Фальдийская восьмерка

Выглядел Сонатар Чебон именно так, как обычно представляют себе северян те, кто никогда не был в Республике – здоровенный, как шатун, с широким, румяным лицом и настоящей гривой светло-русых, заметно отдающих рыжиной волос. Голос у него был под стать – зычный, громкий, но при этом звонкий. Если Раскон при разговоре гудел, будто в бочку говорил, то Сонатар протяжно лязгал, будто по этой же самой бочке лупили кувалдой.

Гостей он встретил лично, распахнув перед ними широкие ворота поместья. Хотя, на поместье дом владыки Шалариса был похож в последнюю очередь – скорее, маленькая крепость, окруженная частоколом в два человеческих роста. Три этажа, широкая, плоская крыша, с которой угрожающе поблескивали стволы двух тяжелых скрапперов, бревенчатые стены на массивном, каменном фундаменте… Украшено все это было удивительно аляповато, вычурная резьба плохо сочеталась друг с другом, а выточенные из дерева морды всевозможных животных торчали где попало. Помимо хозяина, во внутреннем дворе ошивалась троица мрачных, до зубов вооруженных здоровяков, нервно оглаживающих приклады двуствольных жахателей. Да и сам хозяин был при оружии – на поясе под богатым меховым плащом у Сонатара висел тяжелый топор на коротком древке, а рядом из кобуры торчала гравированная рукоять чего-то очень солидного.

– А это кто? – указал на калеку северянин, пока чопорный дедок с армейской выправкой и в дурацкой длиннополой ливрее помогал гостям раздеваться, – Новенький? И где Шаркендар? Он бы сейчас точно пригодился.

– Новенький, – кивнул Раскон, вешая перевязь с саблей на лапу чучела огромного шатуна. – Зовут Брак Четырехпалый, отличный механик. Брак, это Сар Сонатар Чебон, местный…

– Мэр, – грохотнул хозяин поместья и протянул калеке руку, – Раньше был просто городским главой, но жена настояла на чем-то республиканском и более солидном.

Хватка у него оказалась на удивление слабой для человека таких габаритов, а ладонь была хоть и большой, но мягкой, с блестящими, аккуратно подстриженными ногтями, покрытыми какой-то прозрачной пленкой. Заранее сморщившийся и приготовившийся к хрусту своих костей Брак облегченно выдохнул и пожал руку.

– Здорово…

– Здоровяк.

– Завтрак? – осторожно намекнул Жердан Младший.

Тут же позабыв про калеку, Сонатар поочередно обнял братьев, искоса глянул в сторону стоящих на полу часов, показывающих самое начало красного, и предложил следовать за ним.

Обеденная зала идеально соответствовала дому и хозяину – вытянутое прямоугольное помещение шагов двадцати в длину, с массивным, явно сработанным на заказ столом из темной древесины, густо украшенной резьбой. Вместо лавок тут были высокие стулья со спинками, заботливо прикрытые какой-то темной дерюгой, как если бы хозяин не до конца доверял чистоплотности утренних гостей, а стены были плотно завешаны оружием и охотничьими трофеями, среди которых почетное место занимала огромная, полосатая шкура фелинта, растянувшаяся на всю длину помещения. Даже скромного опыта Брака в деле знакомства с огромными хищниками хватало, чтобы с уверенностью предположить в качестве причины смерти зверюги банальную старость. Там вообще хватало странного на стенах: от пружинного ручного метателя, годного разве что для проверки своей меткости на цели размером с амбар, и до разноцветной наборной картины, составленной из тщательно подобранных костяшек, изображавшую самого Сонатара верхом на тяжелом скиммере.

Помимо гостей и хозяина, за столом присутствовала его семья – тихая темноволосая женщина, которую Сонатар представил как свою жену, Аливерту, и двое дочерей, Римма и Линара, явно пошедших статью в отца, а характером – в мать. Сидели они спокойно, в разговор не влезали, разве что старшая девочка, лет восьми, искоса поглядывала на усы Раскона и тихонько фыркала от смеха. Прислуживал все тот же нервный усач с пристани, сменивший свою великолепную пыльную шубу на хрустящую от крахмала темно-синюю ливрею. Закончив с сервировкой, он натаскал дров и принялся разжигать огромный, занимающий целый угол камин.

