О носах и замка́х

Часть III. Глава 6. Из жизни Фиша.

Злодеи бывают разные. С этим согласятся как те, кто когда-либо становился их жертвами, так и сторонние наблюдатели, по счастливой случайности пребывающие на необитаемом острове. Но также с этим согласятся и сами злодеи.

Есть те, кого можно назвать вредителями. Мелочные злодейские шалуны, которые просто испытывают удовольствие от своих проказ. Это так называемые «Комнатные злодеи». Есть те, кто творит зло по неосмотрительности или глупости. «Нечаянные злодеи». Есть те, кто просто не может не совершать подлости, те, чья жизнь кажется пустой без того, чтобы мучить других. Это так называемый «Злодей Обыкновенный» – множество их встречается вам каждый день. Есть злодеи-преступники. Их злодейства чаще всего причиняют необратимый вред. Воры, убийцы, похитители, шантажисты, патологические лжецы и аферисты, которые обещают вам новую лучшую жизнь на изумительном острове в океане, только купите их акции.

Еще у злодеев практически всегда есть свои причины поступать так, как они поступают, а не иначе. Жажда обогащения, зависть, месть, ненависть, психическое отклонение… Злодеи действуют в одиночку или объединяются в сообщества. Их планы могут состоять из одной лишь ступени («Точим ножи и прячемся в подворотне – ждем, кого прибьет штормом»), или же из множества ступеней, на которых самый прожженный сыщик ногу сломит: «Мисс К. купит пакет драже в лавке “Помм”, но по дороге она столкнется на улице с мистером Дж., и рассыпет конфеты на мостовой. Заплаканная, она отправится дальше, и не заметит того, как мистер М. поскользнется на лимонном драже и сломает руку. Таким образом он опоздает к началу торгов в бирже Фоггвилла, и не сможет купить акции компании “Трумсдей и Форк” по цене 18,5. А тем временем на другой стороне Пыльного моря…». Ох уж эти злые гении…

Да, злодеи бывают разными… И чаще всего это люди неприятные, таящие недоброе и подлые до корней волос.

Для доктора Доу хуже всего были три типа злодеев: те, кто совершает злодейство по причине невежества, те, кто совершает злодейство из лучших побуждений, и зазывалы, пытающиеся заманить его в театр на скучнейшую постановку.

Но была все же одна из категорий, или вернее, пород злодеев, к которым не знал, как именно относиться даже такой ненавидящий двусмысленности человек, как Натаниэль Френсис Доу. Речь идет о злодеях, чьи поступки вроде как нельзя не осудить, но сами они при этом являются личностями невероятно обаятельными, в чем-то забавными и чуть-чуть великолепными – теми, кем можно восхищаться (если ты впечатлительный ребенок), теми, кого ты бы хотел видеть своим другом (если только ты не доктор Доу).

Что ж, Фредерик Фиш был как раз таким злодеем.

Все еще бледный, но при этом широко улыбающийся и отчаянно носатый, он сидел в кресле у камина в гостиной дома №7 в переулке Трокар и чувствовал себя в своей тарелке. Он закинул тощую волосатую ногу на другую такую же ногу и нисколько не стеснялся своего внешнего вида. Кажется, смутить его или чувствовать себя неловко было попросту невозможно. Он все еще был в больничной рубахе, но это не мешало ему вовсю заигрывать с миссис Трикк, которая, к удивлению доктора Доу, относилась к «новому докторскому пациенту» с невиданной для нее благосклонностью. Она даже открыла пачку конфет, которые держала «на особый случай». Обаяние и простодушие Фиша вытесняли из гостиной мизантропию и хмурость доктора Доу, и последнему это очень не нравилось… А еще доктора раздражало, с каким восторгом глядит на него Джаспер.

- Вы самый лучший злодей в мире, мистер Фиш!- сообщил Джаспер.

Было видно, что Фишу это польстило, но он сказал:

- Нет, что ты!- Даже напускная скромность Фиша была пропитана ощущением собственной важности и самодовольства. Доктор Доу раздраженно вздохнул, а Фиш добавил: - Лучший в мире злодей – это Коппелиус Трогмортон, а я… просто скромный и ни на что не претендующий…

- Грабитель банков?

