Проклятые туманом

Глава 12

Уилла

Грей слушал. Просто молчал и не спорил со мной. Вслед за ним я зашла в маяк — мы сели на стулья, как и в прошлый раз. Музыкальные шкатулки завибрировали. Я опасалась, что они могут заиграть без чьей-либо помощи.

Словно на исповеди, я рассказывала ему все, о чем думала — о том, что той ночью я могла остановиться, изменить свое решение. Каждое неверное действие привело к тому, что Леви издал свой последний вздох на пристани. В этот момент уже ничего не имело значения — ни то, что произошло до, ни то, что случилось после.

Я высказала все мысли вслух. Даже то, что отец не бросил курить. Я не догадывалась, как сильно меня это беспокоит, до тех пор, пока не озвучила. Губы щипало, я посмотрела на Грея.

— Думаешь, я могла сказать что-то полезное. — произнесла я. — Я словно застыла. Во всех смыслах Леви был одинок. И умер один.

— Думаю, ты права, — ответил Грей.

Он сидел тихо, наблюдая за мной. Ждал.

Меня нервировало, что он больше ничего не делал — Грей не пытался меня утешить. Слова иссякли. Внутри меня наступила тишина. Я устала от себя. Встав, я огляделась в поисках лестницы — помню, что видела ее. К тому же это ведь маяк, она должна быть.

— Так значит ты здесь живешь?

Поднявшись, Грей коснулся моего плеча, поворачивая меня так, словно знал, что я хочу увидеть. Видимо так и есть, потому что, когда я прошла комнату, обнаружила лестницу, которая спирально поднималась вверх.

У меня перехватило дыхание — невозможно. Но на галлюцинацию или сон это тоже больше не похоже. Конечно, это было другое место, но не выдуманное.

— Давай я тебе все покажу.

Грей ухватился за перила и пошел наверх. Его удалось рассмотреть и со спины, и спереди — я видела его гладкую шею. Белая шея, серебристые волосы, стянутые лентой чуть темнее. Его одежда была накрахмалена, а воротник выглядел церемониальным.

Я прикоснулась к Грею, — несмотря на то, что я ощущала его тело и тяжесть руки, — не почувствовала тепла. Но он выглядел вполне реальным. Просто словно сотканный из полупрозрачного шелка.

— Моя библиотека, — сказал он.

Комната была меньше той, что внизу, но богатой. Лампы с цветными абажурами горели, отбрасывая свет. Кожаное кресло поблескивало — им пользовались — обивка местами посветлела, прикрытая скомканным одеялом.

Книги заполняли стены точно так же, как музыкальные шкатулки в комнате внизу. Некоторые из них кожаные и старомодные. Те, что с острыми краями и золотой кромкой. Под лестницей располагалась целая секция с книгами в мягких обложках — дешевые и потрепанные. Когда я дотрагивалась до них, исходил резкий запах.

Грей небрежно провел пальцами по твердой обложке.

— Я обожаю бульварные романы.

Я бегло осмотрела названия: «Принцесса Марса», «Тарзан — приемыш обезьян», «Заводные девушки на побережье».

Когда дедушка Уошберн умер, я отнесла четыре или пять коробок с такими же книгами для пожертвования. Странная связь. Я остановилась, убирая назад на полку «Либерти Бойз 76».

— Сколько тебе лет?

Открыв толстый черный том, Грей улыбнулся.

— Если я отвечу, что «семнадцать», ты спросишь меня «Давно тебе семнадцать?»

Его призрачные брови приподнялись, он показал мне книгу, которую держал в руках, и я разглядела обложку. Белые руки сжимали красное яблоко.

Я посмотрела на него.

— Ты это серьезно?

Кажется его забавляла моя реакция. Скривив губы, он подошел ко мне, закрывая пальцем середину книги.

— Где-то сто семнадцать лет. Последние сто лет я мертв, поэтому точно назвать цифру не могу.

Я взяла из его рук «Сумерки» и перевернула ее. Книга настоящая — она подписана. Не понимаю.

