Чёрт, подмостный, домовой — кто ты такой?

Глава 14

Blut und Bodeн

Девиз Аненербе

— Это ж кем надо быть, — Елизар, вытянув шею, рассматривал разложенные на столе пожелтевшие документы, что в дрожащем свете свечей и впрямь выглядели весьма зловеще (чертежи, пентаграммы), — чтобы во всей этой дьяволовой грамоте разобраться…

— Вам повезло, молодые люди! — Если бы у Юлии Оттовны были очки, она бы непременно их поправила, как делала всегда, но, увы, очков она лишилась, зато присутствия духа — ни в коем случае, а потому окинула присутствующих интригующим взглядом. — На лекциях Димочки в университете яблоку негде упасть. Вся параллель сбегается. А сегодня вечером сам Орехов — к вашим услугам.

— Бабушка… хкм… преувеличивает, — молодой человек смутился, а поймав восхищённый взгляд Кристины покраснел так, что удивил даже деда Матвея, а уж старик чего только не видывал в обоих мирах…

— Ни для кого не секрет, что такое «Аненербе», правда? — Дима, наконец, взял себя в руки.

— Ну… — заёрзал Елизар, — Это… как его… Ана… Аненербе… То есть оно, конечно, да, дело известное, только… Можно поподробней?

— Конечно. Итак, — Аненербе (в переводе с немецкого — «наследие предков») — организация по изучению древней германской истории. Всё началось с деятельности эзотерического общества «Туле». Страна Туле, по одной из версий нацистов, размещалась где-то на Севере. Упоминание об этой стране можно встретить в «Энеиде» Вергилия. Мистики были уверены, что Туле находилась на территории древней Гипербореи. По преданию её населяли потомки арийцев, выжившие после гибели Атлантиды. Пока всё понятно?

— Порядок, — кивнул Сергей.

— Цель Аненербе — отыскать секретные знания, которые, по мнению нацистов, до сих пор хранятся в Туле. Естественно, магия откроется лишь истинным — потомкам мистического народа. Идеология общества базировалась на постулатах оккультиста Фридриха Хильшера. Хильшер, Зиверс, Вирт… Сейчас я не буду углубляться в особенности идеологий и разногласий основоположников, тема эта длинная и прямого отношения к делу не имеет. Скажу только, что там было не всё так просто и однозначно.

— Как можно знать наизусть столько имён и названий? — Вздохнула Марина, подперев щёку рукой.

— Первый руководитель «Аненербе», мистик Герман Вирт, был уверен, что Гиперборея располагалась не где-нибудь, а на территории Карелии. Рейхсфюрер Гиммлер поручил ему подробно изучить всё, что касалось традиций, деяний и наследия нордической расы, чтобы выявить признаки расового превосходства германцев над другими народами. Доказать это превосходство, научно обосновать и главное — в доступной форме донести идею до народных масс.

В избушке деда Матвея ярко горели свечи, весело плясал огонь в печи. А душа стыла от страха. Орехова слушали, затаив дыхание, стараясь не пропустить ни слова. Запомнить. Запечатать ядовитые ростки подобных идей в сердце намертво. Сохранить, чтобы передать детям, внукам и правнукам ненависть и отвращение к ним.

Чем дальше Дима рассказывал, тем увереннее себя чувствовал. Практика в университете не прошла даром — читать лекции студентам он любил, историю знал. На Кристину он старался не смотреть, чтобы не потерять мысль. Красивая, уверенная в себе девушка каким-то волшебным образом делала так, что он не то, что историю… он своё имя вспомнить не мог, стоило им встретиться взглядом!

— Во время Великой Отечественной Войны членами общества был организован блиндажный городок на берегу Елетьозеро. Скорее всего, там жили учёные, которые занимались поисками артефактов. Предположений, которые необходимо было проверить, предоставить подробные отчёты и доказательства, было много. Например, что предки саамов, являясь потомками тибетских арийцев, умели летать благодаря сейдам. В сейдах, каменных башенках, что сохранились до наших дней, по преданию покоились души саамских шаманов, нойдов. Что же касается легенды о Мировом Древе, то она в том или ином виде существует почти у всех народов. Саамы — не исключение, но именно они верили, что у корней Древа — вход в иной мир. Печать «Аненербе» — древо Ирминсуль. Конечно, открыть портал — дело не простое. Необходимо раздобыть артефакты, разбираться в рунописи, обладать колдовским даром.