- Я хотел сказать авантюрист, доктор,- рассмеялся Фиш.- Но вы такой педантичный джентльмен, что с вами спорить решительно невозможно!

- Со мной и с теми типами, которые пытались вас застрелить…- проворчал доктор, но никто не обратил на его слова внимания. Еще бы, ведь в дело вступил Джаспер:

- Расскажите нам все, мистер Фиш! Откуда у вас механические крылья и как ими управлять? И как это вы так высоко прыгаете? А вы можете запрыгнуть на дом? А откуда у вас гремлины? А как вы проникли в банк? И где вы храните денежки Ригсбергов? А Машина Счастья? А мистер Блохх? И еще – на что бы вы потратили миллион?

Фиш рассмеялся.

- О, столько вопросов… это настоящая бомбардировка. Прямо как в выпуске «Война за один фунт», где мистер Суон, пытался переправить важные сведения через страну, которую постоянно бомбили…

Доктор Доу закатил глаза, а Джаспер, казалось, сейчас потеряет сознание от восторга.

- Мистер Фиш, вы тоже читаете «Роман-с-продолжением»?

- Стараюсь не пропускать ни одного выпуска.

- Мистер Фиш…- многозначительно сказал доктор Доу.

- Да-да. Вопросы. Но сперва…

Он поднялся из кресла и подошел к недоуменному доктору и протянул ему руку.

- Вы спасли мне жизнь, доктор Доу, и я вам невероятно признателен. Вы скрыли меня от людей Ригсбергов, рисковали своей жизнью и свободой ради меня. Я вижу, что я вам не нравлюсь, но вы мне очень нравитесь. Вы честный человек, в вас живет понимание той самой справедливости, на которую нынешний мир очень беден. Я рад, что встретил вас.

Джаспер не верил своим глазам – дядюшка смутился! Его обычная бледность чуть отступила, и он отвел глаза, неуверенно пожал руку Фиша.

На очереди был Джаспер. Но Джаспера уговаривать не пришлось, и он сам схватился за руку Фиша. Когда с церемониями было покончено, Фиш вернулся в кресло.

- Ваш человек – надежный? На него можно положиться?- спросил он.

Доктор поморщился.

- Бикни – не «мой человек», мистер Фиш. Он просто изредка помогает мне.

- Как вам будет угодно. И все-таки?

- Бикни сообщит сразу же, если мистер Портер добудет Машину. В этом можете не сомневаться.

Как бы воришке Бикни ни хотелось поприсутствовать при разговоре с человеком, ограбившим самих Ригсбергов, время не терпело, и доктор по просьбе Фиша отправил Бикни следить за особняком Портера, куда, по мнению человека из Льотомна, господин управляющий и должен был переправить Машину как только она попадет в его руки.

Доктор между тем уже нетерпеливо постукивал по подлокотнику кресла, и Фиш понял, что тянуть дальше опасно для жизни. Он доел последнюю конфету, сцепил пальцы на руках, сцепил пальцы на ногах.

- Вы заслуживаете того, чтобы знать всю правду,- сказал он.- Тем более, что я не справлюсь без вашей помощи… Времени осталось очень мало…- Фиш почесал кончик носа и задумчиво уставился в потолок.- Что ж, я все вам расскажу… Меня называют злодеем и преступником, но правда в том, что я просто человек, который ищет собственность своей семьи и не хочет, чтобы она попала в плохие – худшие из возможных! – руки.

И Фиш начал…

Как вам, должно быть, известно, я прибыл в Габен из… другого места. Многие считают, что Льотомн – это хороший город, в котором обитают одни лишь добрые чудаки, в котором на каждом шагу попадаются милые странности, а жизнь полнится приятными неожиданностями. Может, в какой-то степени это и так, но я знаю этот город с другой стороны. Я видел его изнанку, видел его подошву, видел то, что за занавесом. Невзирая на весь этот странный замечательный абсурд, о котором так любят порассуждать те, кто изредка приезжает в Льотомн погостить, это такой же город, как и прочие. И мерзости в нем ничуть не меньше. А порой ты наталкиваешься на его улочках на такое, что навсегда останется в памяти гниющей раной. Там все те же мерзавцы, все те же низменные нравы, а если прибавить к этому восхитительные законы, вроде запрета на сутулость, или абсурдное следование не менее абсурдной моде, то простому человеку жить там становится ой как не просто… Вижу снисходительность в ваших взглядах: я уже заметил, что здесь моду настолько всерьез не воспринимают. Но что бы вы понимали, о чем я говорю, приведу пример: в прошлом модном сезоне было принято быть левшой и душиться луковым парфюмом…

В Льотомне есть хорошие люди и, быть может, их даже больше, чем здесь, но жизнь у них очень тяжелая.

