Завтра будет солнце

Беттега был весь такой безмятежный и невинный, каким я его всегда знал. Благодаря своей натуре он умел быть убедительным и вызывал во мне безотчетное доверие. Вот и сейчас он был в своем стиле, тщательно подбирал слова и пытался отойти как можно дальше от опасного подъезда.

— Анита вне себя… Вообще она очень расстроена.

— Ты с ней говорил? Ей принесли мой подарок?

— Думаю, да… Она заперлась в комнате с Джиневрой, а нам абсолютно ничего не сказала. Она собиралась устроить ужин, чтобы отметить приобретение коллекции примитивистов… Похоже, это целиком ее заслуга. Наверное, ты просто забыл об этом.

— Ничего я не забыл, понял, Беттега? А ты пошел к ней и мне ничего не сказал? Даже не спросил меня, засранец?

— Леон, я и твой, и ее друг… И я не желаю вмешиваться, понимаешь?

— Нет, не понимаю. Настоящий друг должен вмешиваться, должен, черт возьми. Друг должен сделать все возможное, чтобы наладить все как было, иначе какой он к черту друг?

Беттега не знал, что ответить, а может, это я не хотел больше его слушать. Я хлопнул дверцей машины и помчался к дому, где жил Дука, даже без звонка, а мозги мои вопили что есть силы: «Ублюдки, какие же вы все ублюдки!»