Рассказывая, Орехов то и дело указывал на очередной листок из стопки документов. Пожелтевшие записи, что остались от прадеда, его собственный перевод и заметки — всё это богатство лежало на столе. Каждый мог рассмотреть. Прикоснуться… просто дух захватывало!

— Майер, — голос деда Матвея стал хриплым. — Расскажи о нём.

— Штандартенфюрер Пауль Майер был не просто членом Аненербе. Он был практикующим магом. И вот это… — Дима указал пальцем на обведённые символы, — составленная им формула для прохода на ту сторону. А вот это — карта (кстати, благодаря ей мы с бабушкой и добрались до вас), которую он нарисовал. Видите? Река, мост… Тропинка, что ведёт к дубу. Видите, стрелочка? Указывает на Древо жизни. Обратите внимание, как Майер нарисовал ствол! Похоже на символ печати Аненербе.

— Кто ж так дуб рисует, — хмыкнул Елизар. — Это ж пальма!

— И это о многом говорит, — Дима хлопнул ладонью о стол. — Майер ассоциировал старый дуб в лесу возле Чурмилкино с легендой об Ирминсуль. С Древом мира. Древом жизни. Вещим деревом. И он не останавливался, продолжал делать ритуалы. Приносил жертвы. Если верить его записям и конечно же, моему переводу, то…

— Перестань, — отмахнулась Юлия Оттовна. — Твой немецкий безупречен, не говоря уже о том, что ты — историк. Я и твои родители слишком много вложили в блестящее образование сына и внука, чтобы сейчас речь шла о том, что ты можешь ошибаться!

— Ну, хорошо. Не буду скромничать и повторюсь — если верить записям Майера, то его магическая практика дала свои плоды. Духи открыли ему один важный нюанс — заклинаний и ритуала недостаточно. Мало принести жертву — нужен ключ. Что это, Майер не знал. Но он был уверен — артефакт хранят жители деревни.

— Он был прав, — кивнул дед Матвей. — Гребень хранили по очереди. Волшебная вещь с той стороны… это… тяжело. Простому смертному трудно держать такое подле себя. Правда, чем светлее, чем чище душа, тем легче. Потому как вещь с той стороны — это и добро, и зло. Свет и тьма. Одно без другого не бывает. Чем напитаешь — то и получишь. И это будет влиять на твоё сознание.

— Папа был…светлым человеком, — голос Юлии Оттовны дрогнул.

— Я помню этого парня, — старик накрыл руку женщины своей ладонью — огромной, сухой, тёплой и морщинистой. — Глаза испуганные. Лицо… Почти детское. Он всё время наблюдал за нами. За детьми. Шоколад совал тайком. Давал рисовать в своём блокноте. Но он должен был убивать. И это убивало его, — дед Матвей покачал головой — так, словно хотел прогнать дурной сон. — Продолжай, правнук Отто. Думаю, слышит сейчас нас прадед твой.

— Вот что писал Майер:

«На рассвете я согнал жителей деревни и потребовал, чтобы мне выдали волшебную вещь… Я точно знал, что она тут… Духи потребовали жертву — я отдал двух дозорных. Злая нечисть живёт под мостом в этом гиблом месте. После того, как двое утонули, сорвавшись в воду, я отправил Отто на ту сторону, патрулировать лес. Мне ведь удалось выхлопотать командировку именно сюда под предлогом, что якобы есть сведения, где именно скрываются партизанские отряды. Удивительно, но парня не тронули.

Духи открыли мне, что для прохода в Навь нужен ключ, и был знак, что хранитель — женщина. Я пытал их. Но ни одна из этих чёртовых баб ничего не сказала! Я согнал их в избу, поджог и стал ждать. Они сгорели, эти упрямые русские… Их вера дороже жизни. Как это возможно?».

