Тридцать девять и девять

***

Выхватив из шкафа чемодан, Элина швыряла в него все, что попадало в поле ее зрения: сдернутые с вешалок вещи, туалетные принадлежности, фен, пакеты с бельем… Впрочем, фен — собственность гостиницы, тем более в чемодан он уже не лезет. Вообще ни хрена не лезет в этот чемодан, как только она туда все это вмещала!.. Не замечая собственных действий, она лихорадочно стянула пиджак и брюки, бросив их в ту же кучу и безуспешно пытаясь утрамбовать свое имущество.

Фантастика просто! Припереться сюда, дождавшись наконец шанса, доказать стольким людям, что именно она наилучшая кандидатура для сопровождения высоких гостей в этом идиотском турне, насочинять вранья на каждом из этапов своего великого пути и собираться, подобно героическим декабристкам, отправиться за любимым чуть ли не за полярный круг… Напороться на него посреди улицы в первой же точке намеченного маршрута, прослушать информацию о каких-то черноморочках и быть посланной по известному адресу в связи с тем, что место рядом уже занято и отбор на роль декабристки давно окончен.

Вот и замечательно, она же именно этого хотела! Убедиться, что мучается абсолютно нереальными, ею же придуманными надеждами, и сказка про прекрасного принца осталась в далеком прошлом. Тоже еще принц! Она зло усмехнулась, вспомнив его презрительную гримасу и назидательный тон. Он же типичный закомплексованный провинциал, гордый оттого, что дальше своего вольера ни разу в жизни носа не высовывал! Да пожалуйста — оставайся в своем свинарнике пожизненно, у нее есть занятия поинтереснее, чем мотаться по свету за какой-то жалкой деревенщиной… А куда она, собственно, сейчас собирается?..

Эту мысль Элина закончить не успела, услышав громкий стук в дверь. Черт, она не одета, а номер у нее не заперт!

— Одну минуту! — крикнула она, подходя к двери, не в состоянии сообразить, что на себя надеть, поскольку ее шкаф был абсолютно пуст.

Но ручка вдруг резко повернулась, и, увидев входящего Давыдова, она мгновенным встречным движением навалилась на дверь изнутри, всем весом выталкивая его обратно.

Данил успел втиснуть ногу в дверной проем, не дав ей захлопнуть дверь, и легко распахнул ее со своей стороны.

— Эля, послушай! — ввалился он в ее номер, но она уже была в комнате, отбежав в самый дальний угол к стоящему у окна столу, и, повернувшись к Данилу спиной, всем своим видом выражала нежелание даже взглянуть в его сторону.

Он забыл, что именно приготовился сказать, уставившись на ее нервно переступающие на одном месте ноги в тонких черных колготках. Длинная белая блузка спускалась до самых бедер, которые были не просто стройными, а какими-то прозрачными и, казалось, неосязаемыми. Она, похоже, еще больше похудела за эти годы и стала меньше ростом… Хотя, конечно! Он же вырос на пару сантиметров уже после девятнадцати лет…

— Послушай…

— Ну, я слушаю! — нетерпеливо встряхнула она немного спутанными волосами. — Говори быстрее, что тебе надо? Я ухожу, меня ждут!

— Подожди… — вдохнув, Данил пытался сосредоточиться. — Пожалуйста, выслушай меня спокойно. Это все неправда… то, что я говорил, это просто…

— Шутка. Я поняла! Если это все, ты можешь быть свободен! — не в силах справиться с собственными нервами, она схватила телефонную трубку и, покрутив на аппарате диск, резко к Данилу повернулась. — Меня ждет муж. Внизу. О, Стив! — сказала она раздающимся в трубке гудкам, изобразив на лице счастливую улыбку. — Хай! Айм реди!

Она смотрела Данилу прямо в лицо, и ей нужно было сказать еще хоть что-то, но ни одного английского слова она вспомнить не могла, будто со стороны слыша свой новый рязанский акцент и сама ужасаясь произносимым ею звукам:

— Вейт ми, хани! Ай гоу! — она решительно положила трубку. — Все, ауфидерзейн! — указала она Давыдову направление движения. — Там жена уже соскучилась!..

