Чёрт, подмостный, домовой — кто ты такой?

Глава 18

Лаваса, лаваса! Эш, эш, шиббода! Лифа тана, курта сми! Мазит рухан индра ян. Напалих ваишба! Имнару! Яндра, яндра, жунжан кумара! Жунжан!

Шиббода лу ли эдд, эдд! Махра шу!

Лифа тан, мазит, мазит!

Яртын лу!

— Устала я сегодня… — Юлия Оттовна села к внуку на заднее сидение. — Словно полжизни промелькнуло. Ребята, вы завезите меня домой. Хождение по магазинам я уже не выдержу.

— Какое хождение? — удивился Дима.

— Что значит — «какое»? Лоток, корм, наполнитель для Васьки. Кристину домой отвезти.

— Ба, ну ты… Мозг. Великий комбинатор. И что б мы без тебя делали, а? Васька? Ты хоть понимаешь, как тебе повезло? Если бы не моя бабушка, остался бы ты без лотка, без корма, — Дима улыбнулся обоим — девушке и коту. — Кристина, ты где живёшь?

— На Петроградке. Улица Воскова. Недалеко от Сытного рынка.

— Как сказал бы Остап Бендер, «диаметрально противоположно» от моего дома, — вздохнула Юлия Оттовна.

— Я ж говорю, ба — великий комбинатор!

— Отвезите комбинатора домой, — Юлия Оттовна откинулась на спинку сидения и прикрыла глаза.

Они завезли бабушку, пожелали ей спокойной ночи и отправились в супермаркет. Васька сладко спал на заднем сидении. Осторожно, чтобы не разбудить кота, оба вышли из машины.

— Кристин, — Дима поправил очки и внимательно посмотрел на девушку. — Ты что… Так и пойдешь? — Он кивнул на посох деда Матвея.

С тех пор, как они покинули Чурмилкино, девушка не выпускала палку из рук. Так, словно от этого зависела её жизнь.

— А что? Тебе важно, что люди подумают? Лично мне наплевать. Можешь остаться, я сама всё куплю! — Она резко развернулась, но Орехов её остановил.

— Послушай… Вспомни деда Матвея. Он же не ходил с этим посохом везде, верно? Палка стояла себе у печки. Никого не трогала. Так? Знаешь, я во всём этом искренне ничего не понимаю, но мне кажется… Мне кажется, ты устала от этой штуки. Нервничаешь. Вот сейчас, к примеру. Что это было? Явно агрессия. На ровном месте. Согласна?

Кристина поджала губы и задумалась. Этот… ботаник, чёрт его возьми, был прав. Отрицать очевидное было бы слишком глупо.

— Может, ты и прав…

— Если мы сходим в магазин, а этот артефакт останется в машине — уверен, ничего страшного не случится.

— Ладно. Хорошо.

Ей не хотелось выпускать посох из рук. С одной стороны. С другой, она и правда, устала. Устала от бесконечного ожидания чего-то, что вот-вот должно произойти и не происходит. Кристина глубоко вздохнула, и, сделав над собой усилие, оставила подарок деда Матвея в машине Орехова.

Удивительно, но так легко и так… весело ей давно не было. Тихий, скромный ботаник смешил до икоты! Они провели «научный анализ кошачьих лотков», купили всё необходимое, включая тёплую, уютную лежанку, игрушку-мышку, миску… Они так увлеклись обустройством Васькиного городского будущего, что лишь в последний момент вспомнили о том, что неплохо было бы купить каких-нибудь «человеческих» продуктов, чаю попить — оба проголодались.