Ели молча, по разным причинам. Братья шумно чавкали, набивая животы, Сонатар нервничал, поминутно проверяя часы, а Раскон тишину нарушать не спешил, неторопливо разделывая тушку какой-то птички резными деревянными приборами и искоса поглядывая на мэра. Брак вообще почти не ел, внимательно следя за руками фальдийца и делая пометки в блокноте. Сама мысль о том, чтобы за столом соблюдать некий этикет, была для калеки диковатой, но рыжий велел смотреть и учиться.

Когда первый голод прошел, а запеченный целиком подсвинок сгинул в бездонных утробах Жерданов, Сонатар жестом отослал из-за стола семью, с хлопком вскрыл бутыль, разлил синее вино по стеклянным бокалам и, помявшись, заговорил:

– Раскон, мне нужна…

– Как дела на западе? – одновременно с северянином заговорил фальдиец. – А то мы два месяца торчали на юге, наверняка пропустили много важного. Все плетешь свои сети?

– Плету, – сбился с мысли Сонатар.

– Видишь, Брак, а ты ругался на ученых, которые творят всякие глупости на Гардаше, – пригубил вино Раскон, блаженно откидываясь на стуле, – А этот ушлый северянин приютил одного такого – и где он теперь? Хлещет вино по три зеленухи за бутылку в своем собственном городе, пока мы морозим колени и кормим комаров. Жив еще старый пень?

– Жив, что с ним станется, – опрокинул в себя бокал северянин и потянулся за бутылкой. – Раскон, мне…

– Мне хватило один раз увидеть Бурелова, – поежился Брак, вспоминая исполинскую облачную воронку насыщенно-фиолетового цвета, из которой безостановочно били в землю молнии. – Пускай эти ученые катятся к шаргу.

Ничего живого вокруг Бурелова не было: огромный круг леса в пять миль охватом давно выгорел до корней, на земле там не росла даже трава, а любая живность искрила разрядами на шерсти и рисковала поймать дурной головой очередную вспышку с неба. Территория пахнущей грозой смерти, для пересечения которой плот либо приходилось плотно закрывать прорезиненной тканью, либо ставить мачту молниелова. По слухам, Бурелов был результатом неудачной попытки какого-то ученого поймать молнию в банку или шарахнуть этой самой молнией драка. В результате солидный участок реки на юге стал попросту непроходим без предварительной подготовки, а все попытки окрестных лесовиков добраться до центра рукотворной грозы заканчивались одинаково и неизменно печально.

– На каждый Бурелов приходится свой Черуд Бастелли, который единолично освобождает запад от необходимости идти на поклон к счастливым обитателям земель, где водятся гребневые медузы с их шелком, – с явной завистью покачал головой Раскон, искоса глянув на северянина, – А всего-то нужно было найти способ вымачивать побеги местных деревьев в особой жидкости, наделяющей их поистине чудесными свойствами, после чего сплетать их в…

– Там все не так происходит. Куда сложнее и проще одновреме… – перебил было фальдийца Сонатар, но осекся. Мотнул головой, словно выгоняя из нее неподходящие мысли, покосился на часы и цапнул со стола очередную бутылку. – Давайте к делу уже.

– Гхм. А я уже было решил, что ты просто собираешься нас вкусно накормить и отослать восвояси, – потянулся Раскон, хрустнув шеей. – Ходишь и ходишь кругами.

Северянин скривился, но комментировать это заявление не стал. Плеснул в высокий пузатый бокал вина, хлебнул и откинулся в кресле. Видно было, что свои дела он привык вести именно так – вальяжно, неспешно, со знанием дела и полной самоотдачей касательно разложенных на столе кулинарных изысков, отдавая должное обстановке, атмосфере и всем прочим приятным вещам, которые замечательно способствуют успешному заключению сделок. Но сейчас Сонатар явно спешил и долгое хождение вокруг да около, вкупе с обязательными расшаркиваниями на отстраненные темы его напрягало.