— Какая жена, Эля! Нет у меня никакой жены!

— Ага. Испарилась! Все, до свидания…

— Секундочку! — тем же раздраженным тоном прервал ее Данил. — Ты штаны не хочешь надеть?! Прямо так к нему поскачешь?

— А тебе какое дело?!..

— Да никакого, все отлично! Он будет в восторге! — захлебываясь от ярости, Давыдов вылетел в коридор, и, ему показалось, вздрогнула стена — с такой силой захлопнулась за ним дверь и мгновенно провернулся запираемый изнутри замок.

***

Несколько мгновений Элина смотрела на закрывшуюся дверь и, не в силах больше сдержать захлестывающих ее эмоций, бросилась в комнату, упав лицом в подушку, чтобы ее истерики не было слышно на весь этаж.

А ведь это уже происходило однажды! Она уже выгоняла его вот так, когда он пытался что-то ей объяснить, а потом точно так же рыдала, мечтая лишь о том, чтобы он появился снова. В прошлый раз она в итоге пришла к нему сама, а теперь куда ей идти? В адресное бюро, а потом явиться прямо домой? На радость дружному семейству? Какая же она дура. Точно как девять лет назад. Ни капельки же не поумнела!..

И как девять лет назад, полежав и вволю нарыдавшись, она почувствовала, что пора бы вернуться в сознание. Бар еще работает, и успокоительное там весьма действенное. Она приведет себя в порядок и что-нибудь обязательно придумает.

Умывшись холодной водой, Элина решила, что заново краситься не будет. Для кого, если он давно ушел? Она просто выпьет немного, чтобы прийти в себя… А лучше много, чтобы уснуть сегодня, а завтра, когда наступит следующий день, начать мыслить в новом направлении с учетом того, что ехать ей больше никуда не нужно.

Достав из кучи сваленного в чемодан барахла и надевая те же брюки, она даже блузку в них заправлять не стала. Ей дойти-то всего до второго этажа.

Однако, выйдя из комнаты, она замерла у двери, сраженная увиденной картиной. Данил сидел прямо в гостиничном коридоре под стеной, положив руки на согнутые колени и спрятав в них лицо. Сколько времени уже прошло? Он что, вообще не уходил?..

— Эля! — поднялся он на ноги, оказавшись прямо перед ней. — Ты что, плакала?.. Я прошу, не прогоняй меня. Давай поговорим с тобой спокойно…

— Да… Да, давай. Поговорим… — она отступала спиной вперед вглубь своей комнаты, и он неуверенно шел за ней, стараясь сохранять дистанцию.

— Я хотел сказать, что… В общем…

— Потом, — вдруг решительно посмотрела она ему в глаза, резко остановившись. — Потом скажешь, — Эля неожиданно взяла его за руки и, потянув на себя, перехватила за плечи. — Хватит уже!

Золотая цепочка, намотанная вокруг ее шеи в два оборота — последнее, что зафиксировал он на сознательном уровне, когда стаскивал с нее тонкую блузку, сваливая прямо на стол, не в состоянии уже ни секунды потратить на то, чтобы переместиться на кровать. Ее модные брюки были сдернуты практически вместе со всеми нижними слоями одежды, она вскрикнула от первого же его толчка, после которого больше не осталось для Данила ничего, кроме этого горячего сгустка, который снова трепетал под ним и извивался.

Не нужно было больше никаких прелюдий и никаких слов. Его тело, его руки и губы помнили каждый квадратный сантиметр этой бархатной смуглой кожи, он мгновенно узнавал каждую родинку на ее нежном, гибком теле, и ему снова казалось, что ее не хватает, ее катастрофически мало по сравнению со всей силой его желания.

Он все же сделал попытку остановиться в конце первого, совсем короткого раунда их энергичного общения, но Эля, тоже не в силах его выпустить, прижалась еще сильнее, явно протестуя против прерывания с ним контакта и окончательно лишая его способности свои действия контролировать. И он перестал контролировать. И так легко, так естественно сбывались все мечты, и становились реальностью самые смелые фантазии… Он перестал думать о чем-либо вообще, полностью отдавшись силам природы, с которыми было абсолютно бесполезно бороться…