О носах и замка́х

- Вы понимаете, что это звучит нелепо?

А рычание становилось все более злобным и пугающим – оно могло принадлежать какой угодно твари, и, судя по тембру и яростным ноткам, там сидело что-то весьма жуткое. Даже Бэнкс уже заметил неладное.

- Что это у вас там?- Положив руку на рукоять дубинки, он шагнул к шторке, и тут из-за нее выскочила маленькая вертлявая такса и принялась с громким злым лаем носиться вокруг констеблей, покушаясь на их щиколотки.

- Уберите вашу собаку! Немедленно!

Городские собаки были злейшими врагами полицейских. Они их облаивали, пытались укусить, преследовали их, когда те ехали на своих самокатах, и вообще относились к служителям закона крайне непочтительно. В Тремпл-Толл регулярно ездила Будка, отлавливающая бродячих собак, но меньше их отчего-то не становилось. Под мостами, в канавах, в темных тупиках, в подворотнях – везде кишели эти клыкастые твари, особо ненавидящие носителей темно-синей формы. Помимо бездомных собак, город был забит еще и домашними, которые, по мнению служителей закона, были ничем не лучше. Старый констебль Лоусон всех уверял, что городские собаки только прикидываются глупыми, а на деле это хитрые и коварные разумные твари, у которых есть собственная тайная организация, возглавляемая белым пуделем Флоксом. Но старый констебль Лоусон был спятившим, и никто не воспринимал его слова всерьез. Тем не менее, собаки по-прежнему не вызывали у полицейских ничего, кроме раздражения.

И вот теперь эта такса. Бэнкс и Хоппер единодушно сошлись на том, что она являлась ярким представителем своего мерзкого вида.

Когда констебль Хоппер попытался пнуть собачонку, мистер Граймль все же позвал ее.

- Шушера! Ко мне! Ко мне, девочка!

Злобно озираясь и пуская слюни, такса нехотя подошла к хозяину и запрыгнула к нему на колени.

Всем своим видом Шушера походила на мистера Граймля – жизнь ее сильно потрепала: одно ухо надкушено, парочки зубов не хватает, а коричневая шкура в некоторых местах, казалось, была поедена молью. Помимо прочего, как и ее хозяин, такса выглядела весьма нетрезвой. Отдельное неудовольствие у констеблей вызвало ее имя.

- Шушера, ты понимаешь, о чем они говорят?- спросил свою собаку мистер Граймль.- Вот и я ничего не понимаю. Какая-то кукла, какой-то коротышка. Может, они тебя имеют в виду? Господа, может, ваш свидетель видел Шушеру? Но вряд ли она могла утащить какую-то куклу.

- Что ж,- недобро усмехнулся констебль Бэнкс и бросил многозначительный взгляд на напарника.- Мы так и думали, что вы не сознаетесь. Но радоваться вам недолго осталось, поскольку у нас есть еще один свидетель, который знает кое-что еще. Не только об этих куклах. Вы и ваш этот коротышка у вас на побегушках очень сглупили, мистер Граймль. И вы сами это знаете. Вы слишком часто вставали на пути у полиции Тремпл-Толл, и этот раз может оказаться последним.

- Да, вы зазевались – и тут-то и попались,- поддакнул констебль Хоппер.

- Так что,- продолжил Бэнкс,- скоро вам будет не до смеха. И ваши дружки в Доме-с-синей-крышей вас не уберегут.

- Может быть, обычно вы и работаете чисто, но только не в этот раз, Граймль.

Частный сыщик продолжал улыбаться и поглаживать свою таксу, но глаза его при этом были полны злости.

- Вы что-то там говорили о том, чтобы мы возвращались на вокзал и ловили карманников, да?- усмехнулся толстый констебль.- Но мы здесь не сами по себе. За нами стоит сержант Гоббин, и ему надоел ваш любопытный нос, который постоянно торчит где-то поблизости.

Полицейские из Тремпл-Толл были мастерами угроз, они профессионально отыгрывали своими лицами посулы многочисленных и жутких кар, которые непременно ожидают несчастного. И хоть мистер Граймль был не из числа их обычных супчиков, которым часто хватало лишь нахмуренных бровей да пристального взгляда, все же он заметно напрягся от их слов. Гоббин – это уже не шутки.

