Ведьма

В лагере было многолюдно, недаром тогда в лесу мне подумалось, что к нам съехалась знать со всего Брандгорда. Множество палаток образовали несколько кругов, а в их центре стояло три огромных шатра, по размеру не уступающих цирковым. Да и вид у них был соответствующий. Дорогая ткань, расшитая золотыми и серебряными нитями, смотрелась совершенно неуместно в поле возле леса. Полог самого большого шатра был с обеих сторон закреплен подхватами с шелковыми кистями. По бокам от входа стояли штандарты, с которых пялились пучеглазые гербовые виверны. Снова они!

Отряд спешился. Нашу лошадь взял под уздцы один из гвардейцев, а их командир жестом пригласил следовать за ним в центральный шатер. За всю дорогу мы не проронили ни слова.

Внутреннее убранство не уступало внешнему блеску. Мебель из редкого дерева, бархатная обивка цвета королевского пурпура и позолота, кругом позолота. От всего так и веяло роскошью. Видимо, это великолепие было призвано показать богатство и мощь Брандгорда, но у меня оно вызвало только легкую улыбку. Во всем важно знать меру, даже в красоте.

Несложно догадаться, кому принадлежал шатер. Гвардеец подвел меня к столу, за которым восседал наследный принц Авин, и поклонился:

– Ваше Высочество, приказ исполнен, мы нашли девушку.

– Вижу. Хорошо, можешь быть свободен!

– Но, мой принц… – Капитан гвардейцев не двинулся с места и опасливо покосился на меня.

– Наш разговор будет носить личный характер. Да и, поверь, девушка не причинит мне вреда.

Принц произнес это с такой уверенностью и так выразительно посмотрел мне в глаза, что я не на шутку перепугалась. Вдруг вдобавок ко всем злоключениям он узнал меня и вспомнил ночь Колосада? Помедлив всего мгновение, гвардеец ретировался.

В палатке воцарилось молчание, нарушаемое только редкими возгласами, смехом и отголосками песен снаружи. Видимо, знать и охотники преспокойно продолжали отмечать праздник урожая. Наконец принц нарушил гнетущую тишину:

– Честно говоря, я полагал, ты захочешь поблагодарить меня… Мариэль, верно?

– Верно! Благодарю вас! Вы отправили за мной отряд вооруженных солдат только ради того, чтобы услышать спасибо? – подчеркнуто спокойно спросила я.

На несколько секунд принц застыл с ошарашенным видом, а потом звонко рассмеялся. Все напряжение как рукой сняло.

– Впервые кто-то позволяет себе так дерзко говорить со мной, но в этом что-то есть. Только постарайся, чтоб это не вошло в привычку, – миролюбиво проговорил Авин, мягко улыбнувшись.

Я всеми правдами и неправдами старалась не поддаваться его обаянию, напоминая себе, что нужно держать ухо востро, ведь я не знаю, зачем меня привезли в лагерь. Да, принц остановил казнь, но он один из тех, кто долгие годы мучил моих сестер, обладающих Силой, аристократ, с чьей легкой руки слово «ведьма» – ведающая тайнами магии – приравняли к ругательствам.

– А вы планируете завести привычку спасать меня от смерти? – с вызовом переспросила я.

– Это как пойдет. Хотя, признаться, мне понравилось чувствовать себя героем-освободителем для прекрасной дамы.

В отличие от всего богатства и роскоши вокруг, поведение принца произвело на меня впечатление. В присутствии гвардейцев, знати, горожан он держался холодно и отчужденно, как и подобает наследнику престола, но сейчас здесь, как и в ночь Колосада, он казался простым и приятным, удивительно «своим». Это добавляло его образу очарования, и мое распаленное воображение тут же подметило, что таким открытым, как сейчас, он был только со мной. Как я ни старалась сохранить самообладание, предательская улыбка выдавала с потрохами. Эти внезапно нахлынувшие чувства только сильнее сбивали с толку. Зачем же он вызвал меня?

