Ирландская принцесса

Джеки уже приготовила платье для меня, когда я возвращаюсь в примерочную. Это кружевное платье-труба нежно-белого цвета, тонко усыпанное мелким жемчугом и крошечными золотыми вкраплениями, спрятанными в вышитых листьях. Рукава длиной до локтя отделаны кружевом "реснички", а вырез, простой v-образный, достаточно глубокий, чтобы показать намек на ложбинку, но не слишком сексуальный для свадьбы в соборе.

Когда я надеваю его, оно идеально облегает меня. Сзади до пояса застегнуты иллюзорные пуговицы, и Джеки застегивает мне аккуратно молнию, пока я смотрюсь в зеркало.

— Твоя подруга очень хорошо тебя знает, — мягко говорит она. — Оно великолепно смотрится на тебе.

— Она действительно меня знает. — Я с трудом сглатываю. Если когда-либо и было свадебное платье, сшитое специально для меня, так это оно. И когда я выхожу, даже моя мать не выглядит такой неодобрительной, как я себе представляла. Мэгги широко улыбается, и остальные тоже улыбаются. Джеки добавляет простую вуаль длиной до кончиков пальцев рук, отделанную таким же кружевом по краю рукавов, и я киваю, глядя на свое отражение в зеркале.

— Определенно это, — говорю я ей. Моя мама встает, чтобы подойти и встать рядом со мной, и я готовлюсь к какому-нибудь комментарию по поводу своего выбора, но она просто мягко улыбается мне.

— Это не то, в чем я представляла тебя, но это очень красивое платье, Сирша. По крайней мере, в нем есть кое-какие украшения, это больше, чем я надеялась. Я была уверена, что ты выберешь то простое, уродливое платье.

Что ж, она не собиралась быть идеальной. Я выдавливаю улыбку, разглаживая руками мягкое кружево платья.

— Это кажется правильным, — твердо говорю я. — Это мое платье.

— Тогда бери, дорогая, чтобы я могла заплатить. — Мама роется в сумочке в поисках кошелька, и Джеки провожает меня обратно в примерочную, чтобы я могла переодеться в свою обычную одежду.

— Ну, я полагаю, увидимся завтра, — говорит Катерина, когда моя мама уходит платить за платье и договариваться о переделке, и я удивленно смотрю на нее.

— Завтра? — Я вижу выражение лица Мэгги и прищуриваюсь.

— Твоя мама выбрала завтрашний день для твоего девичника, — говорит Мэгги. — Это должно было стать сюрпризом, — добавляет она, бросая раздраженный взгляд на Катерину.

— Она пригласила Софию и меня, — чопорно говорит Катерина. — Итак, мы будем там завтра. Твоя мама подумала, что раз уж мы в городе, то вполне можем принять участие в празднестве.

Мне приходится подавлять желание ущипнуть себя за переносицу. Мы с Катериной достаточно хорошо ладим, но София быстро становится занозой в моем боку. Я особо ничего не имею против нее, кроме того, что считаю ее немного наивной, но она явно каким-то образом винит меня в несчастьях Лиама и Аны, или просто не любит меня из принципа. Что бы это ни было, я тщательно изучила ее. Но я прекрасно понимаю, что это часть моей обязанности как будущей жены Коннора, будет много взаимодействий с женами мафиози и другими женщинами, с которыми я не обязательно лажу. Как жена ирландского короля в Бостоне, моя работа, стиснуть зубы и терпеть это. Я полагаю, это последний урок моей матери в том, как быть женой мафиози.

— Я с нетерпением жду этого. — И натягиваю на лицо приятную улыбку.

— Было приятно познакомиться с вами обоими, — изливается Анжелика, когда София и Катерина прощаются с ней и моей матерью, и я замечаю, как Мэгги закатывает глаза.

— Это часть моей жизни, — тихо говорю я ей, прежде чем она успевает что-либо сказать. — Просто так оно и есть, и надо это принять.

