О носах и замка́х

Лицо человека в черном, в свою очередь, было меловано-белым, на нем двумя непроглядными кляксами темнели тени под глазами. Кожа будто натянулась на кости, да так что даже рот из-за этого слегка приоткрылся – показались краешки белоснежных зубов.

- Что?- железным голосом проскрежетал он.- Это я виноват? Это ты – жалкий, неблагодарный мальчишка! Испортил мне жизнь! Все было безупречно, пока ты не объявился на пороге со своим жалким чемоданом! Моя жизнь пребывала в порядке – нерушимое расписание, четкое следование, надежность. Никаких неожиданностей, все просчитано, все… идеально! Ты – песчинка в стекле! Ты – это крупица, попавшая в рану и обросшая тканью поверх. Гниющая где-то внутри и дожидающаяся своего часа, чтобы отравить весь организм. Так глубоко проник, что тебя не выкорчевать!

Говоря все это, высокий человек в черном склонился над распростертым на земле ребенком, словно готовясь изрыгнуть изо рта фонтан смолы.

Мальчик поднялся на ноги, сжал кулаки и злобно поглядел исподлобья на мужчину. Его взлохмаченные волосы скрывали левый глаз, но ненависти в одном лишь правом хватало с избытком.

- Лучше бы я остался у бабушки, а не у тебя, после того, как они умерли!

На это человек в черном едва слышно проговорил:

- Лучше бы тебя доставили в приют, а не ко мне. Жаль, что в Тремпл-Толл их совсем не осталось, иначе я, не раздумывая, уже отправил бы тебя туда вместе с твоей несносностью.

Мальчик уже приготовил отповедь, но так и не придумал, что ответить, и принялся набирать во рту слюну, чтобы плюнуть в человека в черном. Тот не стал этого дожидаться – развернулся на каблуках и двинулся к стоявшему у тротуара кэбу. Бросил на ходу:

- Изволь сесть в экипаж и больше ко мне не обращаться.

- Больно нужно!- ответил мальчик и последовал за ним к кэбу.

Он так сильно хлопнул дверцей экипажа, садясь в салон, что едва не вылетели стекла.

- Эй, потише!- рявкнул кэбмен и толкнул рычаг. Экипаж тронулся и влился в уличное движение Неми-Дрё. Вскоре он затерялся среди точно таких же кэбов, утонул в густых серо-бурых тучах дыма. А на тротуаре будто бы остались две тени: распростертая на земле и другая – высокая и словно бы пожирающая первую…

- Ты это видел?- с ухмылкой спросил Монтгомери Мо и убрал от глаз бинокль.

- Еще бы!- поддержал Кенгуриан Бёрджес и опустил свой.

И хоть из-за расстояния и площадного шума, они не услышали ни слова, суть они уловили прекрасно.

Бёрджес и Мо стояли в корзине воздушного шара, пришвартованного к аэро-бакену с рекламной вывеской «“Ригсберг”. Ваши деньги здесь». Заняты они были слежкой и наблюдением. Особое внимание оба уделяли чернеющему зданию банка и, разумеется, от них не могла укрыться ссора, разразившаяся у его главного входа.

- Эй, гляди-ка!- ткнул локтем приятеля в бок Мо, лишь только знакомая высокая фигура в цилиндре с саквояжем в руке в сопровождении мальчишки показалась из высоких дверей банка.

- Никак наши старые друзья!- подтвердил Бёрджес.

И верно: по ступеням вальяжно спускался этот несносный доктор, а за ним семенил его мелкий прихвостень-племянничек. В первое мгновение то, что они появились из банка, вызвало у обоих наблюдателей бурю раздражения, разочарования и злости: они прекрасно поняли, что именно делала там эта парочка. Вряд ли таким уж чудесным образом совпало, и они вдруг решили открыть счет в банке – по всему выходило, что они также шли по следу грабителей. Они снова сунули нос в дела полиции! Но то, что произошло следом, весьма удивило обоих констеблей, но при этом утешило их и здорово обрадовало.

- Мышиная свара котам на руку,- усмехнулся Мо.