– А если серьезно… Ты и правда настолько хорошая знахарка, что смогла вытащить с того света ребенка девушки из города? Это ведь не связано с ведовством? Не жду, что ты признаешься, но мне действительно нужно знать, замешана ли в этом пресловутая магия или дело только в целебных травах?

Я смешалась. У меня не было простого ответа на его вопрос, и я слабо представляла, как ответить так, чтоб снова не попасть на костер.

– Магия – это не только замысловатые пассы руками, волшебные слова заклинаний и причудливые ритуалы. Она пронизывает все вокруг, является частью всего в мире, а мир – это лишь отражение магии, которое мы сумели разглядеть. Девочку спасли лечебные травы, но ведь в них заключена Сила Великой Матери, а значит, можно сказать, что ребенка исцелила магия.

Принц удивленно уставился на меня и вновь рассмеялся.

– Таких философских тирад я не слышал даже от придворного мага, а он редкий зануда. Считаем, ты красиво ушла от ответа. Все, что я сейчас скажу, должно остаться между нами. Я скорее прощу признание в ведовстве, чем предательство. Мариэль, сумеешь ли ты так же ловко, как спасла ребенка, помочь больному старику? – Юноша напрягся и посерьезнел, словно в моих руках была судьба королевства.

– Это зависит от болезни и от того, насколько глубоко недуг успел поразить несчастного. Когда человеку пришла пора уходить, выторговать его душу у смерти нелегко, но попытаться можно. Неужели хворому не сумели помочь придворные лекари и маги? – Я нахмурилась, подозревая, что меня хотят втянуть во что-то очень неприятное.

– Нет, никто из тех, кому я доверяю, не смог помочь. А я не могу отпустить его сейчас, еще не время. Он еще многому не успел научить меня! Если справишься, проси чего пожелаешь. Я исполню все!

– Так уж все? – Я задумчиво накрутила на палец порыжевший кончик пряди.

Если соглашусь, получу возможность исполнить любую мечту, даже самую смелую, например отменить закон, запрещающий женщинам колдовать. Это спасло бы многих и заметно упростило жизнь мне самой, конечно, если принц не солгал. А если откажусь? Могу поспорить, у наследника престола хватит сил, чтоб заставить меня пожалеть о том, что я не сгорела на костре. То, что он меня спас, нарушило равновесие. Все снова упирается в Закон Благодарности. Сумею помочь – отдам долг, отвергну предложение – Богиня все равно заставит меня заплатить за его защиту, только не знаю, где и когда. Это прекрасный шанс расквитаться, но…

– Я должна подумать! Согласие – большая ответственность и серьезный риск, ведь вы не сказали, что будет, если я не справлюсь. Даруйте мне время до следующего восхода, к утру я дам ответ.

– Конечно! – Он был явно расстроен тем, что я тяну, но старался показать, что это ничуть его не трогает. – До рассвета палатка в твоем полном распоряжении. Начальник моей личной охраны проводит тебя. Если что-то потребуется, проси слуг или гвардейцев. – Он сдержанно кивнул и снова нацепил ледяную маску монаршей особы.

Не хотелось раболепствовать, но я через силу поклонилась и поблагодарила за заботу. У выхода из палатки уже ожидал знакомый капитан гвардии.

В лагере царило буйное веселье, точнее, здесь словно сошлись два мира: знатные и богатые кутили – их легко можно было узнать по красным от обильных возлияний лицам; между ними сновали слуги – бледные и усталые, им приходилось обеспечивать господам привычный комфорт в полевых условиях. Я не причисляла себя ни к одним, ни к другим. То, что мне дали свою палатку, заметно возвышало над прислугой, хотя нас и раньше мало что объединяло. Со знатью же у меня никогда не было ничего общего, кроме взаимной неприязни. Здесь я чувствовала себя чужой, как и в любом другом месте, кроме леса и лачуги на болоте. Но даже в деревне, по сравнению с этим местом – среди односельчан, терпящих меня с трудом, – я была дома.

