Что скрывается за чертополохом

К счастью, он прекратил мои мучения. Уокер с такой силой раздвинул мои ноги, что я вздрогнула, а затем закинул их себе на плечи, отрывая мои бедра от кровати.

Чтобы полакомиться мной.

Я вскрикнула от ощущений, когда его рот накрыл клитор, а галстуки врезались в запястья. Я ничего не могла поделать, кроме как позволить ему все, что он хочет.

И это заводило меня до невозможности.

Его пальцы впились в мою задницу, пока он лизал и сосал. Дразня, он остановился только для того, чтобы проникнуть в меня языком. Я в отчаянии натянула свои путы.

— Уокер!

Я почувствовала на коже его улыбку за секунды до того, как он вернулся туда, где я отчаянно в нем нуждалась, посасывая горошинку истерзанных нервов. Затем он прервался и снова вошел в меня языком. После вернулся к клитору, приближая меня к освобождению, но снова остановился. Он чередовал действия до тех пор, пока я чуть не заплакала от отчаяния.

Мое тело напряглось, бедра сжали его голову, грудь вздымалась и содрогалась, когда узел удовольствия стягивался все туже и туже, приближая меня к освобождению.

— Уокер! — Я дернула за галстуки.

Он сильнее всосал клитор и проник в меня пальцами, устраивая сенсорный перегруз. Только это мне и было нужно. Напряжение исчезло, и я яростно закричала, теряясь в ослепительном моменте кульминации. Я дрожала и тряслась у его рта, пока он упивался каждой каплей моего оргазма.

Я все еще тяжело дышала и дрожала от освобождения, когда Уокер поднялся с кровати, чтобы взять презерватив. Раскатывая его по своей внушительной длине, он не отрывал голодного взгляда от меня, распростертой на его кровати, как подношение. Его эрекция была настолько большой и твердой, что устремилась к его прессу. Мое возбуждение заводило его все сильнее.

Никто в жизни не заставлял меня чувствовать себя такой желанной, как Уокер.

И он все еще не развязал галстуки. С выражением желания и решимости он вернулся на кровать и снова приподнял мои бедра.

Его толчок был мощным и жестким. Боль на грани удовольствия заставила меня вскрикнуть и выгнуться.

— Господи, посмотри на себя, — прорычал он, усиливая хватку на бедрах, когда врезался в меня.

Меня трахали. По-другому и не скажешь.

И это было эпично.

От силы натяжения по шелковым путам пошла рябь, когда Уокер вонзался в меня с непримиримой мощью, словно чертов воин-победитель, заявляющий права на свою добычу. При каждом сильном ударе его пресс напрягался, на лице отражалась сосредоточенность. Уокер был намного крупнее меня. В его руках я чувствовала себя женственной и хрупкой. Но сексуальной. Не пытающейся выжить матерью-одиночкой Слоан Харроу. А просто Слоан. Женщиной, которую Уокер хотел трахать так, будто завтра уже не наступит.

— Уокер, — выдохнула я, когда напряжение внутри снова усилилось и закрутилось по спирали.

Он замедлил толчки до полной остановки, и я в замешательстве посмотрела вверх, когда он поспешно потянулся, чтобы отвязать мои запястья. Ослабляя второй галстук, он прочитал в моем взгляде вопрос.

— Я хочу, чтобы ты встала на четвереньки, — хрипло объяснил он.

Но потом поцеловал, возобновляя движения, и я застонала, водя ладонями по его мускулистой спине, ощущая его силу. Я схватила его за крепкие ягодицы, и он хмыкнул мне в рот. Уокер прервал поцелуй и внезапно поставил меня на четвереньки. Стоя на дрожащих конечностях, я жаждала его возвращения. Мне казалось, что он желал обладать мной любыми возможными способами, словно лишился всякого контроля.

И мне это понравилось.

От этого я почувствовала себя сильной.

Уокер провел ладонью вдоль моего позвоночника к шее, схватив за волосы в своей типичной властной манере. Успокаивающе погладил, а затем ворвался в меня. Я выгнулась, и когда он вышел, чтобы снова вернуться, подалась навстречу его движениям. Другая его ладонь скользнула по моему животу вверх, обхватывая грудь и сжимая. И я снова потерялась в ощущениях.

— Не могу насытиться, — признание прозвучало резко. — Я не могу насытиться тобой, Слоан. Блядь.

От его слов я кончила, сильно сжимаясь вокруг его неугомонного члена, и Уокер издал поток удивленных ругательств, прежде чем остановился и выкрикнул: «Слоан!» Его бедра содрогались, пока он изливался в меня.

Я рухнула на кровать, а Уокер упал сверху, удерживая свою массу, чтобы не раздавить меня. Все еще пульсируя во мне, он оставил россыпь поцелуев на моем плече.

Затем вышел и лег рядом. Его грудь вздымалась и опадала в такт учащенному дыханию. Уокер повернул голову и посмотрел на меня.

— Женщина, я никогда в жизни не кончал сильнее, — хрипло признался он.

Я самодовольно улыбнулась.

— Я тоже.

Его взгляд переместился с моей улыбки на мое запястье. Он погладил небольшую отметину, оставленную его галстуком.

— Тебе понравилось?

— Понравилось, — ответила я. — Очень.

Уокер казался удовлетворенным, перекатившись на бок, он коснулся костяшками пальцев моей спины в медленной, легкой ласке.

— Я не буду отвечать на его звонки, — прошептала я.

Его взгляд метнулся к моим глазам, голос приобрел стальные нотки, когда он сказал: «Хорошо». Затем оттолкнулся от кровати и вышел из комнаты, при каждом шаге его мускулистые ягодицы напрягались.

Хорошо?

Что мы делали?

Почему я соглашалась не встречаться с кем-то в обмен на мужчину, который хотел от меня только секса? И почему Уокеру, как пещерному человеку, нужно было тащить меня к себе домой? Просто чтобы доказать, что он именно тот мужчина, которого я хотела?

Да, он был тем мужчиной, которого я хотела.

Но я хотела большего, чем он мог мне дать.

После того, как избавился от презерватива, Уокер вернулся в спальню и, глядя на меня, устроился рядом.

Несмотря на крик внутреннего голоса заткнуться и не портить момент, я не могла остановить слова, которые слетели с моих губ. Слова, которые, как я знала, мне нужно было сказать, чтобы защитить свое сердце.

— Это больше не кажется интрижкой, Уокер. Я… я испытываю к тебе чувства. И я пообещала, что буду честна в этом. — Горло перехватило от его настороженного выражения и слов, которые мне предстояло сказать дальше. — Я знаю, что спрашивала тебя, в деле ли ты… но, возможно, это мне стоит уйти?

Слова повисли между нами, как топор на невидимой нити. Я затаила дыхание, ожидая его неизбежного падения, за которым последует разрыв нашей суматошной, но удивительной связи.