Порочные занятия

Глава 45

МАРИУС

Блять.

Ебаный.

Пиздец.

Как, черт возьми, Один так быстро все узнал?

Феникс дрожит у меня за спиной, вероятно, задаваясь вопросом, что, черт возьми, происходит, в то время как я смотрю на самого безжалостного криминального авторитета страны.

Мои внутренности вспыхивают грозой неуверенности. Паранойя всегда спасала меня от неприятностей. Так какого хрена я проехал по окраинам Марины и не заметил Одина?

Я поднимаю пистолет, ствол нацелен ему в горло. Не между глаз, потому что мне нужно отвлечься. Если выстрел, который я сделаю, будет «полулетальным», по крайней мере один из людей Одина не убьет меня и бросится на помощь своему лидеру.

— Дядя? — говорит мальчик Бестлэссон из фургона.

Один даже не дергается, но с другой стороны машины появляется пара мужчин в черном, каждый с оружием в руках.

Когда грохот другой машины заполняет другую сторону тупиковой дороги, мой разум делает быстрые расчеты относительно шансов выбраться из этой засады живым.

Вывод: выхода нет.

— Заберите моего племянника и его невесту, — говорит Один, все еще не сводя с меня взгляда.

Его самонадеянность действует мне на нервы, и когда у Феникс перехватывает дыхание, я не могу понять, то ли это потому, что она выяснила личность человека, стоящего перед нами, то ли потому, что Один объявил ее невестой Вира Бестлэссона.

Один из мужчин вытаскивает мальчика из фургона, в то время как другой направляет пистолет мне в голову, похоже, ставя спасение своего босса выше приказа захватить Феникс.

Один сцепляет пальцы.

— Пожалуйста, опустите пистолет, мистер Ванир.

— Что? — шепчет Феникс.

Значит, она слышала о Криусе?

Конечно, слышала. Отец запугивал ее Криусом, чтобы держать в узде.

— Ты стоишь перед сыном печально известного сутенера Криуса Ванира. Если бы я не остановил его, не сомневаюсь, что такая молодая женщина, стала бы деликатесом на одном из его многочисленных рынков плоти.

Ее резкий вздох наполняет меня волной разочарования.

Стиснув зубы, я процедил:

— Моя фамилия — Сегал.

— Я почти сразу узнал тебя, — говорит Один, невзирая на мои слова. — Глаза. Всегда эти глаза.

Желчь подступает к задней стенке горла. Мятежная часть моей души, которую не волнует надвигающаяся перестрелка, хочет настаивать на том, что я совсем не похож на своего отца.

Один расслабляет пальцы, оставляя сцепленными только указательные, и кладет их на подбородок. За все время, когда я направлял пистолет в головы людей, только однажды я видел, чтобы потенциальная жертва действовала с такой самоуверенностью.

Неудивительно, что Один и Криус такие близкие друзья, хотя я сомневаюсь, что Один все еще считает его другом.

— В конце июля прошлого года мы с Шанго предотвратили уничтожение мафией семьи Ванир, отправив их старшего сына в тюрьму Сикрофт. Ты его брат.

Мой палец зависает над спусковым крючком.

— Вы не правы.

— Я знаю Криуса Ванира так же хорошо, как знаю свой искусственный глаз. Каждый из его незаконнорожденных сыновей умен, высокообразован и психологически отчужден. Ты подходишь под описание.

Осознание того, что есть другие женщины, которых он заключил в тюрьму и оплодотворил, как мать, ударяет меня под дых.

Вздрагивая, я корректирую прицел.

— Опусти пистолет, Ванир, — говорит Один.

— Скажите своим людям, чтобы они убрали свои машины с дороги, и я подумаю о том, чтобы оставить вас в живых.

Его взгляд обостряется.

— Как насчет того, чтобы дать вам повод для сомнений и предположить, что Криус нашел способ заставить вас выполнять грязную работу?

— Откуда вы знаете?

