Катилось яблочко

Скромник потёр лицо руками и встал.

— Здесь же ещё сцену снимаем? — спросил он у Митрофанушки.

— Да, но уже с донесениями о волнениях в городе, сами диверсии потом отснимем, чтобы камеру туда-сюда не катать.

Гном, ожидая, пока площадку подготовят, прошёлся вдоль стены, увешанной портретами рыцарей и правителей, выглянул в окно. Из кабинета открывался вид на обветшалый, заброшенный город, высокую каменную стену, поросшую плющом, и тёмный лес, убегающий за горизонт. «Антураж действительно сказочный. Возможно, когда-то здесь жил настоящий король. Интересно, в схватке с народом леса он бы выиграл?»

Внезапно со спины на Скромника напала тёмная ткань и погребла гнома под собой. Он забился, как птица в клетке, но крепкие руки не дали ему выбраться, сгруппировали как-то ткань, закрепили чем-то тяжёлым и лишь затем просунули голову Скромника в отверстие в материи. Гном схватился за шею, судорожно дыша.

— Ну и нервный ты, — фыркнула Мика и отошёл.

Скромник ощупал горло, наткнулся пальцами на крупную золотую булавку, сдерживающую плотный, расшитый по краям золотом плащ. «А ты ненормальный!» Следом подошла к нему одна из гримерш и наклеила небольшую неаккуратную бородку. «Как я отвык уже!»

— Готовность три минуты!

Гном мысленно прокрутил в голове слова и встал у окна, спиной к столу. Два оператора при этом разместились по бокам от него. Свет в кабинете приглушили, лишь камин ярко горел, отбрасывая снопы искр и грозясь поджечь ковёр.

— Сцена десять, дубль один!

Скромник насупился и сгорбился. Раздался стук в дверь.

— Войдите! — нервно бросил он, не оглядываясь.

Один из его советников бочком протиснулся в кабинет. Он неестественно сжался, будто стараясь занять как можно меньше места в кабинете.

— Пришло послание от наших мятежников, Ваше Высочество.

Скромник вытянул руку и подождал, пока советник на цыпочках подкрадется к нему и вложит в ладонь письмо. Гном нервно сорвал печать и разогнул бумагу. Глаза забегали по кривым строчкам с размазанными буквами.

— Пора, — изрёк он после недолгого молчания. — Приготовьте мне повозку, созовите отряд. Не стоит тянуть, неделю только дорога. Прибудем к убывающей луне, когда они слабее всего.

— Мы можем послать отряд убийц, Ваше Высочество… Его Величество очень беспокоиться насчёт вашей безопасности. Стоит ли так рисковать?

— ДА! — с надрывом крикнул Скромник. — Я все решил! А если отцу что-то не нравится, то пусть скажет лично!

— Конечно, Ваше Высочество, как вам будет угодно, — низко поклонился советник, трясясь от страха.

— Выполняй все, что сказал. Сегодня вечером выезжаем.

— В ночь? Но ваша матушка не…

— ВЫПОЛНЯТЬ!

Советник поклонился, едва не ударившись лбом об пол, и стал сдавать назад, боясь и разогнуться, и врезаться в стену. Камера наехала со спины на Скромника, замершего в воинственной позе, и сцена закончилась.

Гном прокашлялся: крик получился таким сильным, что надорвал горло. Он хлебнул сока, надеясь смазать не только глотку, но и душу.

— Ещё дубль, подснимем с других ракурсов, крупным планом, — объявила Рина после короткого совещания с Тёмушкой.

Скромник, повернувшись на звук, случайно встретился с ней взглядом. «Что-то изменилось», — мгновенно понял гном. Муэрте смотрела, но не видела его: хищные глаза с узкими зрачками словно сканировали Скромника, заглядывали в душу, абсолютно игнорируя оболочку. Гном смутился. Что-то нехорошее он почувствовал от Рины, она впервые показалась ему… недоброй. «Что я сделал не так?» — хотелось ему крикнуть. Внезапно женщина нахмурилась и отвернулась, фатин на платье всколыхнулся чёрной волной. «Ну ничего, ты ещё будешь мной гордиться — после триумфального финала», — вскипела гордость в Скромнике. Размашисто запахнув плащ, он повернулся к окну и перевёл дыхание.

