Что скрывается за чертополохом

Поняв его намерения, я опустилась, чувствуя горячий кончик у своего скользкого входа. По позвоночнику и глубоко внизу живота прокатились электрические разряды.

Никогда в жизни я не возбуждалась так чертовски сильно. Одной рукой Уокер сжимал мое бедро, а другой обхватил мою правую грудь, и я задохнулась от подавляющего ощущения, когда опускалась на него.

— Я чертовски сильно тебя люблю, Слоан Харроу, — хрипло прорычал он мне в губы.

К моему шоку, его слова, их эмоциональность, так распалили, что я взорвалась с одним лишь его кончиком внутри меня.

Оргазм пронзил меня и я, вскрикнув, вцепилась ему в плечи, мои внутренние мышцы пульсировали и затягивали Уокера глубже. Вздрагивая всем телом, двигая бедрами и сжимая пресс, я обвила руками его шею, чтобы удержаться во время бури. И прислонилась лбом к его лбу.

Когда последняя волна дрожи стихла, я ощутила на бедрах сильную хватку Уокера и ошеломляющую полноту его внутри меня.

Подняв голову, я увидела, что он смотрит на меня с благоговением. Я прикусила губу, чтобы не улыбнуться, и пробормотала:

— Кажется, мы нашли мой новый триггер.

Он ухмыльнулся, сексуально и… свободно, таким я его еще никогда раньше не видела. Все его лицо светилось.

— Тогда, наверное, мне придется говорить это чаще.

— Если это тебя не затруднит.

— Это уже легко, — хрипло пообещал он, прежде чем подняться на ноги, развернуть нас и бросить на кровать, укладывая меня на спину. От этого движения он настолько глубоко проник в меня, что я ошеломленно вскрикнула.

Уокер хрипло выругался, а затем обхватил мои запястья и прижал их к матрасу по обе стороны от моей головы. Как ему нравилось.

Как нравилось мне.

Он двигался мощными толчками, пристально глядя мне в глаза.

Я хотела его коснуться, сжать его задницу и почувствовать сокращение мышц от каждого движения, но он не отпускал.

Как всегда, это заводило до предела.

С каждым мощным толчком напряжение во мне снова нарастало. Лицо Уокера напряглось от страсти, и после еще одного скольжения внутрь я кончила снова, это длилось недолго, но ощущалось интенсивнее. Казалось, от моей кульминации член Уокера стал еще больше. Он сильно прижал мои руки к кровати и напрягся всем телом.

— Я тебя люблю! — Его бедра дернулись и задрожали. Он громко и удовлетворенно застонал, изливаясь в меня, его член не переставал пульсировать.

Уокер отпустил мои запястья и вышел, а затем обнял меня и уткнулся лицом мне в шею.

Освободившись, я обхватила его руками и ногами, притягивая ближе и успокаивающе водя ладонями по его влажной, теплой спине.

— Не думала, что наш секс может стать лучше… но ты только что доказал, что я ошибалась.

Уокер поднял голову и нежно меня поцеловал. Когда он отстранился, то посмотрел на меня из-под полуприкрытых век.

— Дай мне время, и я снова докажу, что ты ошибаешься.

Ухмыльнувшись, я поерзала под ним, отчего его лицо потемнело от желания.

— Наверное, тебе уже пора начинать.

— Требовательная крошка, да? — пробормотал он мне в губы, прежде чем обнять и перекатиться на бок.

Уокер прижал меня к себе, и я закинула ногу ему на бедро, прижимаясь к его груди. Его ладони легко скользили вверх и вниз по моей спине, пока он изучал мое лицо, будто никогда его раньше не видел. Будто это было нечто чудесное и прекрасное.

— Когда-нибудь, да? — мягко поддразнила я.

Уокер кивнул.

— Да.

Услышав его серьезный тон, я прижалась ближе.

— Ты в порядке? После всего?

Пальцы на моей спине замерли, ответа я не ожидала.

— Мне звонила мама. Несколько раз. С того дня, как мы столкнулись с ней в Эдинбурге.

— Это… это твой первый контакт с тех пор, как…

Он мрачно кивнул.

— Она попросила у друга мой номер. Я ей не ответил.

Мое сердце болело за него, и я прижалась к его губам мягким, понимающим поцелуем, прежде чем отстраниться и спросить:

— Ты не хочешь с ней говорить?

— Думал, что хочу. Я… я просто не уверен, что смогу вынести то, что она скажет.

Я вспомнила выражение лица его матери в тот день на улице. То, как она смотрела на меня и Келли рядом с ним. С болью и тоской.

— Не думаю, что женщина, которую я видела тогда, может сказать тебе что-то обидное. Мне кажется, тебе следует перезвонить ей. Уокер… я бы все отдала за то, чтобы мой отец связался со мной.

Черты его лица ожесточились, и я поняла, почему, когда он прижался лбом к моему лбу и прорычал:

— Твой отец — гребаный идиот.

Я крепче обняла его.

— Ты позвонишь маме? Я могу быть с тобой во время этого. Или нет. Просто знай, что я рядом.

Он кивнул, прижимая меня к своей груди, и пробормотал над моей головой:

— Я ей позвоню.

— Что… что случилось с парнем твоей сестры?

В его глазах вспыхнула чистая ненависть.

— Он в тюрьме. Он признался в убийстве Ионы, и против него выдвинули обвинения другие женщины — домогательство, побои… изнасилование.

— О, боже.

— Судья приговорил его к пожизненному. Значит, он никогда не выйдет.

— Хорошо.

Я чувствовала с Ионой, женщиной, которую никогда не встречала, родство, не только из-за Уокера, но и потому, что знала, каково это быть в отношениях со зверем. Я пережила это. Она — нет. И это разбивало мое проклятое сердце. Из-за нее.

Из-за Уокера.

В этот момент я не могла подобраться к нему достаточно близко. Мне хотелось слиться с Уокером Айронсайдом, словно мы были двумя половинками одного целого. Это была любовь, поняла я. Вот что значит быть по-настоящему, безумно, глубоко влюбленной в кого-то.

На то, чтобы привыкнуть к этому потребуется некоторое время.

Но я знала, что у меня получится.

Потому что я доверяла Уокеру, как мало кому в своей жизни.

А он доверял мне.

Это вызывало чертовски эпичные чувства.

— Я снова хочу тебя. — Я зацепилась ногой за его бедро.

— Как я уже сказал, — пробормотал он, нежно толкая меня на спину, чтобы подчиниться, — требовательная.

— Ты это знаешь. — Я раздвинула ноги, приглашая его войти. — Хорошо, что ты такой выносливый, Уокер Айронсайд.

На его лице вспыхнула порочная и возбуждающая улыбка.

— Хорошо, что ты тоже. Тебе это пригодится.