Помахав ей перед носом, я спросила:

— Ты ходишь в книжный магазин?

— Нет. Я не могу покинуть остров.

— Тогда откуда у тебя книга?

Кажется каким-то неправильным, что что-то современное и настоящее находится здесь. Я окинула взглядом полки — бульварные романы и шикарные обтянутые кожей книги классиков. Но другие секции пестрели актуальными книгами: «Голодные игры», «Свобода», «Дьявол в белом городе» и «Бессмертная жизнь Генриетты Лакс».

Засунув руки в карманы, Грей встал рядом со мной. Доставая с полки «Мидлсекс», он коснулся меня плечом. Его бледные, призрачные пальцы скользили по ней.

— Я могу получить все, что пожелаю, Уилла.

Он произнес эту фразу так, словно это проклятие. Будто в него воткнули нож и с силой прокрутили внутри. Вздрогнув, я отложила книгу и посмотрела на него.

— Как?

— Мне достаточно попросить.

Грей указал на лестницу, которая внезапно снова появилась. Сунув книгу под мышку, он встал, ожидая, что я последую за ним. Я стояла и ждала, когда он обернется.

— Может, ты мне просто объяснишь без своих витиеватых фраз?

— Обычно в это время я иду в спальню, — сказал он, прислонившись к перилам. — Прости меня, но не буду показывать эту комнату. Я чувствую, что не вправе приглашать туда женщину.

Нетерпеливо я облокотилась на перила. Я так сыта по горло этими речами. Если он реален… Нет, он должен быть настоящим. Грей из тех типов людей, которые много разглагольствует о честности друг к другу.

Подняв подбородок, я произнесла:

— Как скажешь, Грей. Так что ты говорил?

— Я думаю о том, чего хочу, а утром это уже лежит у меня на тарелке. Я люблю собирать музыкальные шкатулки, поэтому думаю об их частях. Но иногда мне хочется почитать что-нибудь новое. Например, свежую газету. Однажды я попросил дать мне возможность увидеть мир за пределами острова. Я надеялся на телескоп.

— А что ты получил? — спросила я.

— Интернет.

Он указал на стол, которого минуту назад здесь не было. Там поблескивал ноутбук, в тысячу раз лучше того, которым пользовалась вся моя семья. Я поняла, что направляюсь к нему.

— И как тебе это удается?

— Не очень хорошо, — признался он. Вытянув руку, он ожидал пока я возьму его под локоть. Затем мы вместе пошли вверх по лестнице — я почти не слышала звук его шагов. — Когда я включаю ноутбук, он показывает только газеты. Везде война. Убийства в Балтиморе, статьи о пропавших детях, крах ярмарки штата, женщина, которая вырастила самую большую тыкву…

И тут я осознала, о чем он.

— Ты можешь просматривать только новости? Только так ты можешь узнать о мире за пределами острова?

— Верно.

Грей толкнул люк, и над нами пронесся ветер — холодный и порывистый, пытающийся не пустить нас на платформу маяка. Поднявшись, у меня перехватило дыхание — вокруг окружало море. Вода была зеленой и бесконечной, простирающейся во все стороны.

И ничто кроме воздуха не разделяло меня и океан — я видела все. Я подумала: «Что будет, если прыгну в море?» Наверное, превратилась бы в пену.

— Пенни за твои мысли, — сказал Грей.

Даже несмотря на то, что он отошел, я четко слышала его голос.

— Прекрасный вид, — произнесла я и прежде, чем успела сообразить, добавила: — Вода занимает большую часть мира. Из космоса земля настолько мала по сравнению с морем.

Лицо Грея исказилось.

— Космос?

Я перегнулась через перила, указывая на небо. Оно становилось пурпурным на востоке и багровым на западе. Для моряка красный оттенок неба это отрада.

— Человечество высаживалось на луне — заняло много времени, чтобы туда добраться. Оттуда есть фотографии.

Воздух обжигал своим холодом. Грей наклонился, посмотрев на небо.

— Снимки с луны…

— Ты любишь астрономию? — спросила я.

Он даже не оглянулся. Его слабая улыбка искривилась усмешкой.

