — оповещает.

— Понял, — чувствую досаду. Не знаю, но я не хочу, чтобы она уходила. — Яна, — кажется, это впервые, когда я обращаюсь к ней по имени. Ее глаза светлеют, а легкий румянец на бледной коже ускоряет мое сердцебиение. — Яна, я очень рассчитываю на твою помощь в субботу. В последний раз. Обещаю.

Девчонка пробегается по мне трудночитаемым взглядом. И пока она молчит, я испытываю смятение.

— Хорошо, — соглашается, а я расслабленно выдыхаю. — Но это будет в последний раз, — решительно требует.

— Даю слово доцента! — растягиваю губы в улыбке, когда замечаю подобную на ее привлекательном лице. — Думаю, нам нужно обменяться контактами, чтобы в субботу быть на связи, — подхватываю телефон со стола.

— У меня ваш есть, — необдуманно выпаливает Яна и резко смолкает, сжимая губы. — Ой, — смотрю на нее вопросительно. В смысле есть? — Ну… эээ… Илья Иванович, я опаздываю! Давайте в пятницу после вашей пары обменяемся?! — оставив цветочный шлейф, стремительно вылетает из аудитории.

Задумчиво пялюсь на стену, откуда с плаката мне показывает язык Альберт Эйнштейн.

Убираю телефон в карман джинсов, туманно соображая. Странная она всё-таки…

На сегодня у меня занятий больше нет, но осталось одно незавершённое дело. И это дело я планирую завершить на кафедре «Теплоэнергетики и теплотехники».