Девушка с картины

Глава 46

В поезде по дороге домой было жарко и неудобно. Я пыталась уснуть, но вихрь мыслей не давал покоя. В дремоте перед глазами мелькал Милле, говоривший мне, что мы должны быть на связи, Лоуренс, восхищающийся моими работами, Эдвин, вравший мне о выставке работ в клубе, шок от увиденной подписи на моей картине.

К тому времени, как добралась до Сассекса, я была взвинчена и вымотана. Сойдя с поезда, остановилась подумать. Не терпелось посмотреть в глаза Эдвина и узнать, почему он присвоил мое творчество. Но сейчас он на работе в Брайтоне. Я знала, где его офис, вернее, знала название улицы. Будет безумием, если я направлюсь прямиком туда?

Не успев до конца обдумать эту мысль, ноги уже несли меня в сторону моря. Я с легкостью нашла офис: белое здание с парадным входом, где красовалась табличка «мистер Форрест». Удивляясь выросшей за последние пару дней смелости своих поступков, я толкнула дверь и вошла внутрь.

— У меня встреча с Эдвином Форрестом, — сообщила я клерку за столом.

Он раскрыл книгу посетителей в кожаном переплете. Я остановила его, положив свою руку на его.

— Просто передайте ему, что пришла Вайолет Харгривз.

Мужчина взглянул на меня, кивнул, будто вспомнив, кто я, хотя мы с ним до этого не встречались, встал и исчез в соседней комнате. Я была поражена тому, что он сделал в точности то, о чем я попросила.

Мужчина вновь появился в дверях и жестом пригласил в комнату, из которой только что вышел. Я глубоко вздохнула и вошла. Эдвин тотчас захлопнул дверь и схватил меня за запястье.

— Что тебе здесь нужно? — зашипел он. — Как ты смеешь являться сюда и ставить под удар мою работу и репутацию?

Я в бешенстве вырвала руку, не утруждая себя необходимостью говорить тише:

— Твою работу? А как же моя работа? Сколько денег ты получил за мои картины, Эдвин? Сколько?

Он побледнел.

— Ах!

— Ах, — передразнила я.

Эдвин вздохнул и сел за стол.

— Сядь, — велел он.

Я повиновалась. Он потер лоб и снова вздохнул.

— Как ты узнала?

— Я познакомилась с твоим другом Лоуренсом. Он показал мне мою картину, подписанную твоим именем. И сказал, что ты продал обе работы.

— Он назвал цену?

Я покачала головой:

— Лишь сказал, что ты разбогатеешь.

Я с презрением выплевывала слова.

Эдвин улыбнулся.

— Не я, моя дорогая, а ты. Ты разбогатеешь.

Я почувствовала замешательство, как тогда в клубе, когда глядела на свою картину. И уставилась на Эдвина.

Он открыл ящик стола и вытащил пачку купюр, перевязанную синим шнуром.

— Собирался подождать, пока не составлю контракты, — сказал он, размахивая пачкой возле моего лица. — Я только на полпути.

Я не могла вымолвить ни слова.

— В Лондоне уже в номере я вытащил картины и разложил их на кровати. Но тут Лоуренс, увидев мое имя в гостевой книге, постучался в дверь.

— Продолжай, — ледяным тоном попросила я.

— Он решил, что картины мои. Тут же заявил, что они замечательны, и он сможет их продать. Я не мог остановить его: он был слишком взволнован. Время ушло. Я не стал разуверять его.

— И?

— На следующий день он поведал, что нашелся покупатель. Я подумал, как эти деньги важны для тебя. Но что будет, если Лоуренс узнает, что художник — молодая женщина из Сассекса.

Я не отрывала взгляда от Эдвина.

— И я солгал. Когда он попросил подписать их, я согласился, думая только о тебе, Вайолет. Мы могли бы заключить сделку: ты будешь рисовать, а я буду лицом твоего искусства. И когда твои картины признают, ты сможешь открыться и заявить о себе. К тому времени у тебя уже будет достаточно денег, чтобы содержать себя.

Он снова помахал банкнотами.

— Я собираюсь подписать контракт. Все по закону. Ты ведь знаешь, я действовал в твоих лучших интересах.

— Лоуренс сказал, что ты подписал картины еще в поезде, до того, как добрался до Лондона.

Эдвин улыбнулся.

— Лоуренс любит выпить. Должно быть, он неправильно понял.

Я почувствовала, как сдаюсь.

— Думаешь, я смогу заработать достаточно денег, чтобы содержать себя?

— Уверен.

— За сколько были проданы мои картины?

Он замолчал.

— Я умею считать деньги, Эдвин, — раздраженно заметила я. — Я не какая-нибудь маленькая дурочка, чтобы ты ни думал обо мне.

— Сто, — сказал Эдвин. — Они продались за сто фунтов.

Я охнула.

— За обе?

Глаза Эдвина блеснули, он улыбнулся.

— Нет, моя дорогая. Сто фунтов за каждую.

Моя голова закружилась.

— Двести!

Эдвин внезапно напустил деловой вид.

— Предлагаю следующее: я — твой агент. Буду продавать твои картины Лоуренсу и другим покупателям. Но всем стану говорить, что художник — я. Деньги с продаж отдам тебе.

Я медленно кивнула.

— Все деньги?

Эдвин склонил голову.

— Изначально идея была моей. При составлении контрактов выяснилось, что требуются определенные усилия с моей стороны, а это значит, я могу претендовать на маленькую комиссию.

— Насколько маленькую?

— Двадцать процентов.

Я поджала губы.

— Хорошо, — сказала я ровным голосом, хотя сердце бешено стучало, а голова кружилась.

Вот так. Это мое спасение. Я продолжу рисовать. Я даже могу согласиться с планами отца выдать меня замуж, если дойдет до этого. Но мне нужно постараться отсрочить свадьбу хотя бы на год. Тогда я смогу продать работы, сделать сбережения и, придет время, открою миру искусства свое настоящее имя.

— Все законно?

Эдвин кивнул.

— Я прослежу за этим.

Я протянула руку через стол.

— Тогда, договорились.

Эдвин пожал мне руку. Затем все так же держа мою руку в своей, обошел стол и притянул меня к себе, прижав свои губы к моим.

— Дорогая девочка. Из нас выйдет прекрасная команда.