Чёрт, подмостный, домовой — кто ты такой?

Глава 9

— Ба, а ба? Расскажи о китоврасе!

Матвей просил о том не каждый день. Впятером они часто играли в «Китоврас, открой врата!». Старушка снимала с седой головы гребешок, а дети его прятали. Кто найдёт, тот идёт к «китоврасу» Матвейке.

Мальчик пристраивал себе на голову оленьи рога из промасленной бумаги, нос мазал углём. Кто принесёт ему бабушкин гребень, да произнесёт волшебные слова — тот пройдёт в «Навь», под накрытый одеялом стол. Избранный отыщет сокровище — конфеты в ярких обёртках.

Матвейка любил зимние праздники! В доме пахнет медовой коврижкой, мороз щиплет нос и щёки, вот только приезжали они зимой в деревню с друзьями не часто. На его уговоры родители поддавались, только если зима не слишком морозная и снежная. До Чурмилкино путь не близкий.

Бывало, Матвей своих уговорит, вот как сейчас, а друзей в деревне нет — не приехали. Тогда они с бабушкой разговаривали чаще и подолгу — заняться-то без друзей внуку всё одно нечем, вот бабушка и рассказывала сказки, а ему большего и не надо, очень он любил такие вечера!

— Ладно, расскажу. Слушай, Матвейка. Черныша вон к себе под одеяло пусти — вместе теплее. Черныш мурчит, песню поёт, сказку приманивает. Чёрные коты — особенные. Это только так кажется, что они в темноте не видны. Это кому как. Для магии, к примеру, чёрный кот — всё равно, что маяк для корабля. Волшебство к нему так и тянется, щель зрачка ищет.

— Щель зрачка?

— Её. Ну, ещё, бывает, между ушами проскользнёт.

— Куда проскользнёт, бабушка?

— Ну, куда-куда… Куда ему, волшебству, надобно, туда и летит. В Навь. Правь. Иные миры для магии — что комнаты в избе. Каждая дверь на своём месте. Иначе начнётся хаос. Во всём порядок нужен. Понимаешь меня?

— Да.

— Это хорошо. Молодец. Так вот. Китоврас — стражник. Сторожит проход в иной мир.

— У ворот?

— Ну, можно сказать и так, а только ворота те не простые. Не стоят они на одном месте. Но появляются.

— А что нужно, чтоб они появились?

— Это, внучек, сразу и не расскажешь, что нужно. Трудно это. Очень трудно.

— Почему же трудно, бабушка?

— Почему-почему… А говоришь, понял. Стало быть, не понял ты. Если оно просто будет, да кто угодно сможет туда-сюда шастать, такое начнётся! Люди, они ведь разные. Жадные и щедрые. Умные и глупые. Мудрые и наивные. И хотят те люди разного. Кто — добра, а кто и… Чёрная душа не должна ворота найти, Матвейка. Там, за воротами, что стережёт китоврас — сила. Власть. Дай плохому человеку силу, и нам всем не поздоровится. Понимаешь?

— Понимаю, бабушка. Расскажи про гребень!

— Гребень... Ладно. Расскажу. У китовраса золотые рога. Ветвистые, раскидистые. Красоты невиданной, неописуемой. Уши — оленьи. Слышит китоврас все шорохи лесные, все молитвы людские. Известны китоврасу планы Богов и козни Демонов. Китоврас милосерден и мудр. Китоврас — маг и волшебник. Вокруг золотом горящих рогов — мягкие кудри. Чешет он их гребнем, да не простым.

— Волшебным?

— Волшебным, Матвейка. Боги подарили ему тот гребень. Во Вселенной мир и покой — расцветают на гребне цветы. А пришла беда — ползут по гребню гады ядовитые. Шипят, извиваются. Китоврас помогает колдунам — открывает дорогу на ту сторону. Чтобы избранные познавали суть мироздания, несли тайное знание. Помогали слабому, беззащитному существу человеческому, коли будет на то воля духов. А только колдуны, Матвейка, разные. Человек жаждет знаний. Такова его природа. Вот только источники той жажды разные.

— Это как, бабушка?

