О носах и замка́х

Часть I. Глава 2. Балерина с Железного рынка.

Железный рынок грохотал. Он раскинулся в самой Шестереночной балке и при этом занимал довольно обширное пространство по обе ее стороны. Здесь можно было купить все что угодно: как простые детали, вроде шестеренок, цепей и колес, так и разнообразные сложные механизмы. Парочка последних, к слову, как раз расхаживала меж кучами лома, громыхая огромными ножищами, скрежеща сочленениями и выдыхая из многочисленных выхлопов зловонный дым. Фабричные грузовые шагатели достигали высоты двухэтажного дома – их было видно издалека: темные фигуры, ворочающиеся в буром мареве.

В воздухе над рынком зависли воздушные шары, пришвартованные на длинных тросах. Ветра практически не было, и они казались вклеенными в хмурое утреннее небо.

Несмотря на время суток, на Железном рынке горели фонари – они были гирляндами растянуты над балкой, висели над прилавками и у дверей магазинчиков, передвигались во мгле вместе с тачками, рельсовыми вагонетками и пародрезинами. Без фонарей дорогу здесь найти ни за что бы не удалось – балка тонула в ржавой пыли и трубном дыму.

Натаниэль Доу и Джаспер вот уже двадцать минут безуспешно пробирались через подлинную чащу из гигантских пружин, но доктор все отказывался признавать, что они заблудились. Он был слегка дезориентирован мглой и шумом, бьющими в воздух снопами красных искр и множеством бормочущих людей. Ему не нравилось это место – он будто явился в какой-то старый дом и сорвал со стены обои, за которыми оказалось полузабытое дурное воспоминание. Джаспер же, напротив, был взбудоражен – он представлял себе, что выпил уменьшительный раствор и оказался в глубине часового механизма. И как раз сейчас искал путь наружу, пробираясь меж шестеренок, маятников, храповиков и анкеров.

Когда Натаниэль Доу подошел к фонарю, который, вроде бы, был неплохим ориентиром, и тот качнулся, оказавшись моноглазом автоматона, его терпение лопнуло, и он все же решил узнать дорогу.

Рядом, сжимая тугие пружины, крутил рычаг причудливой машины торговец в клетчатой кепке и кожаном фартуке. Покупатели, снующие между горбатыми спиралевидными колоннами, походили на тени в этом смоге. Хозяин пыхтя лаконично отвечал на их вопросы – выдавал он сугубо цифры: видимо, сообщал цены.

- Прошу простить, сэр,- глухо из-за натянутого на лицо шарфа сказал доктор Доу, подойдя к торговцу.- Вы не подскажете, где здесь лавка шестеренок «Когвилл и сыновья»?

- Там! Все там!- неопределенно махнул рукой продавец пружин, не поднимая головы от своей тарахтящей машины.

Доктор и Джаспер двинулись в указанную сторону…

Железный рынок неимоверно чадил, и доктор сильнее всего сейчас желал поскорее отсюда убраться. Ему было душно из-за шарфа, вся верхняя часть его лица под защитными очками, похожими на большие консервные банки, взмокла, к тому же они натирали переносицу. Натаниэль Доу чувствовал себя насквозь пропитавшимся маслом, провонявшим дымом и с ног до головы покрытым рыжей пылью, да и вообще его уже порядком тошнило от этого места: громоздящиеся по сторонам балки холмы ржавой свалки вгоняли его в уныние, грубые неотесанные типы вечно толкались и при этом не просили прощения, а один и вовсе – в это было сложно поверить! – велел ему убираться с дороги. Нет, с него было достаточно, и, если бы не дело, он уже давно подошел бы к одной из лебедок на свайных мостках и велел причальщику опустить воздушный шар – только бы выбраться из этой тучи, снять с лица шарф, сделать хоть один вдох чистого воздуха и поймать порыв свежего ветра.

