Под кожей

Глава 33

В среду днем я отправляюсь на долгую пробежку к реке. Мои легкие горят, бок ноет, а щеки щиплет от холода. Когда я захожу в дом, то слышу смех. Мое сердце скачет как бешеное. Мальчики дома.

Аарон сидит за столом, насыпая в миску хлопья. Фрэнки раскинулся на стуле, отодвинутом от стола, его голова откинута назад, глаза закрыты. На нем только джинсы. Его худые, подростковые мышцы проступают под бледной кожей. Они оба выглядят похудевшими.

Лицо Аарона расплывается в огромной ухмылке.

— Сидни! — Он сползает со своего сиденья и бежит ко мне. Я обхватываю руками его маленькое, мягкое тело и сжимаю. Его волосы пахнут чистотой, молоком и лавандой.

— Почему ты так долго? — говорит Фрэнки своим жестким голосом. Он едва открывает глаза.

Я накручиваю кольца на пальцах. Мне хочется обнять брата, но каждый его дюйм излучает флюиды «не трогай меня».

— Я тоже рада тебя видеть. Оденься, Фрэнки. На улице холодно.

— Плевать.

— У нас будет завтрак на полдник! — довольно восклицает Аарон. — Тетя Элли так сказала!

— Где тетя Элли?

— В душе. Она сказала, что собирается взять нас с собой в магазин за новыми нарядами!

— Почему это меня не удивляет?

— Ты хочешь «Чекс и Чиз»? Я могу сделать их сам, — гордо говорит Аарон. «Чекс и Чиз»— это любимый завтрак и перекус Аарона: кусочек расплавленного сыра чеддер на кукурузных чипсах. Вам даже не нужно молоко.

— Я приготовлю себе что-нибудь. Спасибо.

Достаю из шкафа миску и готовлю себе свой любимый завтрак: полпачки творога, высыпаю в миску с хлопьями, поливаю медом и разминаю вилкой.

Я смотрю в окно над раковиной. Тонкая пленка снега покрывает ветви деревьев, хрустящую коричневую траву.

— Аарон, сделай мне «Чекс и Чиз», — просит Фрэнки.

— Ты можешь сам приготовить себе еду, Фрэнки. — Но Аарон уже наклоняется, чтобы открыть шкаф с крупами. Я вздыхаю. — Не надо, Аарон. Он издевается над тобой. Фрэнки может сам о себе позаботиться.

— Конечно, могу. Я сам одеваюсь и все такое.

— Едва ли, — отзываюсь я. Аарон садится обратно за стол, и я выдвигаю стул рядом с ним. — Расскажи мне все, что случилось. Где вы были?

Аарон бросает взгляд на Фрэнки. По его лицу проходит тень.

— В большом доме со множеством других мальчиков.

— Они были добры к тебе?

Аарон слегка качает головой.

Фрэнки фыркает.

— А ты как думаешь?

Я поворачиваюсь к Фрэнки.

— Ты его защитил?

— С чего бы мне это делать?

— Потому что он твой брат, идиот. — Мой голос повышается. — Это твоя работа.

Глаза Фрэнки распахиваются.

— Пошла ты, Сид-ней! Тебя там даже не было. Ты осталась дома и ничего не делала. Никто тебя не утаскивал!

Я игнорирую его и поворачиваюсь к Аарону. Адреналин, смешанный с тревогой, бурлит в моих венах. Я боюсь, что он может сказать, но должна знать.

— Тебя кто-нибудь обидел? По-настоящему обижал? Кто-то бил тебя? Ты должен мне рассказать. Прямо сейчас.

Глаза Аарона огромные и слезящиеся, лицо бледное.

— Нет-нет-нет, — заикается он.

Я сажусь на свое место, перевожу дыхание.

— Кто умер и сделал тебя боссом? — Глаза Фрэнки темнеют. Он вздрагивает от собственных слов.

Аарон всхлипывает.

— Не будь плаксой, — бросаю я автоматически. Чувство вины захлестывает меня. Это не то, кто я есть. Я не Фрэнк. Я не буду им. Я лучше умру, чем снова причиню им боль. Я хватаю Аарона за руку. — Прости меня. Я не то имела в виду. Хорошо?

Он кивает, ему удается слабо улыбнуться.

Тетя Элли вбегает на кухню, одетая в белую крестьянскую рубашку с вышивкой и атласные леггинсы. На ней огромные серьги-багеты с бриллиантовыми инкрустациями на каждой, веревочки из розового жемчуга на шее и кольца с янтарными драгоценными камнями размером с пятак.

— Поторопитесь, мальчики! Нам нужно сделать покупки! — Она упирается руками в бедра и осматривает столы. — Я все время забываю купить кофеварку. Не знаю, как мне удалось прожить так долго без ежедневной дозы кофеина. Давайте добавим ее в список.

— У нас есть горячий шоколад, — говорит Аарон.

Тетя Элли улыбается ему, толстый слой тонального крема сморщивается вокруг ее глаз и рта. Ее щеки и губы покраснели от яблочного цвета.

— Недостаточно кофеина, мой дорогой. В эти дни мне кажется, что его нужно вводить прямо в вену. Ты идешь с нами, Сидни?

Я точно буду вводить что-то в свои вены, если мне придется выдержать еще один поход по магазинам.

— Слишком много домашней работы. Я хочу наверстать все, что пропустила.

Тетя Элли кивает.