Все мое детство прошло в лучшем из возможных мест, теплом, уютном и дружелюбном приюте мадам Присциллы Гроттеморт. Счастливейшие годы моей жизни: до сих пор помню, как нас избивали за любую провинность, и никогда не забуду, как малышку Тилли Грин злобные воспитатели забили до смерти. Потом самых младших детей заставили похоронить ее тельце на пустыре за приютом. «Для укрепления их характера»,- так сказала злобная старуха Гроттеморт. Мы практически не видели дневного света, с утра и до вечера пропадая в подвалах, трудясь до изнеможения в работных цехах. Мы жили в страхе, голодные и изнуренные, жертвы маниакального воспитания старой мадам и ее прихвостней. Без надежды выбраться оттуда, без надежды, что нас усыновят. В Льотомне никому нет дела до сирот, если только не вступает в силу какое-нибудь очередное модное веянье (которое лично я называю «модное поветрие»), и держать при себе сирот становится таким же признаком утонченного вкуса, как наличие карликовых собак-крыс или манто из шкуры бегемота.

Вы не найдете детей старше четырнадцати лет в приюте мадам Гроттеморт. И не потому, что их отпускают на свободу. Мы все (дети, то есть) знали, что тех, кто становится слишком взрослым, отдают на съедение Зловещему монстру. Ндаа… эти монстры из нашего детства… У некоторых детей их монстры так же воображаемы, как приступ простуды утром перед школой, но в нашем случае… Их было двое – тех, кого до смерти боялись все без исключения маленькие обитатели приюта. Зловещий монстр, или Темный Родитель, приходил к нам в сонные часы, и после его посещения, кто-то из детей исчезал. У нас это называлось «усыновлением». Жуткому монстру, или Сторожу, хода в приют не было, он ошивался поблизости, караулил тех, кто удумает сбежать. И однажды мне пришлось с ним столкнуться, потому как я и еще двое мальчишек как раз таки и решили сбежать.

Шутник, Уилли и Нос, то есть я, были не разлей вода. Шутника все звали Шутником, потому что он очень забавно подшучивал над воспитателями и всегда очень ловко выкручивался: эти злобные люди частенько полагали, что различные мелкие пакости с ними случаются просто так.

Уилли был младше нас, мы с Шутником оберегали его как могли, а он то и дело пробирался на кухню и ему даже удавалось стащить почти свежую булочку, которую он всегда с нами делил. Уилли был очень наивным и добрым. Он до последнего верил, что все будет хорошо и нас усыновят, и это будут непременно добрые люди. Но все ближе подходил срок. Нам с Шутником скоро должно было исполнится по четырнадцать лет, а мы знали, что это значит. Выбора не оставалось – только побег. Мы не хотели брать с собой Уилли, не хотели рисковать им, понимаете? Мы обещали вернуться за ним, но он впервые нам не поверил. И увязался следом.

И мы сбежали. А потом встретили Жуткого монстра, Сторожа. На поверку им оказался мистер Морински, один из воспитателей, бывший заключенный Башни, человек безжалостный и кровожадный. Он отлавливал тех, кого выпускали, охотился на них, как на зайцев, и убивал их. Наиболее жестоким способом, на который только был способен. И… он убил Уилли. Мы с Шутником также едва не попались – ускользнули лишь чудом. Тогда на Вишневой улице, на которой располагается приют, проводилась травля гремлинов, и мы открыли все клетки, наводнив квартал мелкими вредителями. В поднявшейся суматохе нам удалось скрыться, но бездыханное маленькое тельце Уилли, которое висело в руке мистера Морински, как тряпичная кукла, до сих пор стоит у меня перед глазами.