Усталые, но довольные они вернулись к машине. Кристина открыла заднюю дверь, чтобы пристроить возле спящего Васьки покупки, и тут…

Она взялась за посох просто для того, чтобы отодвинуть, но неожиданно её накрыло тёплой, жгучей волной, и она… увидела:

Вспышки фотокамер. Гул голосов. Она видит себя со стороны — нарядную, в чёрном платье с открытыми плечами. Она улыбается молодому человеку. Он входит в зал. Поднимается на сцену. От яркого света она не может понять, кто это. Всматривается. Это… Не может быть! Все рукоплещут, на сцену выходят люди, они что-то говорят, но она не слышит — звук стихает, всё погружается в темноту…

— Кристина, очнись! Слышишь меня? Тебе плохо?

Она открыла глаза. Дима. Его лицо совсем близко. Он гладит её по щеке. Какие синие у него глаза… Из-за очков не так видно. А ресницы! Длинные. Густые…

— Вызвать врача? Может, Марине позвонить?

— А? Что?

— Тебе стало плохо. Ты отключилась.

— Да нет. Нет, всё в порядке. Правда. Поехали!

…

— Проходи, — она открыла дверь, пропуская нагруженного покупками Орехова.

— Ни в коем случае, — заупрямился аспирант. — Сначала — кот. Говорят, к счастью…

— Как скажешь, — Кристина прыснула от смеха. — Ну, Васька… Прошу!

Кот опасливо тронул лапкой порог, понюхал воздух, посмотрел на свою новоиспечённую хозяйку, и вошёл, наконец, в квартиру.

— Продукты на кухню! Кухня прямо по коридору.

Дмитрий поставил пакеты на маленький диванчик.

— Пойдём, покажу тебе камин…

— Ух ты… Настоящий?

Оба — кот и мужчина остановились возле камина. Ещё бы — такое не часто встретишь в городской квартире.

— Настоящий, — Кристина поставила посох в угол, — В общем, ты располагайся, я сейчас, только Ваське лоток наполню…

— А можно? — Дима кивнул на дрова, что аккуратной горкой лежали в чугунной дровнице. — Или лучше не стоит?

— Можно, конечно, — крикнула девушка. — Там всё в порядке, его уже топили.

— Ладно, рискнём. А то с нашей общей страстью к пожарам…

— Ха-ха-ха… Надеюсь, она больше не вспыхнет, — девушка принесла поднос с чаем и бутербродами, поставила на столик между двумя креслами. — Страсть. К… пожарам…

Оба смотрели друг на друга. Оба смущались. Орехов растопил камин, да так ловко у него это получилось! Оказывается, не такой уж он и ботаник — настоящий мужчина, в руках всё горит.

— Хорошо у тебя. Уютно. Красиво, — он принялся рассматривать статуэтки на каминной полке.

— Я в эту квартиру сразу влюбилась. Смотри — спальня рядом с кухней, а в комнату с камином можно попасть и из комнаты, и из коридора.

— Настоящий раритет, — Орехов провёл пальцами по голубовато-белой, в трещинках печной плитке.

Кристина кивнула и зажгла свечи.

Они сидели в полумраке, слушая, как трещат дрова, любуясь дрожащими язычками свечей. По комнате плыл аромат свежезаваренного чая, по углам, под пристальным присмотром янтарных кошачьих глаз плясали тени.

— Ты собираешься звонить этому… режиссёру? Дубову? — Кристина первая прервала молчание.

— Не знаю.

— Как так? Ты же Красину обещал! — возмутилась девушка. — Где кстати его визитка?

— В куртке.

— Неси! Я всё думала, что меня смущает, — глядя на маленький чёрный прямоугольник, проговорила юная ведьма, — Теперь поняла.

— Ты о чём?

— А сам? Не догадываешься?

— Нет…

— Совсем-совсем?

— Да нет же! Визитка как визитка…

— Нарисовано что?

— Ветка… дуба, — он посмотрел на неё. — Прадед. Он передал мне ветку дуба. Если, конечно, бабушка просто не заснула тогда на поляне.

— Она может и заснула, только это не имеет никакого значения. Сон, видение — какая разница? Ветка дуба — это послание.

