Катилось яблочко

— Книга принадлежала не тебе, смирись уже. Будь ты достоин — она бы открывалась, — Амарель с достоинством поднялась с земли и погладила красную щеку. — А я… я уже все объяснила. Извинилась. Тебе же мало. Я выйду за него замуж и это мой добровольный выбор, нравится тебе или нет. Я люблю его и ничего не могу поделать, не могу изменить прошлое. Хочешь хлопать дверьми, кричать — пожалуйста, но если придёшь с оружием знай: я первой пущу в твою шею когти.

Скромник — Златан — не ответил, лишь посмотрел на неё с бесконечным презрением, будто разочаровался в том, что когда-то любил эту женщину — гордую и порочную.

— Вы будете гореть в Аду. Ты, он и все ваше потомство монстров до скончания веков.

Гном развернулся и быстрым шагом вышел из кадра.

— Стоп, снято! Потрясающе, такие эмоции! — внезапно выдала Рина. — Массовка, королевство и Серёжа свободны. Лесной народ, снимаемся дальше, до двенадцати должны управиться.

Скромник понял, что Рина с ним домой не поедет. Да и вообще вряд ли про него вспомнит сегодня. «Похвалила. Из жалости». Он рванул шпагу, мешающую ему ходить, швырнул её в кучу реквизита и вернулся в медийный центр ни с кем не попрощавшись.

«Всё как обычно. Ждёшь триумфа и фанфар, а попадаешь в выгребную яму, — думал гном, сидя в машине. — Что пошло не так, когда? Почему целый день не получалось, а тут вдруг идеально? Откуда мне знать, какая у Рины картинка в голове? Я как вижу, так и играю. Сама бы определилась сначала…»

Тишину в машине прервало пиликанье телефона.

«Послезавтра в восемь, не опаздывай», — гласило сообщение.

— Я всех порву, — злобно прошептал Скромник. — И не ты, ни кто-либо ещё не посмеет меня упрекнуть.

Водитель бросил взгляд в зеркало заднего вида и тяжело вздохнул, сжал руки на руле, что костяшки побелели. Ему хотелось крикнуть, хотелось предупредить, но рот отказывался издавать звуки. Поэтому он молча вез Скромника дальше.