Девушка с картины

Глава 45

1855

Вайолет

На следующий день, воодушевленная завязавшейся дружбой с Джоном («Джону Эверетту Милле нравятся мои работы», — твердила я. — Мои работы!»), крепким сном и сытным завтраком, я покинула отель, намереваясь направиться прямо к Лондонскому мосту и к поезду в Сассекс.

Зная, что легко поймаю экипаж на Пикадилли Серкус, я вышла на улицу Джермин и остановилась. Здесь находился клуб Эдвина. Клуб, где по его словам, выставлены мои картины.

«Он солгал о том, что знаком с Джоном, — ворчал внутренний голос. — Наврал о встрече с Раскиным…»

Но опять же, вранье не было абсолютным, ведь так? Джон знал Эдвина, правда поверхностно, и даже Милле согласился признать, что возможно Эдвин разговаривал с Раскиным. Я не знала, кому и во что верить.

«Так иди и посмотри, — бурчал голос. — Иди и посмотри, там ли твои картины.

Я постояла на перекрестке еще минуту, раздумывая кому верить: внутреннему голосу или Эдвину. Затем медленно пошла прочь от Пикадилли Серкус вниз по улице Джермин.

Без особых проблем я нашла высокое, светлое здание с двумя каменными колоннами. Не раздумывая, поднялась по лестнице и толкнула тяжелую парадную дверь.

В холле за широким деревянным столом сидел мужчина и что-то писал в гроссбухе. Когда я вошла, он поднял голову.

— Мисс?

Его тон подвергал сомнению само мое присутствие в этом мужском храме.

Я скинула капот с напускной уверенностью.

— Добрый день. Меня зовут Вайолет Харгривз. Я дочь Маркуса Харгривза.

Мужчина промолчал, но в его глазах промелькнул блеск смутного припоминания имени отца.

— Мы с папой близкие друзья Эдвина Форреста, который, полагаю, является членом клуба.

На этот раз на его лице читалось полное и абсолютное признание, но он все еще хранил молчание.

— Мистер Форрест не так давно отдал в дар клубу некоторые картины. — Я слегка улыбнулась. — Прекрасные картины.

Мужчина кивнул.

Воодушевленная, я продолжила:

— Интересно, могу ли я их увидеть?

— Вы?

— Да.

— Нет.

Я вспомнила, как отец реагировал, если кто-то в чем-то отказывал ему, и вперила в мужчину стальной взгляд.

— Нет?

— Нет.

Он снова взял ручку и вернулся к записям в книге, что разозлило меня.

— Боюсь, вы неправильно поняли, — произнесла я медленно и четко, как будто разговаривала с ребенком. — Мой друг Эдвин Форрест на днях подарил несколько картин этому клубу. Эти работы особенно дороги мне, потому что написаны…

— Одну картину, — раздался голос позади меня.

Я развернулась и увидела пожилого джентльмена с белыми пушистыми бакенбардами.

— Ну, изначально было две картины. Но вторая уже упакована, — он вытащил карманные часы и взглянул на них, — и на пути в Манчестер.

Я удивленно заморгала.

— Лоуренс Коул. — Джентльмен протянул руку — Знаток искусства.

— Знаток?

— И неплохой. Не обращайте внимания на мистера Трэвора. Некоторые члены клуба странно относятся к присутствию женщин в этом месте. Он просто заботится об их интересах.

Я фыркнула.

— Не обязательно быть грубым, заботясь об этом.

Мистер Лоуренс хохотнул.

— Да у вас характер, мисс…

— Харгривз. Вайолет Харгривз.

Он вопросительно посмотрел на меня.

— Родственница Маркуса?

Я на секунду замялась, боясь, что папа узнает о моей поездке, но уверенно кивнула.

— Мой отец.

Джентльмен улыбнулся.

— Чудесно! Замечательно! Маркус Харгривз — большой человек.

Я улыбнулась, желая быстрее перейти к делу.

— А Эдвин? — поинтересовался мистер Коул. — Откуда вы знаете Эдвина?

От простого упоминания имени я залилась краской.

— Он наш сосед в Сассексе. И друг семьи.

— Еще один достойный человек, — сказал Лоуренс. — И такой талантливый.

— Действительно, — согласилась я, хотя профессиональные успехи Эдвина, как адвоката, меня никогда не интересовали.

— Его картины поразительны, — продолжил Лоуренс. — Незрелые, конечно, но многообещающие.

Его картины? Не понимая, я уставилась на Лоуренса. Эдвин не упоминал о своих работах и мне ни разу их не показывал.

— Хотите взглянуть?

Джентльмен посмотрел на мистера Трэвора, который все также что-то записывал в бухгалтерской книге.

— Без паники! Я сопровожу мисс Харгривз в зал заседаний. Мы вернемся через пятнадцать минут.

Тот даже не взглянул на нас.

— Если через тридцать минут вы не вернетесь, придется пойти за вами.

— Прекрасно. — Лоуренс скорчил гримасу, и я не смогла сдержать улыбки. — Пойдемте, мисс Харгривз. Посмотрим на картину Эдвина.

Мистер Коул предложил мне руку, и мы вместе поднялись по широкой лестнице на второй этаж клуба, затем прошли в длинный зал с большим столом. На другом конце комнаты на стене висел «Король Кнуд».

Я задохнулась в шоке.

— Но…

Моя картина! Моя! Почему джентльмен думает, что ее нарисовал Эдвин?

— Чудесно, не правда ли? — сказал Лоуренс. — Эдвин очень скромный. Он сказал мне, что подписал картину лишь в поезде по дороге в Лондон.

— В поезде… — тихо повторила я.

Мысли лихорадочно скакали. Я подошла ближе и прочитала подпись Эдвина внизу холста.

— Не понимаю.

Опустившись на стул, я со смесью ужаса и гордости не отрывала глаз от картины. Она чудесно смотрелась в раме.

Лоуренс улыбнулся.

— Полагаю, вы не знали, что Эдвин настолько идеален? Должен признаться, я тоже поражен.

Джентльмен присел рядом.

— Ваш друг не хотел показывать свою работу, но я уговорил. Когда он узнал, что работу можно продать, то был очень удивлен.

— Конечно, — пробормотала я.

— Промышленник по фамилии Хьюз в Манчестере купил одну из них. Он планирует повесить ее в офисе своей фабрики.

Имя было знакомо: отец изредка сталкивался с тем человеком. В голове не укладывалось, что папа сможет лицезреть картину и не узнать, что художник — его собственная дочь.

— А эту? — спросила я. — Эдвин подарил клубу?

Лоуренс вновь хохотнул.

— Боже правый, нет! Я купил, по сниженной цене, конечно.

— Конечно.

— И одолжил клубу. Они сделают небольшую табличку, где укажут, что данная картина из моей коллекции. А Эдвин обещал показать мне свои следующие работы.

Я посмотрела на «Короля Кнуда» и перевела взгляд на Лоуренса.

— Вы верите, что сможете продать больше? — Мой голос запнулся. — Еще больше картин?

— Без сомнения, — улыбнулся джентльмен. — Такой талант, как у Эдвина будет достойно оплачен. Уверен, я смогу продать все его картины. Они сделают его очень богатым.

Я вскочила с места.

— Мне нужно идти. Боюсь опоздать на поезд.

Под озадаченным взглядом мистера Коула я поспешно схватила сумку, сбежала по лестнице и очутилась на улице. И только оказавшись в экипаже на пути к Лондонскому мосту, поняла, что не спросила, во сколько мистер Лоуренс оценил картины.