Жизнь моя [перевод С. Одинцовой]

* * *

— Я думала, ты это уже прочел, — сказала Нерисса, взяв с комода глянцевый триллер в твердой обложке.

Патрик, сидя на кровати в окружении факсов, положил руку на трубку.

— Я его где-то оставил. Купишь другой в аэропорту. Алло! Мисс Уилкс?

Его сотрудница взяла трубку и начала уныло перечислять беды. Он глубоко вздохнул и принялся успокаивать ее. Это была обычная паника уик-энда. Замотанный молодой ассистент крупной фирмы в Сити оставил висеть судебный запрет до суда, пока его босс уехал кататься на лыжах. Все было прекрасно, но вечером в пятницу другая сторона протащила тонну новых доказательств и кинулась за прикрытием. Внезапно факсы понеслись, подобно ракетам, клиенты требовали заверения, а казавшиеся твердыми свидетельства рассыпались на глазах. Бедная мисс Уилкс весь уик-энд боролась в одиночку, пока не вызвала наконец кавалерию, которая должна была вскоре получить сто пятьдесят страниц проекта свидетельств «для обзора». А пока мисс Уилкс могла поспать около четырех часов, наверное впервые за много дней, кавалерия должна бы подготовить абсолютно новый проект к завтрашнему утру.

Пока все как обычно.

Все было бы просто, если бы Нерисса не бродила вокруг, отвлекая его. Он знал, что она делает это нарочно, желая отвлечь его от телефона. Ей надо было в Ля Бастид — помочь Дебре с организацией вечеринки, и ей сильно хотелось начать.

Удар молнии в голове заставил его вздрогнуть. О, потрясающе! Снова головная боль! Он полез в тумбочку у кровати за сильным болеутоляющим, и его пальцы коснулись голого дерева. Внезапно он вспомнил о красно-желтом пакете, спокойно лежащем на его столе в офисе, в ожидании, когда его вскроют.

О, черт возьми! Черт!

Нерисса хмурилась, читая текст на обороте книги.

— Мошенничество со страховкой в Сити. Я думала, тебе этого хватает на работе.

Он прикрыл трубку.

— Я работаю с фармацевтическими компаниями. Ты помнишь?

Она пожала плечами.

Он вернулся к разговору с мисс Уилкс.

— Конечно, Элен. Вышлите мне по факсу проекты, я буду завтра утром.

— Это то, что случилось с родителями Антонии, — сказала Нерисса. — Страховое мошенничество. Тебе об этом известно?

Патрик метнул в нее взгляд и кивнул.

— Хорошо, Элен. Поговорим позже.

Он положил трубку и снова лег на кровать, вдавливая ладонями глаза, чтобы молнии исчезли. Это не помогало.

Врачи не находили никаких физических причин его недомогания. Кто-то из них предположил, что его подсознание силится ему что-то сообщить, и понадобятся месяцы, чтобы найти, что именно. Тогда спазмы прекратились бы.

Возможно, вся причина в этом проклятом деле. По всему получалось, что другая сторона должна была выиграть дело — но она не выиграла, поскольку их поверенные были слишком заняты общением с прессой, чтобы поискать в документах слабые места. Похоже, это должно было стать очередной победой Хэммондс Инн. Еще один случай ловли рыбы в бочке. На этот раз «рыбой» были двадцать четыре женщины средних лет, чье лечение от ломкости костей привело их в инвалидное кресло. Так что изменилось?

Нерисса легла на кровать и свернулась клубочком рядом с ним.

— Она говорила, что имела какую-то работу на телевидении.

— Кто? — пробормотал он, взяв свежий факс от клиента и начиная его читать.

— Антония. Но она не сказала какую. И я, конечно, никогда ее не видела.

Она лежала спиной к нему, но он знал, что она расстроена. Он ощутил укол совести. В последнее время он не уделял ей достаточно внимания. И было ясно, что ее актерская карьера никогда не удастся. На нее находил какой-то шок, и она боялась говорить перед аудиторией. В те дни она притворялась, что ходит на прослушивание, но ее агент сообщил, что она не была ни на одном в течение многих месяцев. Патрик гадал, что она делала в это время. И знает ли она о том, что ему это известно.