– Времена сейчас непростые…– начал было он, осекся и залпом допил вино. – Раскон, сколько у тебя бойцов? Таких, знаешь, чтобы не просто побренчать стволами и стены собой подпирать. А вот именно бойцов.

– Гхм. А сколько надо? – поднял бровь фальдиец. – И к какому сроку? Сам понимаешь, зима.

– Много, – выдохнул северянин. – Лучше вообще все, кто есть. А надо еще вчера. Шаркендара еще.

– Срочность это хорошо, выгодно. Если не во вред делу, – покачал пальцем Раскон. – А Шаркендар тебе не нужен, тебе нужен я. Могу дать… Гхм… Пятерых. И это вместе с собой, то есть по определению дорого и ненадолго.

– Мало, – понурился Сонатар, вновь наполняя бокал. – Мне бы десятка два.

– Войну решил развязать? – остро взглянул на него фальдиец. – Дело хорошее, полезное и даже иногда выгодное, если не увлекаться особо. Но вот время ты выбрал самое неподходящее. Еще несколько дней, максимум – неделя, и реки встанут. С кем воюешь то? Хотя нет, не говори, сам попробую догадаться.

Раскон грузно поднялся, прихватил в руку стакан и прошелся вдоль стола, задумчиво побарабанив костяшками пальцев по столешнице.

– С мелочью воевать себе дороже, только вляпаешься. Пиретан отпадает, до них летом добраться та еще морока, а уж сейчас... – начал загибать толстые пальцы фальдиец, – Кто там еще у тебя в соседях, из крупных? Летрийцы? С ними то что не поделил?

– Нету больше летрийцев, если ты про Лингору, – пожал плечами северянин. – Много кого еще нет. Говорю же, времена непростые. Никому война не нужна сейчас, даже самым отчаянным. Себе потом дороже встанет.

В его голосе прозвучала отчетливая грусть, замешанная на плохо скрываемом облегчении, что с его-то городом все в порядке. Брак покачал головой, вспоминая величественную бадангу на скале и гостеприимный кабак островитян, после чего потянулся к хрустящей спиральке зажаренного в собственном панцире речного рака. Стеклянная посудина с его собратьями успела незаметно сменить на столе осиротевшее блюдо, усыпанное обломками косточек поросенка. Почти уже схватив скользкий, оранжевый панцирь пальцами, калека одернул себя и потянулся за вычурными двузубыми щипцами.

– Шарки, я полагаю? – Раскон заметил манипуляции механика, безуспешно пытающегося окунуть закуску в чашку соусом, и едва заметно одобрительно кивнул. – Если у тебя с ними проблемы, так и говори сразу. Слухов о них на реке ходит полно, но тут тебе здорово повезло. Мы успели познакомиться с ними достаточно близко, поэтому при должной оплате наших трудов вполне можем…

– Какие шарки? – перебил его Сонатар, – Это с юга кто-то? Новые игроки? А, понял.

Северянин встал, прошелся до часов и пристально уставился на застекленное окошко, разгорающееся тускло-багровым. Постучал пальцем по прозрачной пластине, внимательно изучил тыльную сторону запястья, густо заросшую похожими на шерсть волосами, и повернулся к столу.

– Мертвецы тут не при чем, Раскон. Точнее, они в последнее время всегда причем, но основная проблема не в них. Я даже больше скажу, после того как эта дрянь здесь объявилась, стало даже спокойнее. На реках бандитствуют меньше, горжеводы спокойнее, драки в городе вполсилы, даже среди молотобойцев. Никто не хочет… сам понимаешь. У кого семья, у кого друзья, – он внезапно улыбнулся, запустил руку в шевелюру и почесал затылок. – Не поверишь, даже лесорубы шлемы надевать стали, ходят едва ли не на цыпочках и пилы почасно проверяют. Кто успел разузнать, воспринял всерьез, тем хорошо. Настолько, насколько это вообще возможно.