Гадалка для холостяка

* * *

Журчание воды в душе выдергивает из сонной неги.

Отбросив одеяло, тянусь, хрустя костями.

Мы уснули к утру, но по ощущениям я будто бы выспался. Я даже помню сон, срубивший меня после Янкиного «спокойной ночи и доброго утра».

Мне снились старая хрущевка, гадалка и карты таро, выпавшие однажды.

Девушка, склонившаяся надо львом.

Почему она мне вдруг приснилась?

Почему в эту ночь?

Легкость тела и пустота головы делают из меня сахарный сироп.

Гипертрофированная эмпатичность мне не свойственна, но я как довольный осел подскакиваю с постели, не потрудившись натянуть белье, и ищу свой телефон.

Черт его знает, что происходит, но я хочу позвонить Белладонне. Поблагодарить и извиниться. В последнюю нашу встречу я обошелся с ней по-скотски. Я не фаталист, но, возможно, сегодняшний сон как знак того, что я ошибался.

Её карты не врали. И она не врала…

Не знаю, какое Божество мне благодарить, когда несколько раз в порыве бешенства я срывался к ней и терзал дверной звонок. После того, как Рудольфовна притащила мешок с горохом домой, я словно с цепи сорвался. Я желал поквитаться с наглой шарлатанкой. Но, наверное, судьба оказалась мудрее меня. Оба раза я встречался с пустотой. Мне никто не открыл. И сейчас я преблагодарен этому.

Нахожу номер Белладонны, пока Яна плещется в душе.

Набираю. Гудок… еще один…

Откуда-то из прихожей начинает вопить жуткий рингтон… который кажется до боли знакомым.

Ясновидящая долго не берет трубку, но настораживает не это.

Я иду на зов крякающей утки.

Отбиваю звонок, и звук прекращается тоже.

Мне совсем не нравится, как по моему голому торсу начинает гулять сквозняк. Я покрываюсь гусиной кожей.

И набираю Белладонну вновь.

Мерзкий звук наполняет прихожую, и он доносится… из сумки Яны.

Да нет… это бред.

Невесело усмехнувшись, нажимаю отбой. Сажусь на корточки у стены, прижимая телефон к губам.

Если я залезу к Яне в сумку, то нарушу ее личные границы.

Я не имею на это права. Но поганое чувство, которое разъедает меня изнутри, безобразно толкает подняться и заглянуть внутрь.

Это бред.

То, о чем я думаю, сопоставляя факты, — полный, мать его, бред, который душит.

Растираю шею руками.

Вода в душе стихает.

У меня пара минут, может меньше.

Либо я остаюсь одураченным, либо узнаю правду, которая, уверен, мне не понравится.

Встаю и лезу в сумку.

Нахожу два телефона: один старый и второй — практически прах.

Бужу оба дисплея и на том, который без пяти минут труп, высвечиваются два пропущенных от Засранец.

Это номер моего телефона.

Захожу в переписку и закрываю глаза…