Мистер Граймль полагал, что констебли продолжат давить, попытаются вызнать все, что он хочет скрыть, но Бэнкс бросил на него презрительный взгляд, сказал: «Уходим, Хоппер» – и они покинули контору частного сыщика, оставив мистера Граймля и Шушеру в весьма неоднозначных чувствах. Такса порывалась ринуться за ними вслед и таки цапнуть каждого за лодыжку, а мистер Граймль погрузился в раздумья. Нужно было что-то делать, или же не стоило делать ничего – сейчас он никак не мог понять, а его нутро, не раз выручавшее его в сложных ситуациях, как назло впало в спячку.

Констебли меж тем спустились вниз, вышли на шумную площадь Неми-Дрё и, вскочив на свои самокаты, покатили прочь, клаксонируя и разгоняя с дороги прохожих. Казалось, что они куда-то торопятся, но далеко они не отъехали – завернули за угол, остановились и притаились там, выжидая.

Хоппер достал крошечный полицейский бинокль, который в его массивных руках казался совсем миниатюрным, и осторожно выглянул из-за угла. Бэнкс же замер у небольшой кованой панели на углу, примостившейся под табличкой с названием улицы: «Ламповая». На панели фигурными буквами было выведено: «УПППГ. Приемник № 34/40 Ламповая/Площадь». Под надписью выстроились шесть круглых крышек с вентилями, рядом с каждой чернела прорезь для монет.

План был прост. Бэнкс и Хоппер знали, что шансов на то, что Граймль расскажет все начистоту, практически не было. Поэтому они решили схитрить. Заявились к нему, открыли карты и принялись в свойственной им манере угрожать. После чего напустили туману и картинно удалились. Бэнкс был уверен, что после такого блефа этот пьяница заметушится и как-то себя выдаст. Он надеялся, что тот выберет один из двух вариантов: либо отправится предупредить своего подельника лично, либо отправит ему послание. К обоим вариантам констебли были готовы.

- Твой кузен не подведет?- спросил Бэнкс.

- Я ведь уже говорил, это не кузен – это мой четвероюродный брат по линии тетки.

- Неважно, он не подведет?

- Мы ведь наобещали ему с три короба.

Бэнкс нахмурился:

- Да уж. Теперь нужно добыть три короба кренделей! Не жизнь, а сплошные траты и разочарования! Нужно будет зайти по дороге в «Засахаренные крыски мадам Мерро».

Ждать долго не пришлось. Вскоре над одной из крышек уличного приемника пневмопочты зажглась лампочка. Пришло послание.

- Что-то быстро…- пробубнил Хоппер.

- Да, наверное, это все где-то здесь поблизости.

- Ты был прав! Ты был прав, Бэнкс!

- Ну, разумеется.

Толстый констебль открыл крышку и извлек капсулу, на ярлыке которой значилось: «Апартаменты Доббль, мансарда». Внутри капсулы оказался конверт – к нему булавкой была прицеплена записка: «Не забудь, Хмырр, я жду свои крендельки. Твой кузен, Уилсон У. Уиглер».

- Ну вот,- проворчал Хоппер.- И Уилсон туда же! Притом что он ведь никакой мне не кузен, а четвероюродный брат по линии тетки!

- Хоппер, уймись.

Бэнкс поспешно разорвал конверт и извлек оттуда сложенную записку. В ней торопливо – судя по кривому почерку и неаккуратным кляксам – было выведено:

«Фиш! Они знают! Беги!».

***

Шпион выхватил из-под плаща пистолет со средством глушения выстрела и нажал на спусковой крючок. Офицер из корпуса Аэронавтики не успел достать служебное оружие. Он схватился за грудь и упал на землю, а шпион ринулся мимо него, забрался по крылу биплана в кабину, завел двигатели и взмыл в воздух.