Капитан резко остановился, и я с размаху вписалась в его спину. Пробормотала себе под нос извинения, но гвардеец не шелохнулся. Он был настолько сосредоточен и холоден, что мог запросто сойти за живую статую. Указав рукой на ближайшую палатку, провожатый откланялся.

Мое убежище на эту ночь оказалось просторнее, чем ожидалось. Видно, до сегодняшнего вечера здесь обитал кто-то из ловчих или мелких аристократов. Это объясняет, почему прислуга провожала меня осуждающими взглядами. Наконец оставшись одна, я вновь погрузилась в раздумья. Предложение принца подвело черту под всей моей жизнью и отрубило пути к отступлению. Еще сегодня днем возле леса, утопая в жалости к себе, я помышляла о возвращении домой, а сейчас стало понятно, что это лишь пустые мечты. У меня нет больше дома, нет ни родных, ни близких, ни прошлого. Да и будущее представляется туманным.

Громкое бурчание в животе отвлекло от невеселых размышлений. Помнится, принц говорил что-то насчет того, что мне предоставят все необходимое. Я поднялась и направилась к выходу из палатки, намереваясь урвать солидный кусок аппетитно шкворчавшего оковалка, который приметила на вертеле, когда мы проходили мимо костра. Резко отмахнув полог палатки, я уперлась в грудь все того же гвардейца, который молча протянул мне поднос с дымящимся мясным рагу и свежей булочкой. Дорога к выходу из лагеря оказалась отрезанной. Не то чтобы я собиралась бежать, но осознавать, что меня лишили такой возможности, было неприятно. Подхватив поднос, я на вытянутых руках внесла его обратно в палатку. Рагу оказалось очень вкусным. Мясо, приправленное пряными травами, таяло во рту, овощи и картофель были в меру мягкими, не люблю, когда они развариваются в кашу. Видимо, это блюдо приготовили на полевой кухне для знати. Охотники и прислуга довольствовались более жесткой и жилистой дичью, вроде того самого оковалка. Признаться, простая еда была мне больше по вкусу, хотя сведенный от голода желудок признал эту мысль кощунственной.

Расправившись с рагу, я рассеянно крутила приборы, когда взгляд упал на нож. Я взяла его в правую руку и осторожно провела по лезвию большим пальцем левой. Острый. Заточенная сталь сверкала в свете свечей. Я поворачивала лезвие и так и этак, наблюдая за тем, как металл отбрасывает блики на стены палатки. На лицо упала та самая непослушная, вечно лезущая в глаза прядь. Выругавшись, я отложила нож и запустила пятерню в рассыпавшиеся в беспорядке волосы. Распустила и осмотрела локоны. От середины и ниже они приобрели огненно-рыжий оттенок как негласное напоминание о костре, которого избежало мое тело, но в котором сейчас горела душа. Как обычно, перед сном я заплела волосы в косу, но, повинуясь неожиданному порыву, снова схватила нож, откинула голову и приставила острие к шее. Металл приятно холодил разгоряченную кожу, я зажмурилась и… одним движением отсекла косу у самого основания.

Отбросив туго сплетенные волосы, я почувствовала себя гораздо лучше, словно коса зацепилась за что-то в прошлом и тянула назад. Придирчиво оценив новую прическу, насколько это позволяло отражение в лезвии, я с радостью отметила, что ни одного медного волоска на голове не осталось. Короткая грива непривычно торчала во все стороны, как цветок пушицы. Взъерошив буйные кудри, я тряхнула головой, отбрасывая тяжелые воспоминания дня, и направилась к застеленной кровати.

После прелой соломы в камере темницы нынешнее ложе казалось королевским. Недолго думая, я прямо в одежде забралась под одеяло и забылась блаженным сном.