— Так не должно быть. — Мэгги качает головой. — Я никогда не пойму…

— Я не хочу снова влезать в это. — Я остаюсь с ней, когда остальные уходят, а моя мама заканчивает сделку по покупке платья. — Все готово, Мэгги. Путей назад нет.

— Конечно, могли бы быть. — Мэгги издает легкий вздох разочарования. — Сирша, у тебя диплом Гарварда. Ты блестящая, упрямая и крепкая, как гвоздь. И ты собираешься выйти замуж за человека, который ничего из этого не оценит…

— На самом деле, да. Он ценит мою приверженность моей семье, моему долгу…

— Твои обязанности… подарить ему нескольких детей и вести хозяйство? — Мэгги корчит гримасу. — Да ладно, Сирша. Ты могла бы быть кем угодно…

— Это моя жизнь. — Я беру ее за локоть, отводя назад, чтобы мы могли поговорить немного более приватно. — С деньгами и влиянием я могу сделать гораздо больше, чем просто быть красивой женой Коннора, Мэгги. И мне нужна твоя помощь.

Она хмурится.

— Что ты планируешь?

— Я хочу основать свой собственный благотворительный фонд, а не просто входить в правление одного из них. Есть много женщин, пострадавших от торговли людьми Братвы и других преступных организаций, которые принимают в этом участие. С тех пор, как Виктор Андреев прекратил участие, его жена стремится сделать больше, чтобы показать, что его семья пытается изменить ситуацию к лучшему. Она будет в совете директоров вместе с Сашей Федоровой, одной из выживших. И я хочу, чтобы ты тоже помогла… ты та, кто является частью настоящего бостонского общества.

— София тоже будет в этом участвовать? — Мэгги морщит нос.

— Она должна, — признаю я с легким смешком. — Ее муж, один из сторонников Коннора, и мне нужно сделать все, что в моих силах, чтобы сблизиться с ней. Я ей не нравлюсь, и это может повлиять на отношения Коннора с ее мужем, если я не буду осторожна.

— Для меня слишком много гребаной политики, — говорит Мэгги, качая головой. — Но да, я помогу тебе. В конце концов, это благое дело. И я нужна тебе, чтобы не дать тебе сойти с из-за этих женщин. — Она смеется, обнимая меня за талию. — Я тоже буду там завтра.

— О, я знаю. Я бы не смогла этого вынести без тебя. — Говорю я ей с легким смешком. — Ты моя лучшая подруга. Это никогда не изменится.

— И ты моя. — Мэгги обнимает меня одной рукой. — Это тоже никогда не изменится, даже когда ты официально станешь женой какого-то занудного мафиози.

Я улыбаюсь ей, пока мы идем к дверям и выходим к ожидающей машине. Сегодня вечером у меня ужин с Коннором, и мне все еще нужно подготовиться. По крайней мере, одна часть моей жизни все еще кажется такой, какой была раньше, до того, как все, для чего меня воспитывали, вернулось, чтобы изменить ее.

4

СИРША

Мы с Коннором ужинаем в ресторане изысканной кухни в центре Бостона, в бистро, где подают изысканные блюда французской кухни. Он ждет меня снаружи, когда мой водитель высаживает меня, и я мельком вижу его, прежде чем он замечает меня. Это немного поразительно, я привыкла видеть его в лондонском наряде. В джинсах, ботинках, футболке и своей верной кожаной куртке Коннор был воплощением суровой мужественности, грубой и возбуждающей. Теперь он больше похож на человека, которого я помню, одетого в строгий костюм, сшитый на заказ, с зачесанными назад волосами и едва заметной щетиной. Татуировки скрыты, и я ловлю себя на том, что странно скучаю по тому Коннору, который был раньше.

— Сегодня вечером мотоцикла не будет? — Спрашиваю я его, присоединяясь к нему у входа в ресторан, и вижу, как он окидывает меня взглядом, отмечая мое сизо-голубое шелковое платье длиной до колен, черные туфли на каблуках от Louboutin и жемчужные украшения, вырез моего платья достаточно низкий, чтобы создать намек на ложбинку, мои вьющиеся рыжие волосы, убранные набок жемчужной заколкой.