Джаспер был в восторге. Восхищенным взглядом он проследил за тем, как биплан сделал несколько кругов над его головой, после чего, стрекоча, как какой-то жук, вернулся на полку. Двигатели заглохли, винты замерли, а фонари погасли. Раненый офицер из корпуса Аэронавтики уже стоял, замерев в изначальной позе. Шпион же выбрался из биплана, вернулся на свою базовую позицию и встал там.

Эти игрушки были чем-то невероятным. Согласно громким заявлениям на обложке брошюрки, миниатюрные человечки могли сидеть, стрелять, прыгать, бегать, ползать, драться, управлять различными средствами передвижения. В любом случае, демонстрационный показ-сценарий, представленный на полке лавки игрушек, подтверждал все написанное. Джасперу очень захотелось получить набор «Приключения Элиас». Он поглядел на этикетку с ценником и обомлел – чтобы дядюшка смог ему его купить, дядюшке пришлось бы вылечить половину города – и не в Тремпл-Толл.

«Тио-Тио. Лавка игрушек миссис Фрункель для хорошо воспитанных детей» на углу Хартвью и Флеппин была известным местом. Дети со всего города мечтали здесь поселиться навсегда. В залах «Игрушки для мальчиков» и «Игрушки для девочек» звучали задорные карнавальные мелодии. Сотни игрушек стояли на полках, свисали из-под потолка, были рассажены по углам. По общему залу летали заводные дирижабли и механические мотыльки. Через все помещение проходила игрушечная железная дорога, и по ней неустанно ездил красный с золотым поезд. От плюшевых медведей было никуда не скрыться – они жили в «Тио-Тио» повсюду: выглядывали из корзин, были свалены в открытые сундуки, устроились на стойке. В зале «Игрушки для девочек» на полках, установленных от пола и до потолка, рядами сидели прекрасные куклы, в то время как в зале «Игрушки для мальчиков» все пространство занимали коллекции миниатюрных экипажей и оловянных солдатиков. Поговаривали, что это лишь малая часть того, что в действительности хранится в лавке «Тио-Тио».

И заведовала всем этим богатством счастливейшая из всех людей (по наивному детскому мнению): миссис Фрункель.

Миссис Фрункель вырастала в своем полосатом переднике из-за стойки, хмуро нависая над детьми. Она глядела на мальчиков и девочек, щурясь так, что ее глаза практически исчезали под створками век, порой она резко приставляла к глазам лорнет на витиеватой серебряной ручке. Каким-то неведомым образом она всегда сходу определяла, хорошо ли вел себя ребенок, и плохо воспитанные дети не только не обслуживались, но и с позором изгонялись из лавки, в то время как прочие дети громко смеялись им вслед и тыкали пальцами, а миссис Фрункель звонила в Колокол Плохих Детей.

Маленькие посетители очень боялись строгую хозяйку лавки, многие не выдерживали ее пристального взгляда и сами предпочитали ретироваться, пока не слишком поздно.

Сейчас же, словно насекомое под лупой, подвергался пристальному и дотошному изучению высокий джентльмен в цилиндре и пальто, сжимающий в руке черный саквояж.

- Натаниэль Доу?- Миссис Фрункель поморщилась, словно пыталась распробовать эти два слова на вкус, и они показались ей пересоленными.- Что-то не припомню этого имени. Вы, случайно, не брали себе другое имя?

- Нет,- с нотками возмущения и недоумения ответил доктор Доу.

- Вы в Габен приехали откуда-то? Может быть, из Уиллабета?

- Нет, я всю жизнь провел в Габене.

- С детства?

- Я здесь родился.

- Стра-а-анно. Очень стра-а-анно,- протянула миссис Фрункель.- Знаете, я помню имена всех детей в этом городе, которые когда-либо переступали порог моей лавки.

Доктор Доу поднял брови, выражая явное сомнение, но миссис Фрункель лишь кивнула.

- Да-да!- заверила она.- Я помню всех мальчиков и девочек в Габене. Не только из Тремпл-Толл, но даже из Старого центра, Набережных и Сонн, были даже те, кто покупал у меня игрушки, приехав из Фли. И за все эти годы я помню всех, абсолютно всех. Но вы…