— Она не могла отдать гребень, — глухо сказал Матвей. — Она отдала его мне. Чтобы мы выжили. Сохранили Мировое Равновесие. Чтобы то, что вы все видели, там, у дуба, не проникло в Явь и не погубило всё живое.

— Вы были там… одни? Пять детей? — Марина испуганно смотрела на старика.

— Нет, девочка. Конечно, нет. С нами была Прасковья. И дед Иван. Если бы не они, нам одним было бы не выжить. Они отправились защищать нас. Поход на ту сторону — дело опасное. Навь — обитель демонов, но есть там и добрые духи. Души наших предков. Прасковья и Иван своё дело знали. Знали, что можно на той стороне, а чего нельзя. А вот Вольдемар не знал. Стоит произнести заговор, призывающий Князя Тьмы, и ты окажешься в его власти.

— То есть он… — Марина зажала рот рукой.

— Да, девочка, — старик нахмурился. — Сгинул. Может, на той стороне с ним встретиться и можно… Не знаю. Но думаю… Душу его уже не спасти.

— А мой союзник? — вдруг вспомнил Сергей. — Его затянуло туда… в Навь?

— Да.

— И я… свободен!? — Березин затаил дыхание, ожидая ответа.

— Да. — Подтвердил Матвей. — Мимо стражей Нави чтоб пройти — заплатить надобно. Как в сказках.

— Отведай моего яблочка — укрою тебя от погони, — пробормотала Кристина.

— Так, юная ведьма, — кивнул Матвей. — Хочешь пройти — бери, что дают. А что дали тебе — передай детям, дети передадут внукам… Наследие предков.

— Всё ясно, — подытожил Орехов, — «Ничто не может произойти из ничего, и никак не может то, что есть, уничтожиться».

— Чего? — Елизар нахмурился.

— Закон сохранения материи, сформулированный древнегреческим философом Эмпедоклом, — пояснил Дима, смотря перед собой в одну точку — слишком много мыслей навалилось на него этим вечером.

— Каждый из нас, детей, унёс из Нави ношу, — продолжал дед Матвей. — Плату за то, что был спасён. Полинка — союзника. Тебе вон, дочка, бес достался, — старик подмигнул Марине. — Тебе, — кивнул он на Елизара — грех бражничества, ну а тебе, юная ведьма, колдовской дар.

— То есть, — Кристина побледнела, — Я что же? Всё? Способностей больше нет?

— Способностей, — передразнил старик, хмыкнув. — А тебе они нужны? Способности эти? Сама решай.

Кристина замялась, но лишь на несколько секунд:

— Да. Нужны. Сила не бывает ни доброй, но злой. Всё зависит от мага. И я… Я справлюсь.

— Добро. Ладно. Засиделся я тут с вами… Пора мне.

— А Вы? Чем Вы расплачивались? — Сергей вскинул голову, будто только что очнулся.

Все чувствовали, что их клонит в сон, но только Кристина понимала, кто тому причиной. Дед Матвей. Старик что-то задумал. Что-то… не злое. Опасности она не чувствовала, но всеми силами сопротивлялась мороку. Так же, как остальные — слишком силён был интерес к происходящему.

— Я стал Стражем. Гребень забрал Отто. Не со зла. Он просто не смог иначе. Волшебную вещь трудно не взять. Она сама к тебе тянется. Не возьми он его, я бы тоже вернулся. Вернулся Хранителем. Но Хранителем стал Отто, а я… Я был вынужден сторожить проход. Закрыть его без гребня нельзя, он — тот самый «ключ», что искал Майер.

— Мой прадед, сам того не ведая, перечеркнул вам всю жизнь… Вы должны его ненавидеть, — Дмитрий Орехов, побледнев, поднял глаза.

— Нет, правнук Отто. Я благодарен ему. И всегда буду благодарен. Он спас нас. Ты же знаешь это. А что до меня, то судьбу, её ведь не выбирают. Я столько видел! В обоих мирах. Но Стражем нельзя быть вечно.

— Все эти чудеса, — Кристина обвела взглядом стол, на котором хлеб появлялся, стоит только захотеть, — это…