— Он взращивает сыновей, как некоторые копят оружие. Никакая работа не может быть слишком опасной или слишком сложной, когда на карту поставлена жизнь матери, — его взгляд скользит по девушке, стоящей у меня за плечом. — Мой вопрос в том, почему ты перехватил моего сына до того, как он добрался до Криуса.

Адреналин течет по моим венам. 1:1, что я мог бы пристрелить Одина. Второй мужчина вернулся и тоже целится мне в голову из пистолета. У меня все еще может быть шанс выбраться отсюда живым, если я рассчитаю выстрелы, но я не могу рисковать причинить Феникс боль.

Его взгляд переключается на нее.

— Дочь Гордона Гофаннона, я полагаю?

— Да? — хрипит она.

— Подойди ко мне.

Феникс остается неподвижной.

Его губы сжимаются.

— Ты должна понимать, что этот человек спланировал похищение тебя и моего племянника с единственной целью.

Один разжимает руки и кладет их за спину, излучая самоуверенность божества.

— О чем вы говорите? — бормочет она.

— Твой отец внезапно исчез, да?

Феникс не отвечает.

— Гордон Гофаннон — новый начальник тюрьмы «Сикрофт». Я полагаю, что профессор организовал ваше похищение, чтобы заставить его прислать координаты заключенного брата.

У нее перехватывает дыхание, тонкий звук пронзает меня, как колючая проволока.

Глаза Одина блестят от удовольствия.

— Итак, мисс Гофаннон…

— Шталь.

— Шталь, — говорит он, его голос режет, как лезвие бритвы. — Обойди своего профессора и присоединись к моему племяннику на заднем сиденье машины.

— Что вы с ним сделаете? — спрашивает она.

— Поскольку кажется, что ты и Вир не пострадали, мы с профессором просто поболтаем. Клянусь честью, что пока ты будешь сидеть в машине с Виром, тебе не будет причинен вред.

— Иди с ним, — говорю я.

Не говоря больше ни слова, Феникс широко меня обходит. Я не могу позволить себе сосредоточиться на ней, но поражение в ее движениях говорит мне, что она думает о худшем.

Как только она исчезает за фургоном, маска нейтралитета на лице Одина превращается в маску злобы. Он молчит, и только когда дверь машины открывается и закрывается, он говорит.

— Подождите пять минут после того, как мы уйдем, прежде чем убить его.

— Да, сэр, — хором говорят они.

Пока еще двое лакеев тащат людей, которых я подстрелил, в заднюю часть фургона, варианты событий проносятся перед моими глазами, как перетасовка карт.

Я могу застрелить Одина сейчас и умереть от рук этих двух мужчин и тех, кто еще стоит за фургоном. Я так же мог бы подождать, пока Один уйдет, прежде чем убить эту парочку, но провести остаток своей жизни, преследуемый семьей Бестлэссонов.

Оба варианта приведут к тому, что Криус выместит свою ярость на матери.

Один выпускает руки из-за спины и поворачивается, чтобы уйти.

— Подождите, — говорю я.

Он поднимает брови.

— Все, что вы сказали, было правдой, — лгу я, потому что, если сказать правду — что Феникс никогда не была моей целью, — ее могут обвинить в сообщничестве.

— Продолжай.

— Моя мать у Криуса. Он попросил меня устроить все это в обмен на ее свободу, — эта часть — чистая правда, а остальное — вымысел. — Мой план состоял в том, чтобы перехватить похищение, освободить заложников и заставить его людей отвести меня туда, где прячется Криус.

— Ты просчитался, — говорит Один. — Криус держался подальше от заложников, чтобы обеспечить себе алиби.

Раздражение подступает, но я подавляю это ощущение. Он действительно думает, что я этого не знаю?

— Ваше прибытие в университет расстроило мои планы, и я просчитался, думая, что Криус подождет до окончания концерта, прежде чем попытается забрать вашего племянника.