— А так. Был среди тех колдунов один… Нехороший человек. Власти он хотел. Хотел, чтобы китоврас ему служил. Врата открывал. Желания исполнял. Вот однажды принес он стражу в дар вымоченных в вине яблок. Поел китоврас и уснул. Чёрный колдун украл у китовраса гребень. Гребень тот был волшебный — он-то дорогу в иной мир и отрывал!

— А дальше? Дальше, что было, бабушка!

Каждый раз на этом месте бабушка останавливала свой рассказ. Долго сидела в задумчивости, подперев щёку рукой. Матвейка уже и коврижку съел, и молока тёплого с мёдом попил. Чернышу дал из своей кружки полакать. Послушал, как вьюга за окном песни поёт, как огонь в печи потрескивает. Ёрзает Матвейка на печке, ждёт, когда же сказку дальше расскажут?

— Вот ты нетерпеливый какой, — сердится бабушка. — Учись. Я-то молчу. А сказка — та не молчит. Учись. Учись тишину слышать!

— Я её уже послушал, ба! Ну… Давай дальше, пожалуйста!

— Неугомонный… Так вот. Наказал тот колдун своим обманом всех нас. Забрали Боги китовраса в волшебную страну. Навсегда забрали. С тех пор ни колдун, ни простой человек мудреца того в лесу не встречал. Глупых вопросов не задавал, мудрых ответов не получал. Зато остался в человеческих руках гребень китовраса — вещь волшебная, силой невиданной наделённая. А большей беды, большего проклятия для человека быть не может…

— Почему, бабушка?

— Да потому что человек слаб. Алчен. Дай ему волшебную силу — он сам погибнет и других за собой утащит.

— А где сейчас тот гребень, бабушка?

— Да вы ж с ним в китовраса играете, с ватагой твоей! Вот же он — в моей седой голове…

Матвейка смеётся. Шутит бабушка. Не может такого быть! Правда, гребешок у бабушки очень красивый — на нём две головы китовраса с оленьими рогами в обе стороны смотрят. Рога ветвистые, что твои кружева! А только цветы на них не растут, змеи не ползают, и никакие врата в иной мир он не открывает. Морочит ему бабушка голову. А он уж не маленький, понимает, что к чему. Разве бабушка дала бы детям волшебной вещью играться? Она к своей шкатулке с заговорёнными свечами да травами и то близко не подпускает…

— Ба, да я тебе не верю! Никаких чудес с тем гребнем сроду не случалось!

— Так уж и сроду, — ворчит бабушка.

— Да мы не видели ничего такого!

— Духи будут милостивы, и не увидите.

— Выдумываешь. А ну, покажи!

— Сейчас. Подпрыгнула-побежала. А ну спать! Поздно уже. Заболталась я с тобой…

«Брошу гребень — встанет лес. Тому лесу густому в пояс поклонюсь, по семь раз на восток, по семь раз на запад, по семь раз на север, по семь раз на юг. Открой, китоврас, врата, укрой, китоврас, от зла! Страж стоит между мирами, страж с оленьими рогами, стражу гребень принеси, поклонись и проходи!»

Из детской игры.

К дому деда Матвея шёл мужчина. Молодой. Высокий. Неуверенно шёл, оглядывался. Остановился и вдруг… почти побежал! Освещал ему дорогу голубой луч.

— Пойду встречу гостя дорогого, — Васька спрыгнул с подоконника, потёрся об ноги деду и… исчез.

— Сразу не болтай, — хмыкнул дед. — Напугаешь до смерти.

— И что с того? — промурлыкали стены.

— Упрямая животинка, — покачал головой Матвей, и пошёл к дверям.

Стоило ему скрыться, как все, кроме Елизара, подошли к окну.

— Смотрите… у него что-то светиться в руке. Фонарик? — Кристина прилипла к окну.

— Зачем ему фонарик? Светло ведь… — удивилась Марина.

Елизар, помедлив, тоже подошёл к окну. Ему всё ещё было трудно. Присутствие говорящего чёрного кота постоянно напоминало о чёрте и ночном кошмаре, а он ведь не пил. Не пил и… не хотел. Самому себе не верил, но, если бы не мучающий время от времени страх, он и правда был вполне счастлив. Не тянуло его к выпивке, а ведь Агафья обряд так и не провела. Кто ж его излечил? Дед Матвей? А может, заброшенная деревня Чурмилкино — аномальная область? Или просто-напросто он так перепугался, что и думать о бутылке забыл?