— Сцена десять, дубль два!

И снова раздался стук в дверь…

Скромник вытер пот со лба и скинул, наконец, тёплый плащ, под которым весь вспотел. Второй дубль потянул за собой третий, четвёртый и пятый, Рине все не нравилось. Гном и слова ей не сказал, даже не взглянул. Он знал, что делает все правильно, качественно, и воспринимал перезаписи как женский каприз. Пока снимали сцены мятежа в городе, Скромник отпивался соком в тени. «Так и привыкание может возникнуть, — подумал он. — Который раз за день пью? Но с другой стороны, мне же хочется».

Гном успел даже немного вздремнуть до того, как его увели для подготовки к финальной сцене. Точнее, увезли — в другой замок. Увидев его силуэт, Скромник испытал дежавю. «Будто знакомый. Мы в нем снимали сцены с Амарель? Да вроде нет…» И чем ближе они подъезжали, тем сильнее разгоралось в гноме это чувство. Белые стены, высокие тонкие башни, хаотично налепленные на строение, скалистый обрыв — все это Скромник уже видел. «Наверное, в выпуске с Аннушкой поглядел», — в конце концов решил он для себя.

Повозка — почти такая же, в какой он с братьями когда-то возил алмазы — подпрыгивала на кочках и медленно лезла к цели. «Отвык уже, после машин и трамваев, — хмыкнул гном. — К хорошему быстро привыкаешь». Скромник думал, что повозка поедет прямо через город к замку, но она свернула куда-то в лес, где раскидистые ветки елей закрывали небо и редкой трелью переговаривались птицы. Уже начинало холодать, солнце катилось к закату, а они все ехали. Гном бы давно запаниковал, если б рядом с ним не сидели Тёмушка и Митрофанушка. Братьев, казалось, совсем не напрягала ситуация: они тихо обсуждали монтаж последнего видео и пили чай из маленького, обвернутого тканью термоса.

Наконец, они выехали. В закатом свете замок выглядел ещё волшебнее, чем обычно: вечерняя дымка окутывала его, что, казалось, облака держали глыбу на своих хрупких, воздушных плечах; солнечные лучики отражались в сотне окон и ярких пиках на башнях. «Приятное место», — решил гном. Они въехали в задние, поросшие плющом и колючками ворота замка, будто воры, идущие на ограбление. Гном слез с повозки, покрутился, чтобы размять спину и затекшие ноги.

— Здесь классная лестница — успеешь размяться, — поторопил его Тёмушка.

Скромник нырнул в тёмный, довольно низкий и пыльный проход. «Мы точно туда приехали?» — хотелось ему спросить, но Тёмушка так уверенно вёл его, что гном отодвинул панику. Захотелось сока.

— Заходи, — прошептал продюсер, с трудом отпирая большую, с железными вставками дверь.

Гном наконец увидел знакомые лампы, камеры и микрофоны, расставленные вокруг винтовой лестницы, ведущей куда-то в башню.

— Надевай плащ, предстоит весёлая пробежка.

— Что? Снимать? Без Рины?

— Да, она сказала, что позже подъедет. Пока что задерживается на другой локации, с мятежниками.

— Но как же мы…

— В этот раз капризничать буду я, — улыбнулся ему Тёмушка. — Расслабься. Уж что-что, а проход мы способны снять без её бдительного ока.

Скромник смутился. Он чувствовал себя роботом, которому приказали выполнить неизвестную команду — шаблон действий отсутствовал. «Как же она тогда увидит мой триумф? Только потом, на экране? Но тогда все это теряет смысл…» Гном набросил на плечи плащ, и поймал себя на том, что теребит пальцами край ткани.

«Так, отставить панику! Даже лучше, никто не будет командовать», — осек он сам себя и сжал кулаки.

— Начнём с крупного плана ботинок: один круг по лестнице сделай. Только поднимись чуть повыше, чтоб земля исчезла из кадра. Потом со спины.

Продюсер давал гному самые разные команды, сверяясь с раскадровкой. Скромник, как обезьяна в клетке, прыгал по лестнице, поворачиваясь разными боками. В конце концов у него заныли ноги, и гном плюхнулся на ступеньку.

— Еще много? — жалобно спросил он.

— Последний раз.