- На лапу,- уточнил Бёрджес.

- Нет, «на лапу» – это другое.

- Но ведь у котов лапы.

- Неважно,- раздраженно перебил Мо.- Суть в том, что пока эта парочка грызется между собой, мы их обставим только так!

Да, доктор Доу и его мальчишка (Мо не помнил его имени) расследовали ограбление, но что-то у них явно пошло не по плану. Ссора была просто отвратительной и весьма бурной – немудрено, что она пришлась обоим наблюдателям по вкусу.

Когда докторский кэб растворился в уличной толчее, Мо и Бёрджес вернулись к наблюдению за площадью, но больше, кажется, ничего любопытного не происходило. Блуждающие фигурки людей, старающиеся обходить даже тень, которую отбрасывало здание банка, блошиная возня возле редакции «Сплетни», лунатики у пассажа Грюммлера. Все как всегда… Скука…

При этом оба джентльмена были изрядно злы. Они устали, проголодались, а еще горбун Тумз вечно суетился, и от него нестерпимо воняло лежалой дохлой кошкой. Бёрджес, который просто ненавидел каждое мгновение своего пребывания в воздухе, отсчитывал минуты до того счастливого момента, когда он, наконец, снова ступит на твердую землю. Что касается Мо, то он и сам уже сотню раз успел себя проклясть за идею вести расследование с воздушного шара.

- Когда там этот твой торгаш прилетит, Тумз?- спросил толстяк.

- Думаю, через полчаса…- горбун замолчал и почесал щетинистый подбородок кривыми нестриженными ногтями.- Ну, или завтра…

Бёрджес издал что-то нечленораздельное и снова уставился в бинокль. Он принялся разглядывать окна кондитерской «Засахаренные крыски мадам Мерро». Там как раз выставили на витрины свежие пирожные, и слюни у него во рту устроили наводнение.

Новая процедура, а именно «метод инкогнито» принес обоим констеблям весьма неожиданные и местами очень неприятные последствия. На первый взгляд это было не сильно заметно… хотя, постойте-ка – это было заметно именно что с первого взгляда: расквашенный нос толстяка Мо с торчащими из ноздрей клочками ваты и свежий синяк под глазом у Бёрджеса свидетельствовали о том, что сегодняшний день прошел для них не так уж и просто и совсем не так, как задумывалось.

Привыкшие действовать нагло и бесцеремонно, без своей формы они чувствовали себя словно голышом – совершенно беззащитными и почти бессильными противопоставить что-то грязным выродкам и различного рода вертлявым из трущоб Саквояжни, и, в частности, с берега канала.

Поднявшись в воздух, первым делом переодетые констебли направили шар мистера Тумза на запад, где в небе над улицей Граббс располагался наблюдательный пост № 18.

Старый аэро-диспетчер Брикк ютился в небольшой и тесной корзине одноместного воздушного шара, пришвартованного к аэро-бакену. Помимо него там расположились ряды сигнальных труб и ламп семафоров для регулировки полетами – даром что груши на клаксонах отсырели, сами трубы проржавели, а половина ламп и вовсе была неисправна. Старый Брикк являлся официальным лицом из Департамента воздушного сообщения и носил форму – кутался в длинную шинель, на голове его криво сидела фуражка с ржавой кокардой ведомства.

С Брикком было несложно. Он сам и его пост выглядели так, словно их отправили кому-то почтой еще в прошлом веке, но посылка затерялась, и ее распечатали только сейчас. Кажется, старику просто забыли сообщить, что он уволен, и он ежедневно как по часам поднимался на эдакую высоту и сидел тут бессменно до самой ночи. Ни в его докладах, ни в нем самом Департамент воздушного сообщения явно не нуждался, но сам он считал свою службу неимоверно важной и нужной. Старику на вид было никак не меньше восьмидесяти лет, но держался он молодцевато – шинель застегнута на все пуговки, глаза горят, подбородок по-чиновничьи вскинут.