— Он еще не прибыл из Лондона. — Его глаза слегка темнеют, но он не делает никаких попыток прикоснуться ко мне, когда открывает передо мной дверь. — Сейчас удобно на машине и с водителем.

Ресторан с тусклым освещением и романтичный, со столами из темного дерева и приглушенным освещением от подвесных люстр, над головой играет струнный оркестр. Нас мгновенно уводят за дальний столик, подальше от других гостей, и Коннор делает знак хозяйке, когда мы садимся.

— Пусть официант сразу принесет нам бутылку охлажденного шампанского, — говорит он. — А затем красное вино к ужину, все, что предложит сомелье.

— Мы что-то празднуем? — Я холодно улыбаюсь ему, когда сажусь, расстилая льняную салфетку у себя на коленях.

— Что ж, мы здесь и собираемся пожениться, так что, полагаю, это стоит отпраздновать. — Улыбка Коннора такая же напряженная.

— Твои друзья пытались устроить нам праздник в Лондоне, но тогда тебе, похоже, было не до этого.

— Твой парень все испортил. — Пронзительные зеленые глаза Коннора прищуриваются, глядя на меня.

— Это смешно. Найл мой старый друг. И мне кажется, зеленый тебе все-таки не идет. — Моя улыбка не совсем достигает глаз. — По крайней мере, когда дело доходит до ревности.

— Я не ревную. Я просто не хочу, чтобы враг погружал свой член в мою жену.

— Пока никто ничего не погружал.

— Насколько я помню, я уже делал кое-что из этого. — В глазах Коннора нет и намека на веселье. — И тебе это очень понравилось.

— И мы согласились, что получать удовольствие друг от друга осталось в прошлом, — чопорно говорю я. — Это деловое соглашение, Коннор.

— Да. — Его взгляд удерживает мой. — И пока ты не выполнишь свою часть контракта, я сохраняю на тебя все права.

— Никто этого не оспаривает.

— Я думаю, Найл мог бы. — Коннор сжимает челюсть, и я раздраженно прищуриваюсь, глядя на него.

— Найл не имеет к этому никакого отношения, — резко говорю я ему. — Теперь, раз уж мы здесь, не поговорить ли нам о чем-нибудь действительно важном? Например, о том, как прошла твоя первая встреча после того, как мы приехали?

— Это что-то, что нам нужно обсудить? — Пока Коннор говорит, возвращается официант с охлажденным шампанским и креветками для коктейля. Как только шампанское налито, Коннор поднимает свой бокал, наклоняя его в мою сторону. — За новую жизнь в Бостоне?

— За то, чтобы мой будущий муж включил меня в происходящее. — Я стучу своим стаканом по его бокалу. — Ты обещал не держать меня в неведении. Ты хочешь, чтобы я слушала, была твоими глазами и ушами, а не моего отца, но для этого я должна знать, что слушать.

— Что тебе говорит твой отец?

— Я думала, ты не хочешь копировать его.

Мы смотрим друг на друга, в наших руках шипящее шампанское, и я чувствую, как знакомый прилив возбуждения начинает разливаться по моим венам. Я наслаждаюсь этим, разговором с ним наедине, спорами взад-вперед. Эта словесная перепалка заставляет меня чувствовать себя живой, как будто я наконец-то в своем в мире, предназначенном для того, чтобы подавлять меня.

— Пока рассказывать особо нечего, — наконец уступает Коннор, потянувшись за креветкой. — Я дал строгие инструкции, что Лиаму не должен быть причинен вред, что я хочу, чтобы он и его жена согласились на изгнание, а не на то, чтобы его казнили. Лука… это тот, за кем я хотел бы приглядывать, я думаю, дружба его жены с Анастасией может оказаться проблематичной. Но что касается всего остального, мы только начинаем. — Он поднимает бровь. — А как прошла твоя встреча? Ты услышала что-нибудь интересное?