Вышли из дома они с Джаспером довольно рано и даже не успели как следует позавтракать, зато успели вызвать негодование строгой миссис Трикк: экономка посулила им множество абсурдных и антинаучных, но весьма красочных бедствий, которые будут их ждать, если они и дальше станут пропускать установленный порядок в приеме пищи. А когда доктор сообщил ей, что, вероятно, они пропустят еще и второй завтрак, ланч и, скорее всего, обед, она заявила, что они могут не ждать ее на своих похоронах, поскольку она на них сильно обижена.

Первым делом доктор и его племянник отправились на вокзал. Им нужно было посадить на поезд некоего господина с чудовищем в кофре, удостовериться, что все пройдет гладко, и поставить тем самым своеобразную точку в безумии последних дней.

Завершив дела на вокзале, они взяли кэб на Чемоданной площади и поехали на север Тремпл-Толл, где в глубине ржавой тучи, словно толстяк под одеялом, скрывался Железный рынок. Следуя словам Артура Клокворка, доктор Доу и его племянник направились прямиком в лавку жидких металлов.

Господин Ферро, владелец лавки, оказался апатичным и сонливым человеком, и при этом весьма болезненным с виду: его лицо было бледным, со слегка зеленоватым оттенком, он то и дело надрывно кашлял в грязную тряпку. Доктор посоветовал ему как можно скорее обратиться в Больницу Странных Болезней, на что господин Ферро лишь раздраженно махнул рукой.

Долго доктор и его племянник в лавке не пробыли. Господин Ферро сразу же вспомнил чудака в полосатом пальто:

- А, тот мистер, который спорил сам с собой,- справившись с очередным приступом кашля, сказал он.- С таким длинным носом! Разумеется, я его помню, ведь только благодаря ему я не зря открывал лавку в день туманного шквала.

Когда доктор поинтересовался, что это значит, господин Ферро пояснил:

- Этот человек скупил все запасы ртути, что у меня были. Девять баллонов ртути – это очень-очень много! Так что я в накладе не остался.

«Зачем ему понадобилось столько ртути?- подумал доктор.- Для амальгам? Может, он зеркальщик? Или для изготовления шляп?»

Натаниэля Доу посетило недоброе предчувствие. Что бы здесь ни происходило, дело было явно не в шляпах. Скорее доктор поставил бы на то, что этот человек и его гремлин собираются отравить массу народа. Случаи злонамеренного вызова у людей меркуриализма уже имели место – вспомнить только печально известную миссис Кренли Фло, годы травившую постояльцев своего пансиона. Так что же, они имеют дело с отравителем?

- Как он забрал эти баллоны?- спросил доктор.- Или вы доставили их по какому-то адресу?

- Дьюи и Крюи, мои металлические помощники,- продавец жидких металлов кивнул на двух выключенных автоматонов,- под моим присмотром погрузили баллоны в экипаж, на котором полосатый господин прибыл в балку. Эта штуковина стояла под Беззубым мостом и была такой же полосатой, как и его пальто. Да и вообще, экипаж этот выглядел весьма причудливо – мало общего с нашими «Трудсами»: пять колес, крыша-гармошка и крытая рубка штурмана. Нет-нет, самого штурмана я не видел – был лишь этот полосатый мистер.

- Вы не знаете, куда он отправился?

- Не имею ни малейшего понятия,- прокашлявшись, сказал продавец жидких металлов.- Но, полагаю, дела его на рынке еще закончены не были, поскольку он поинтересовался у меня, где бы он мог приобрести шестеренки. Конечно же, я посоветовал ему господина Когвилла и его лавку в Пружинном ряду…

Вот так и вышло, что доктор Доу и его племянник отправились на поиски главного конкурента Артура Клокворка…

Что ж, спустя примерно пять минут после того, как торговец пружинами указал им направление, они действительно обнаружили здание из бурого кирпича, сплошь обклеенное плакатами, рекламирующими всевозможные шестеренки: «Только здесь!», «Только у нас!», «Все виды шестеренок!», «Самые качественные! Самые надежные!», «Не верьте шарлатанам!». Доктор сразу же догадался, о ком гласил последний слоган.

Натаниэль Доу толкнул дверь под кованой вывеской и вошел в помещение, племянник шагнул следом за ним.