Предварительно посигналив в клаксоны и получив такой же ответ, Тумз подлетел к посту № 18, и толстяк Мо, перекинув блок-замок через клюз, пришвартовал к нему воздушный шар.

Старый аэро-диспетчер выпятил грудь и, прокашлявшись, браво провозгласил:

- День добрый, господа! Чем Ведомство контроля полетов и Департамент воздушного сообщения могут быть вам полезны?

Старик был знаком с мистером Тумзом, и относился к нему с явным подозрением. Это сразу же проявилось на его сухом потрескавшемся из-за длительного нахождения на ветру лице.

Аэро-диспетчеру было доступно сообщено о цели появления, и сперва он даже пытался спорить и отнекиваться, объясняя нежелание выдавать какие-либо сведения посторонним лицам служебной тайной. Но две угрожающие рожи с подлетевшего воздушного шара одной лишь своей, мягко говоря, экспрессивной и недружелюбной мимикой сделали его намного сговорчивее. Старику не оставалось иного выхода, кроме как подтвердить, что в указанные день и время он пребывал на своем посту у аэро-бакена и видел человека на крыльях, появившегося со стороны площади Неми-Дрё и пролетевшего мимо.

- И что, Ведомство не требует докладывать о подобных случаях?- спросил Мо.

На что старик тяжко вздохнул:

- Я-то, конечно, доложил, но мне там никто не поверил. Сказали: «Не выдумывай, Брикки», и на этом дело закончилось. А мне что, больше всех надо?

- И куда летел этот человек?

- Да кто ж его знает-то? Вдруг за покупками в бакалейную лавку? Время такое, что ж! Вот в мою молодость…

- Только давай без этого занудства!- прервал старика Мо.

- Да, никому не интересна твоя молодость, старик,- поддержал Бёрджес.- Куда летел человек на крыльях?

- Мне не сообщалось,- оскорбленно проворчал аэро-диспетчер.

- Направление!- рыкнул Мо.- У тебя здесь столько приборов, неужели ни один не выдал хотя бы в какую сторону тот летел?

- Отчего ж, я сверился по датчикам и все подробно занес в журнал.- Старик перевернул пару страниц и провел засаленным пальцем по листу в поисках нужной записи.

Мо нетерпеливо вырвал у аэро-диспетчера тетрадь и, игнорируя возмущенный бубнеж, нашел нужное время и прочитал вслух:

«13 часов 23 минуты. Человек на управляемых механических крыльях (вне аэростата). Направление движения: восток (17/19 с поправкой на 24). Скорость: 25,31 узлов. Высота полета: 98-102 фута. Поправка данных, учитывая погодные условия (предливневый дождь II степени), составляет 7-8 делений. С поста согласно установленному положению было просигнализировано неизвестному штурману проблеском. Получил ответ – человек приподнял цилиндр. Нахождение в зоне видимости – 1 минута 16 секунд. Положение: стандартное (тревожное?)».

- Не солгал – довольно подробно,- заметил толстяк.- И куда он летел, по-твоему?

- Были тучи. Но летел он в сторону канала.

- Ты ведь из Департамента, старик, есть мысли о штуковине, на которой он летел? Где он мог приземлиться?

Аэро-диспетчер Брикк часто-часто поморгал, поправил фуражку и задумчиво проговорил:

- Я незнаком с конструкцией данного летательного механизма, не знаю его технических параметров, и посему не могу просчитать место приземления, я не знаю, предусматривает ли данный механизм ускорение, есть ли у него двигатели и может ли он зависать в воздухе. Я не успел разглядеть рулей высоты, рулей направления и элеронов. Я вообще мало, что успел рассмотреть…- Старик протянул руку за тетрадью, но грубый человек с красным лицом и потеющим двойным подбородком не спешил ее возвращать.- Все, что я могу сказать… Пххх! Очень странная штука! И явно опасная, чтобы рискнуть на ней полетать… Я не видел дымного следа. Может быть, это планер. Но я сомневаюсь в этом. Я даже представить не могу, что заставляет эту штуковину держаться в воздухе и слушаться команд. Похоже на орнитоптёр, но…