Мускул на челюсти Одина дергается. Судя по всему, что я слышал и об этом человеке, он придает большое значение семье.

— Если бы он не забрал мою мать, никакая сила во вселенной не убедила бы меня пойти за Бестлэссонами. Но я бы сделал все, чтобы защитить ее.

— Включая убийство отца?

Мой позвоночник выпрямляется. Должно быть, Один заблуждается, если думает, что я питаю к Криусу хоть каплю верности или уважения. Я бы плюнул ему в лицо, но не хочу умирать, когда так много осталось нерешенным. Вместо этого я формулирую свои намерения таким образом, чтобы умилостивить ханжеского лицемера.

— Мужчина, который предаст свою жену и законных детей с несколькими женщинами, — не отец, — говорю я, чеканя каждое слово. — Если вы отпустите меня, я найду Криуса Ванира и подарю вам его голову.

Один переводит взгляд на двух мужчин.

— Если он попытается сделать что-нибудь глупое, пустите ему пулю в череп.

— Да, сэр, — говорит тот, что повыше.

Он поворачивается ко мне.

— Не думай убивать моих людей, чтобы сбежать, если не хочешь провести остаток жизни в бегах.

Я ощетинился.

— Понял.

Один поворачивается на пятках и обходит фургон. Подходят еще двое мужчин в черном, оставляя меня в меньшинстве. Я сталкивался и с худшим. По крайней мере, на этот раз у всех нас есть общая цель: убить Криуса Ванира.

Я резко поворачиваю голову в сторону фургона.

— Пара, которую я убил, следовала своеобразным маршрутом, но я полагаю, что местоположение убежища запрограммировано в их навигационной системе.

— Уже на шаг впереди, — говорит один из мужчин, который выглядит более молодой, светловолосой и мускулистой версией Одина.

Я могу только догадываться, что это его старший сын — Тор.

Человек, который я предполагаю, Тор, указывает на заднюю часть фургона пистолетом.

— Брось оружие и садись.

— Я поеду с тобой, но оставлю пистолет.

Тор скрипит зубами, мышцы его челюсти напрягаются в том же выражении, что и у Одина раньше. Удивительно, что ни один из них еще не стрелял в меня, но никто не поднимался на такие высокие посты будучи вспыльчивым.

После того, как двое мужчин затаскивают тела в кузов фургона, они идут к домам. Предполагаю, они намерены угрожать жителям, что если те пожалуются полиции, то их убьют.

Другие парни садятся в фургон, а мы с Тором идем к моей машине. Он садится на водительское сиденье, отчего у меня раздуваются ноздри.

— Мари? — спрашивает Квинн.

— Наверное, сейчас самое время избавиться от этого телефона, — говорю я.

Ее вызов прекращается.

Хорошая девочка.

— Любимая? — спрашивает Тор.

— Та, кто ничего не знает об этом мире.

Он фыркает, но мне все равно, верит он или нет. К тому времени, когда кто-нибудь сообразит отследить этот номер, Квинн освободит квартиру, которую она арендовала для выполнения миссии, и переедет в резервную.

Чтобы выстроить машины в линию, требуется несколько минут, но после некоторого маневрирования Тор следует за фургоном по менее окольному маршруту.

— Ты не похож на Виктора Ванира, — говорит он.

— Спасибо.

— Это был не комплимент, — бормочет Тор, когда мы сворачиваем на проезжую часть с двусторонним движением.

Пока мужчины едут по шоссе, я краем глаза изучаю Тора. Он больше похож на спортивную версию своего кузена, когда не наводит пистолет.

Один спокойно спит по ночам, увлекая своих сыновей в мир хаоса и смерти.

В этом отношении Один не лучше Криуса. Он мог быть даже хуже, потому что, по крайней мере, Криус позволил своему законному сыну нормальную жизнь.

— Как выдающийся хирург мог оказаться в тюрьме преступного мира? — спрашиваю я.

Тор проводит пальцами по своим светлым волосам.