— Может быть, она сочиняет насчет своей работы на телевидении? — предположила Нерисса.

— Может быть, — ответил он, поглаживая ее шею и продолжая читать.

— И знаешь, — упорно продолжала она, — она действительно встречалась с Саймоном Тойнби.

Он отложил свой факс и взглянул на нее.

— С Саймоном?

Зазвонил телефон.

Это опять была мисс Уилкс: «Простите, простите, у меня совсем вылетело из головы, не могли бы вы разобраться с юрисдикцией, которая только поднимает голову?..»

— Конечно, Элен. Почему вы мне сразу не сказали?

Саймон Тойнби?

— С Саймоном Тойнби, — повторила Нерисса с удовлетворением. — Они встретились, когда были в Штатах, и это продолжалось год. По крайней мере, она так говорит.

Господи, думал Патрик, на автопилоте следуя за мисс Уилкс, Антония и Саймон Тойнби? Все, что он помнил о Саймоне, это морковно-рыжий хвост, пара костлявых коленок и раздражающая привычка обвинять окружающих. О чем, черт возьми, она думала, сходясь с таким ничтожеством?

Боже, уик-энд начинался плохо.

Увидеть ее вновь было ужасно. Казалось, последних двенадцати лет вообще не было. Словно он снова оказался на подъездной аллее к дому ее матери в Саффолке, глядя, как она стоит, дрожа под дождем.

Ясно, что она чувствовала то же самое, судя по потрясенному выражению ее лица. Она не могла этого скрыть. У нее не было выучки адвоката.

На ней были почти те же вещи, в которых он видел ее в последний раз, вплоть до резинки для волос. Никакого макияжа, даже помады. И она едва ли постарела. Лицо было по-прежнему бледным и без морщин, и она до сих пор имела слегка отстраненный вид минойской жрицы с прямой спиной.

И все же что-то в ней изменилось. Он вспомнил, как на раскопках она все время за что-то извинялась, будто предваряя критику со стороны отца или Майлза. Теперь он не мог представить ее в прежней роли.

Но зачем она вернулась? Зачем, спустя столько времени?

Все, что она говорила, было с колкостью: «Да, все еще археолог. Иными словами, я осталась верна мечтам. А ты? Адвокат? Предатель».

На это указывало и легкая запинка, когда она услышала, что он работает в Хэммондс Инн. Словно аренда сама свалилась ему в руки, а не была плодом тяжкого труда в течение многих лет.

Ему хотелось рассказать ей, как все было на самом деле. Как после следствия он даже не виделся с Пасморами в течение нескольких лет, несмотря на их протесты. Он был отпущен и уехал мотаться по Южной Америке, сам. Всегда только сам. Ему это было необходимо. Так же, как необходимы были трудности и опасности, и ощущение того, что он находится на другой планете, в другом мире, вдали от Майлза, Уилтон Роуд и Антонии.

Но однажды, спустя примерно три года, он проснулся и подумал: я все же не умер. Так что же мне теперь делать? Самым естественным было вернуться в Штаты. Но это было бы слишком просто. Ему хотелось вступить в борьбу с превосходящими силами. Действительно превосходящими. Почему бы, подумал он, не вернуться в Англию и не стать юристом. Что могло бы быть большим извращением, чем это?

К его удивлению, оказалось, что юриспруденция ему нравится. И у него это получается. И оказался в Палате Дебры он непреднамеренно. Совпадение — разве нет?

Он хотел рассказать Антонии обо всем этом, но какой смысл? Вероятно, она ему не поверит. Она просто подумает, что это речь адвоката.

Или, может быть, он становится параноиком. Кроме того, вряд ли он мог винить ее, если она чувствовала, что жизнь сдала им неравные карты. История с разорением их семьи должна была поразить ее достаточно серьезно.

Но о чем думал Джулиан, приглашая ее в дом?