— Нам нужно найти ковер. Может быть, в серо-голубую полоску, а может белого цвета. Пока не знаю. Энергия в этой спальне все еще не та. Мы должны сделать так, чтобы она выглядела, как мы хотим, чтобы она ощущалась, верно, мальчики?

Мои младшие братья просто смотрят на нее, как будто тетя говорит на незнакомом языке.

Но тетя Элли, кажется, ничего не замечает.

— А после, Аарон, мой дорогой, я подумала, мы можем купить кое-что в «Хобби Лобби», чтобы ты мог сделать что-то особенно замечательное для своей мамы в подарок на Рождество.

— Например?

Тетя Элли машет рукой.

— О, все как обычно. Резиновые формы, штампы, наклейки. Пряжа.

— Цветная фольга? — спрашивает он, его голос так полон надежды, что у меня защемило сердце.

— Все, что пожелает твоя душа, милый.

— По-моему, звучит по-гейски, — бормочет Фрэнки в свою миску с хлопьями.

Мышцы на лице Аарона сокращаются.

— Это не так!

— Конечно, нет. Коллаж из смешанных материалов — это уважаемый вид искусства. У нашего дорогого Аарона есть талант, чтобы стать настоящим художником, правда, Сидни?

— Да, есть, — говорю я, стиснув зубы. — И никогда больше не называй своего брата этим словом, Фрэнки. Ты слышишь меня?

Фрэнки хмурится. Аарон сияет от внимания.

— Я сделаю самый лучший коллаж на свете. Не могу дождаться, когда подарю его маме!

Он смотрит на меня. Его глаза хранят темное и жуткое знание, которое мне не нравится. Я первой разрываю зрительный контакт. Что он помнит? Что сказал полиции? Подозревает ли он меня? Знает ли он? Мне нужно поговорить с ним наедине. Как можно скорее.

— Ты уверена, что не можешь пойти с нами, Сидни? — спрашивает тетя Элли.

— Нет, спасибо. Как я уже сказала, домашняя работа. И мне нужно принять душ.

— Ты воняешь как грязные носки, Сид-ней.

Я закатываю глаза.

— Просто иди оденься, чтобы тетя Элли могла отвести тебя за покупками. Это очень увлекательно.

Я выбрасываю недоеденные хлопья в мусорное ведро и споласкиваю миску. Мои мышцы напряжены, но я заставляю себя расслабиться. Не так я хотела, чтобы прошел наш первый день снова вместе. В этот раз все будет по-другому. Все должно измениться. Я должна стать лучше. Я должна быть лучше.

Я лишила братьев обоих родителей.

Я их должник.

Этой ночью я укладываю Аарона в постель в его новом пледе из «Звездных войн». Приношу ему Кролика Рэтти. Он прижимает плюшевого зверька к груди и целует его мягкую голову.

— Я скучал по тебе больше всего на свете, — шепчет Аарон ему на ухо.

— Аарон, мне нужно с тобой поговорить. — Я провожу пальцами по его волосам. — Что ты сказал полиции? Когда они задавали тебе вопросы?

Его глаза огромны в свете лампы. Он выглядит таким мальчишкой.

— Я сказал им то, что ты велела. Тебя там не было.

Мое тело расслабляется. Я выдыхаю.

— Ты больше ничего не говорил? Никому?

Он качает головой.

— Сидни?

— Что?

— Почему я должен был соврать?

— Потому что. Ты помогал сохранить нас в безопасности. И вместе. Поэтому я все еще могу присматривать за тобой. Ясно?

— Да.

Его простое, детское доверие почти разбивает мое сердце. Я наклоняюсь ближе и целую его лоб. Его веки начинают смыкаться. Он устал. Наверное, Аарон не чувствовал себя в безопасности в своей постели с тех пор, как его забрали. Но теперь ему ничего не угрожает. Он в безопасности со мной.

— Спокойной ночи, малыш.

Позже я отправляю ему послание. Я рисую Кролика Рэтти огромным. Он сжимает Аарона, Фрэнки и меня в огромном медвежьем объятии, сжимает нас так сильно, что воздух выходит у нас изо рта, а на щеках появляются ярко-красные круги. «Уф!» — говорит фигурка Аарона, но он улыбается. Я сворачиваю бумажку в треугольник и кладу ее в наше место для сообщений.

Теперь, когда мальчики дома, я больше не могу спать в их комнате. Я возвращаюсь в свою спальню и смотрю на кровать. Все плохое случилось там. Темные воспоминания сгущаются в моем сознании. Я вытряхиваю их из головы. Я больше не буду спать в этой кровати ни одной ночи.

Я открываю дверцы своего шкафа. Вытаскиваю в комнату старый спальный мешок и две картонные коробки со старой одеждой. Расстилаю спальный мешок, затаскиваю туда одеяло и подушку и сворачиваюсь калачиком на полу шкафа. Смотрю на ряды мешковатых футболок и толстовок. Единственное платье, которое у меня есть, трепещет над коленями, как крылья белого мотылька. Здесь пахнет затхлостью. Пыль щекочет мне нос. Но здесь безопаснее, чем снаружи.

Заснуть долго не удается. Кошмары преследуют мои сны. Мои мать и отец, запертые в яме, смотрят на меня обвиняющими глазами. Они оба в крови. «Ты сделала это с нами!» — кричит мать, снова и снова. Пытаюсь убежать, но каждый раз земля рушится подо мной, и я скатываюсь в яму к ним. Ужас охватывает меня, и я просыпаюсь, дрожа и обливаясь потом.

Остаток ночи я не сплю.