Скромник, призывая всю силу воли, поднялся и махнул Митрофанушке, показывая, что готов.

Следующую локацию — коридор — они сняли довольно быстро и устроили небольшой перерыв.

— Дальше сцена убийства. Готов? Морально.

— Думаю, да. Это же просто муляж, — соврал гном. Он очень боялся струсить в самый ответственный момент и убежать. Хотя понимал, что кроме красивой куклы в кроватке не будет ничего.

— Верно, помни об этом. Нас с тобой в комнате не будет…

— Что? В каком смысле?

— Мы установили камеры под потолком, на люстре со свечами. Они запишут и твоё проникновение, и убийство. Потом, конечно, запишем второй дубль, подснимем крупным.

— Странно, — признался гном.

— Да. Но кто мы такие, чтобы идти против Рины?

На лестнице раздалось цоканье каблуков.

— Призвал ведьму, — весело шепнул Митрофанушка. Тёмушка зажал рот ладонью.

Через минут в зал вошла Рина.

— Я как раз вовремя! Готовы, мальчики?

Скромник молча кивнул, стараясь не поднимать на неё глаза выше шеи.

— Братцы, идите за дверь, там экран стоит. Проверьте, все ли записывает.

Тёмушка похлопал гнома по плечу и удалился, Митрофанушка ободряюще ему улыбнулся.

— Экраны? Наверное, погас, ничего не видно… — удалялся за дверью голос.

Скромник остался с Риной один на один. Чувствуя, как щеки наливаются цветом, он перевёл взгляд на расстегнувшуюся пуговку на собственном плаще — лишь бы не на Муэрте смотреть. В тишине он пытался застегнуться одной рукой.

— Давай помогу, — Рина присела и взяла его за руки. Теперь от её взгляда Скромник никуда не смог спрятаться и покраснел. — Обижуля ты моя.

Сердце в груди у гнома затрепетало. Она смотрела так ласково, мягко гладила его руку и так невинно улыбалась. Скромник простил ей и прошлый, и сегодняшний день, и сам уже готов был извиняться за свою невербальную грубость.

— Я в тебя верю, любовь моя. Ты со всем справишься. Покажи, как можешь, — прошептала Рина и сладко поцеловала его в щёчку, оставив след от помады.

— Хорошо, — гном окончательно растаял.

— Заходи, как будешь готов.

Она ещё раз улыбнулась и отошла. Скромник буравил её взглядом до самой двери, а потом едва не подпрыгнул от радости. Она пришла к нему! Она ждёт шоу! Она увидит его триумф! Гном сжал кулаки, настраивал себя, успокаивая. Он убийца монстра, он не может улыбаться! Простояв минуты две с закрытыми глазами, Скромник глубоко вздохнул и встал перед дверью. Последний шаг перед Олимпом.

«Я не струшу. Не сдамся».

Он аккуратно толкнул дверь, пустив тонкий луч света из коридора внутрь. Посередине комнаты стояла детская кроватка. Маленькая, с торчащей синей тканью и скрипучим деревянным каркасом. Гном осторожно обогнул дверь и прикрыл её за собой. Комната значительно потемнела, свет давали только несколько факелов у стены. Тем не менее Скромник, пока на носочках пробирался к кроватке, успел заметить пустую постель у окна. Видимо, кормилицы. «Интересно, как это обыграют по сюжету? Сбежала на тайное свидание? Да и вообще, зачем её сюда добавили? Вряд ли про кормилицу кто-то вспомнил бы…»

Вот его ноги коснулись мягко ковра, заглушающего звуки. Кроватка стояла на расстоянии вытянутой руки. Гном показательно откинул плащ и вытащил из-за пояса небольшой кинжал, блеснувший острием на свету. «Зачем я так стараюсь? Все равно потом крупным возьмут». Обхватив оружие поудобнее, он сделал последний шаг к кроватке. Внутри мирно спало дитя. «В жизни бы не подумал, что кукла!» — подумал он, рассматривая в слабом свете прекрасное личико маленькой девочки, одетую в голубенькую ночную рубашку. Бледная кожа, чёрные волосы, губки бантиком — юное создание соответствовало званию принцессы. «Такая красавица. Точно Белоснежка, — усмехнулся мысленно Скромник. — Главное, чтобы нож не соскользнул с пластика…»