Кот спрыгнул с крыльца и медленно, красуясь (знал ведь, что в окно на него смотрит вся честная компания), направился к незнакомцу.

Мужчина замер, завороженный зрелищем (оно и понятно — кот был просто огромный!), присел на корточки и протянул руку.

— Откуда ты? Зверь красивый? — неизвестный хотел погладить Ваську, но тот ловко увернулся.

Незнакомец выпрямился, шагнул было за котом, но потом остановился. Переминался с ноги на ногу, не зная, что ему делать.

— Долго топтаться будешь?

Мужчина вздрогнул, оглядываясь по сторонам.

— Вниз посмотри… ну?

— Это… ты говоришь?

— Нет. Твоя прабабушка, — два янтарных кошачьих глаза вспыхнули, и Васька одним невероятно огромным прыжком махнул на крыльцо.

— Ха-ха-ха… Да уж. Голос гигантского кота — аттракцион не для слабонервных, — прыснул Сергей, которому так же, как и всем остальным было прекрасно видно и слышно всё, что происходило во дворе.

Из открытой дедом Матвеем двери гостеприимно лился свет. Сам старик, открыв настежь дверь и прислонившись к косяку, терпеливо ждал, когда же незнакомец решится зайти на огонёк.

— Здравствуйте, — решился поприветствовать старика мужчина, понимая, что его заметили, да и нет у него другого выхода в этом богом забытом месте.

— Здравствуй, коль не шутишь, — старик прищурился.

Дед Матвей прекрасно знал, что это был за «фонарик» в руке незнакомца. Знал, что мужчина нашёл бы его, даже если бы им с Васькой пришло в голову схорониться в лесу, в партизанских землянках. Гребень. У этого человека было то, что не давало покоя все эти годы…

— Проходи в дом. Садись. Поешь. Устал с дороги, да и в ногах правды нет.

Гость вошёл. Сел. Отчаянно смущаясь, кивнул всем присутствующим. Он был высоким, худым. Похож… на учёного. Его лицо скорее вызывало доверие, нежели неприязнь, но одновременно почему-то настораживало. Длинные худые пальцы были постоянно в движении, как будто искали, чем заняться.

«Них, них запалам бада, эшехомо лаваса шибода, лала соб, лили соб, лулу соб, уййе, и-э-а-о, лихадоксара, гултун-гултун, лифабрадта, гултун-гултун. Напалим ваишба бухтара. Мазитанра гултун-гултун, жунжан яндра жунжан. Яндра куланнейми яндра. Жунжан кумага. Кунара».

Старик, бормоча заклинание нараспев, щёлкнул пальцами — посох с разноцветными лентами поплыл по воздуху прямо ему в руки. Время застыло. Привязанные к лентам колокольчики мерно позвякивали, чёрный кот вырос до потолка, заполнив собой всё пространство. Рука старика сжала рогатину. Колдун встал, не отрывая взгляда от искрящегося синими искрами гребня. Артефакт вылетел из кармана гостя и медленно, озаряя избу магическим сиянием, поплыл к Матвею. Гребень опустился на морщинистую ладонь, и только тогда погас.

— Ну, здравствуй, — пальцы гладили старинную вещь, путешествуя по узору переплетенных рогов, вспоминая давно забытые ощущения. — Поверить не могу…

…

— Как звать тебя? — Матвей посмотрел гостю в глаза.

Никто ничего не заметил. Гости, включая новичка, никогда не вспомнят того, что только что случилось. Кот и старик существовали в двух мирах одновременно. Страшную, недоступную для понимания смертных тайну хранили здешние места. Передавали из поколения в поколение знания, артефакты, традиции. Колдуны деревни хранили бы её и дальше. Столько, сколько потребовалось. Если бы не зло. Зло пришло в Чурмилкино с чёрными крестами и немецкой речью. Зло войны. Зло чуждых знаний и желаний безграничной власти над миром. Если бы не надежда спасти самое дорогое, детей, никогда бы местные знахари не воспользовались этой тайной даже в мыслях, ибо были светлы их помыслы и чисты их души…

— Дмитрий. Дмитрий Орехов.