— Конечно, послание, — согласился Орехов. — Но я думал… Думал, тут всё просто — род. Предки. Думать о своих корнях, беречь историю семьи, творить новую и всё такое. О чём ещё могут намекать призраки с того света?

— Призраки практичнее, чем ты думаешь. Там, за чертой земного бытия — время объёмно. Призраки знают будущее. И если они что-то посылают смертным — это должно им помочь, — она указала изящным пальчиком на золотую веточку дуба. — Ты просто обязан связаться с этим режиссёром! Это важно. Я уверена.

— Может, ты и права. Но если ты думаешь о разрушении Чурмилкино, и о том, что можно как-то повлиять, остановить… Не знаю. Не уверен. Красин же сказал, что туда не стоит влезать. Там какой-то тендер…

— Но Дубов не последний человек.

— Не он. Его дед. Он — лишь веточка. Может, это и имел ввиду Отто? Что… не стоит надеяться?

Вдруг Васька вскочил со своего места, выгнул спину и зашипел на историка.

— Вот видишь! Васька с тобой категорически не согласен! Коты — одни из самых удивительных, мистических созданий, живущих на Земле. Они видят два мира. Позвони завтра Дубову! Ради спасения деревни.

— Позвоню. Только не ради деревни… Ради тебя.

Васька заурчал и стал тереться о ноги Орехова. Дима пообещал всё рассказать Кристине, как только встреча с Дубовым состоится, и они расстались.

…

Собираясь ложиться спать, Кристина вспомнила о странных событиях, происходивших в квартире с камином до того, как она отправилась на поиски мага. И если с котом и кикиморой всё было ясно, как дважды два — эти двое просто-напросто действовали по указанию деда Матвея, то остальные странности этим не объяснишь.

Васька мирно свернулся калачиком в ногах. «Раз кот спокоен, значит, никакой нечисти тут нет», — решила девушка.

Её разбудили громкий стук и рассерженное мяуканье.

— Что? — она вскочила с постели, чувствуя, как тело ломит от усталости. — Чёрт! Да что ж… такое…

Выгнув спину, кот скрёб дверь в другую комнату — да так, что краска разлеталась в разные стороны! Шерсть дыбом, глаза — два рассерженных янтарных огня. За стенкой — знакомый грохот. Кристина знала, что увидит, когда откроет дверь — хлопающие дверцы мебели, пляшущие стулья… Всё это уже было однажды! Вот только она уже другая, и к соседке она не пойдёт.

Схватив посох Матвея (он оказался неожиданно лёгким), хозяйка квартиры разъярённой фурией распахнула дверь и влетела в комнату.

— Мяу!

Оттолкнув кота (прости, Васька, сейчас — не до тебя), ведьма направила посох в зияющее нутро шкафа и завыла, топнув ногой:

Лаваса, лаваса! Эш, эш, шиббода! Лифа тана, курта сми! Мазит рухан индра ян. Напалих ваишба! Имнару! Яндра, яндра, жунжан кумара! Жунжан!

Голос, что рвался из груди — мощный, утробный — он был ей не знаком, но от него вибрировало тело, а на душе было… Хорошо! Едва она закончила произносить неизвестные, непонятно откуда взявшиеся в её собственной голове слова, как тёмные, похожие на щупальца неведомого существа струйки дыма медленно потянулись из щелей мебели.

Шиббода лу ли эдд, эдд! Махра шу!

Щупальца соединились в одно чёрное облако, оно поплыло к камину и с глухим хлопком исчезло в дымоходе.

Лифа тан, мазит, мазит!

— Тьфу! — плюнула она вслед исчезнувшей нечисти. — И не вздумайте тут появиться снова!

Яртын лу!

— Мяу! — Восхищённо добавил Васька.

— А ты что думал!? — хмыкнула юная ведьма. — Мы ещё и не такое могём!

С чувством выполненного долга, оба отправились спать, уверенные, что подселенцы навсегда покинули квартиру с камином.