Внутренним убранством лавка, освещенная несколькими газовыми рожками, отдаленно походила на какой-нибудь салон или выставку. На обитых бордовым бархатом стенах на специальных штырьках висели шестеренки. Все зубчатые колеса в лавке были дотошно распределены по размерам, видам, металлам. Ну, и, разумеется, по ценам. Прямо возле входа стояли ящики с самыми дешевыми шестеренками, а отдалением вглубь лавки цены становились все выше. В углу на треноге разместилась оптическая система с дюжиной подвижных увеличительных стекол: некоторые продающиеся в лавке шестеренки своим размером не превышали муравьиную головку, и иначе их было не разглядеть.

Покупателей в «Когвилл и сыновья» сейчас не было. Как и сыновей – видимо, они как раз гонялись по Железному рынку за каким-нибудь очередным конкурентом своего отца. Сам же господин Когвилл в бордовой (под стать обивке стен) жилетке и громоздких многолинзовых очках, закрывающих большую часть его лица, стоял за прилавком и взвешивал на весах крошечные серебристые шестеренки. Что-то неразборчиво играл радиофор в углу, и хозяин лавки немелодично бубнил, ему подпевая.

Услышав, что дверь отворилась, он даже не поднял взгляд, лишь монотонно швырнул в посетителей дежурную фразу:

- Все виды шестеренок! Лучшие шестеренки в городе! Вертятся-крутятся! Вертятся-крутятся! Лучшие шестеренки в городе!

- Мое почтение,- сказал доктор Доу, подойдя к прилавку, в то время как Джаспер задержался возле входа, завороженно разглядывая шестеренки на стенах. Разумеется, в сравнении с жалким чемоданчиком Артура Клокворка, здесь был настоящий дворец зубчатых колес.

Господин Когвилл на мгновение оторвался от своего дела, окинул профессиональным взглядом подошедшего посетителя и проговорил:

- Поступили новые часовые колеса.- Хозяин лавки кивнул, указывая на часовую цепочку доктора Доу.- У вас «Бриккинс» или «Крамп»? Вряд ли «Эглерс», да, вряд ли…

- «Крамп»,- сказал доктор Доу.- Но мне нужны определенные шестеренки.

- Могу вам предоставить перечни.- Господин Когвилл ткнул рукой в стопку огромных книг на полу, высившуюся до самого потолка.

Доктор Доу покачал головой.

- Мой… эээ… друг приходил к вам недавно – я бы хотел купить такие же шестеренки, какие купил он. Быть может, вы его помните? Джентльмен в полосатом черно-сером пальто.

- Я не запоминаю всех джентльменов в полосатых пальто, которые сюда захаживают,- недовольно проговорил господин Когвилл.- Еще чего не хватало!

- Это было в день туманного шквала,- уточнил доктор.

Лицо продавца шестеренок при этих словах тут же стало невероятно неприязненным. Он поднял голову и даже слегка оскалился, а его расчесанные волосок к волоску бакенбарды словно встали дыбом. Он положил пинцет, который держал в руке, поднял свои очки на лоб. Здоровенные глаза, прежде таковыми казавшиеся из-за линз, оказались крошечными, глубоко посаженными, а еще сильно прищуренными.

По взгляду хозяина лавки было видно, что он вспомнил человека, о котором шла речь.

- А ваш этот… гм… друг разве не сказал вам, какие именно шестеренки он искал?- процедил господин Когвилл, презрительно скривившись. Хозяин лавки сразу же понял, что этот тип никакой не друг полосатому, и что его вообще не интересуют шестеренки. Он понял, что здесь происходит, и ему это ой как не понравилось.

Доктор Доу, в свою очередь, прекрасно понимал, что это за человек. Грубый, жестокий, высокомерный, привыкший, что все кругом идет по его правилам. Доктор не обманывался окружением господина Когвилла – это был не просто продавец шестеренок. И, если верить рассказу мистера Клокворка, действовать он привык незатейливо и безжалостно, как самый обычный вожак преступной шайки. Господин Когвилл – это не мягкий открытый господин Ферро: с продавцом шестеренок нужно было говорить по-другому.