— Мне нравится любой вид, кроме этого.

Позади лязгнули шестеренки и маяк ожил. Первоначально тусклый свет разгорался все ярче. Я удивилась от того, как много тепла исходило от него — спину обжигало.

— Все не так уж плохо, — тихо сказал он.

Грей посмотрел на мой город. Проследив за его взглядом, я не поняла, что он там увидел и почему он посмотрел в ту сторону.

Но мне нравился вид. И тут мое сердце сжалось от грусти — странная тоска по дому. Отсюда все выглядело идеальным. Не о чем беспокоиться, будучи на такой высоте, да и в этом маленьком городке никогда не случалось ничего плохого. Лодки возвращались домой с полными приманками. Все, что планировали эти люди, сбылось. Грей положил руку мне на спину. Его холод прогнал жар от света.

— Уилла?

— Да что ты вообще знаешь? — спросила я.

Грей сжал губы и сел на перила. Он потянулся ко мне своими тонкими пальцами и нежно взял меня за подбородок. Он по-прежнему был серого оттенка, но в глазах появился свет.

Наконец он прошептал:

— Я знаю, что ты не одна.

Его прикосновение осталось на моей коже — проникло сквозь и обернулось вокруг костей, словно их сжали в кулак. Возвращаясь домой, я не оглядывалась. Я чувствовала, как Грей наблюдает за мной. Знала, что там он может меня видеть.

Этот маяк, нет ничего между ним и океаном. А магия выполняла желания Грея. Я зашла в тихий дом и направилась на кухню. Там я хотела бы поесть индейку вместе с Леви, сидящем напротив в кресле. Но на кухне было холодно, темно и тихо.

В окнах виднелись густые облака. Открыв холодильник, я застыла. Достав из кармана телефон, я отправила сообщение Бейли, но она не ответила.

Взяв холодной курицы и вчерашний картофельный салат, я прихватила тарелку и села за стол в одиночестве. Решила просмотреть почту — счета сразу отбросила в сторону, ведь больше это не моя забота. Не было ни купонов, ни каталога для одежды.

Мое внимание привлёк конверт от страховой компании, обнаруженный в самом низу стопки писем. Внутри находился документ, где большими буквами было написано: «СОГЛАШЕНИЕ ПРИЛАГАЕТСЯ». Когда я вытащила квитанцию, прикрепленную к письму, она всколыхнулась — в ней значилось имя Леви Мэтью Диксона.

Мне стало дурно. Неудивительно, что отцу не нужны мои деньги. Я убила его сына, который заплатил за все счета своей жизнью.

И я поняла, почему отец не может на меня смотреть.

Я выкинула тарелку в мусорное ведро и собиралась покинуть кухню, но через заднюю дверь вошел отец. От него веяло океаном — запах впитался в одежду. А также горьковатый дым сигарет, который волочился за ним подобно плащу.

Сняв шляпу, он посмотрел сквозь меня.

— Стоишь тут в темноте?

— Я шла в комнату.

— Твоя мать купила тебе платье.

Дата суда близко. На мои плечи навалилась еще большая тяжесть. Какая разница что я надену? Неужели я не могу прийти хоть раз в жизни в джинсах и толстовке?

Папа направился к лестнице.

— Если хочешь поспорить, можешь подождать ее.

— Я ничего не говорила.

Оглянувшись, он вздохнул.

— Держись подальше от лодки. На этот раз я говорю серьезно.

Конечно же, он знал. Я не совсем точно забросила приманки. Старалась попасть в те же места, чтобы не было отличий. Чуть промахнулась, и ловушка оказалась ближе к другой.

Я могла бы опровергнуть его слова — лгать. Но он не глуп и не собирался меня наказывать. После суда я не смогу больше заходить на борт «Дженн-а-Ло», если там будет снаряжение. Береговая охрана заберет все — лодку, снасти и улов. Они отберут у отца лицензию.

— Твой мальчик заходил.

— Он больше не мой мальчик.

Папа закатил глаза, он даже не пытался это скрыть.